Советская элита от Ленина до Горбачева. Центральный Комитет и его члены, 1917-1991 гг. - Эван Модсли

Центрального Комитета стали события октября 1964 г. Большинство членов Президиума ЦК договорились о снятии Хрущёва. 12 октября Президиум проголосовал за вызов первого секретаря из отпуска якобы для обсуждения важных политических вопросов и одновременно созвал полномочных членов и кандидатов в члены ЦК, предвосхищая пленум, намеченный Хрущёвым на ноябрь. 13 октября Президиум собрался вновь, уже с участием Хрущёва, и потребовал от него подать в отставку. Первый секретарь поначалу воспротивился, но 14 числа согласился и подписал заранее составленное прошение.

С точки зрения требований устава согласие Хрущёва добровольно оставить свой пост имело решающее значение, поскольку Президиум ЦК не имел права снять его по собственной инициативе. Однако таким правом обладал Пленум ЦК, и тот был созван 14 числа при участии 153 из 169 полномочных членов и 130 из 149 кандидатов в члены ЦК. Свою вступительную речь при открытии пленума Брежнев завершил обличением безответственной политики, проводившейся Хрущёвым: «Президиум ЦК КПСС, имея в виду сложившуюся неприемлемую ситуацию, единогласно признал необходимым срочно созвать Пленум Центрального Комитета партии и вынести этот вопрос на рассмотрение и решение Пленума»[378]. Октябрьский (1964 г.) пленум стал единственным случаем законного снятия с поста высшего руководителя партии. В определённом смысле он представлял собой пример традиционной для Политбюро (Президиума) ЦК политики. Хрущёва сняли потому, что он утратил поддержку большинства членов Президиума, а пленум просто ратифицировал это решение. Даже в 1957 г. Хрущёв победил благодаря достаточной поддержке в Президиуме, чтобы задержать принятие им окончательного решения. Но в 1964 г. Хрущёв не имел возможности апеллировать к пленуму, как он это сделал в 1957-м, поскольку утратил доверие рядовых членов ЦК. В 1957 г. члены антипартийной группы не решились созвать пленум, но в 1964 г. заговорщики немедленно собрали его, зная, что Центральный Комитет поддержит их против Хрущёва.

Как уже отмечалось выше, фундаментальное значение для этого периода имеет вопрос, почему элита ЦК поддержала Хрущёва против большинства в Президиуме в июне 1957 г., но отвергла в октябре 1964 г. Хотя первый эпизод драматичнее, но менее загадочен. Первый секретарь контролировал Секретариат Центрального Комитета, назначая в него своих выдвиженцев в 1953–1955 гг., которые на XX съезде партии были избраны в состав ЦК. Но если он обладал столь широкой поддержкой людей, обязанных ему своим выдвижением, то почему его старые товарищи по Политбюро отважились составить заговор против него в 1957 г.? И почему после семи лет патронирования своих выдвиженцев, проведения двух партийных съездов (XXI и XXII) и значительного обновления персонального состава элиты Хрущёв не сумел сохранить поддержку ЦК против новой группы заговорщиков?

Некоторые ответы на эти вопросы очевидны и уже приводились. Возраст Хрущёва, его властность и непредсказуемость говорили против него. Он допустил несколько политических ошибок. Он оттолкнул от себя руководителей экономики, уставших от его экономических экспериментов и ошибочных решений, своими разговорами о сокращении армии он настроил против себя руководителей военной промышленности и генералитет, а партийный аппарат был недоволен затеянным Хрущёвым в 1962 г. реформированием партии. В борьбе за власть ключевые позиции всегда принадлежали высшим исполнительным партийным органам, но к 1964 г. у Хрущёва в Президиуме ЦК остался один, причём очень осторожный сторонник, — Микоян. В 1957 г. расстановка сил в Президиуме была почти равной. Эмигрант-советолог Авторханов утверждал, что Секретариат — «постоянное и единственное сосредоточение активной политической власти» — сыграл в обоих случаях ключевые роли. Если во времена неудачного заговора 1957 г. «болтуны» из Президиума обладали только моральным авторитетом, то заговор 1964-го «был полностью сконструирован Секретариатом Центрального Комитета»[379]. (Правда, Авторханов не объясняет, как сумел Хрущёв утратить контроль над Секретариатом, который он сам и возглавлял. Брежнев стал секретарём ЦК только в июне 1963 г. и до следующего лета всё ещё занимал пост Председателя Президиума Верховного Совета. Вместе с тем Шелепин и Суслов, бывшие главными движущими силами заговора, являлись секретарями ЦК.)

Но существуют и другие объяснения этих событий. Элиту Центрального Комитета можно рассматривать как широкую группу с определёнными собственными интересами. Это ощущалось ещё в 1920-е и в начале 1930-х гг., и Сталин со своими соратниками мог справляться с этим явлением лишь посредством крайне жёсткого политического террора. Но после его смерти насилие или даже просто угроза насилия стали недоступны для руководителей партии. Всякий представитель высшего руководства, будь то член антихрущёвской группы в 1957 г. или сам Хрущёв, в 1964 г. утративший доверие Центрального Комитета, становился крайне уязвимым. Хрущёв в борьбе со своими противниками в 1957 г. был вынужден учитывать мнения части элиты. Позднее Р.Г. Пихоя доказывал, что июньский (1957 г.) пленум являлся в равной мере победой интересов как партийного аппарата, так и самого Хрущёва[380].

Власть, основанная на покровительстве высших руководителей по отношению к своим выдвиженцам, стала гораздо более ограниченной с окончанием террора. Хрущёв не мог полностью контролировать даже собственных протеже в Президиуме ЦК, не говоря уже о более широких кругах партийной элиты. Правила игры изменились. В 1964 г. Хрущёв пошёл против течения, причём дело было не только в том, что он затрагивал общие интересы широких кругов партийной элиты, свою роль сыграла также смена поколений элиты и растущее доминирование в ней представителей второго поколения. Хрущёв был последним ставленником Сталина, а также, после изгнания с помощью ЦК в 1957 г. его сверстников, и последним представителем первого поколения элиты в высшем руководстве партии. Брежнев же и его сподвижники по заговору против Хрущёва в 1964 г., относились уже к её второму поколению[381].

Все члены Центрального Комитета, о которых подробно рассказывалось выше (Андреев, Патоличев, Байбаков, Журин, Новиков и Егорычев), поддерживали большинство ЦК во времена кризисов 1957 и 1964 г. Андреев к времени снятия Хрущёва уже находился на пенсии, но на июньском (1957 г.) пленуме ЦК он с невероятной яростью набросился на членов антипартийной группы, причём его выступление было выдержано в терминологии времён Большого террора. По его словам, их заговор являлся «тяжелейшим преступлением, заслуживавшим самого сурового наказания». Андреев сравнил их с врагами Сталина — троцкистами, правыми и зиновьевцами. Что касается Патоличева, то он, хотя члены антипартийной группы рассматривали его в качестве надёжного кандидата на пост главы КГБ, оказался в первых рядах нападавших на них. Он уже имел опыт столкновений с Кагановичем во время работы в 1940-х гг. на Украине, а в 1956 г. его направили в Министерство иностранных дел, чтобы ослабить влияние Молотова. Он находился в числе тех 20 членов ЦК, которые 21 июня 1957 г. были делегированы