«Ваш Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Китае. 1930-1932 годы. Книга 2 - Михаил Николаевич Алексеев

В декабрьском письме Центра в связи с направленным в Шанхай Паулем Рамзаю рекомендовалось «произвести, так сказать, разделение труда по проблемам и задачам», оставляя при этом за собой «всё руководство».

«На Пауля, – указывал Центр, – было бы целесообразно, на наш взгляд, возложить:

А. Разработку военных группировок и усиленное выяснение организационной структуры, уделяя особое внимание определению количественной и качественной сторон армий гоминдановских генералов.

Б. Выяснение фактического состояния кит. красной армии своевременное освещение о ходе их операций против войск правительства Гоминдана (и обратно).

В. Разработку и проверку техники экспедиции товаров.

Г. Налаживание и урегулирование технической стороны материалов с учётом обязательного улучшения фото».

«Рамзаю» же предлагалось «заняться выяснением больших политических проблем и экономики страны».

«В частности:

А. Выяснение политических группировок и их удельного веса на сегодняшний день и в перспективе.

Б. Смена правительств. Влияние их на внутреннюю и внешнюю политику.

В. Проникновение и распространение иностранного влияния на кит. правительство, уделяя особое внимание позиции и поведению АМЕРИКИ в связи с событиями в Маньчжурии.

Все события актуального значения и политической или военной остроты, пожалуйста, доносите по телеграфу.

Г. Экономика страны и её последние изменения в связи с гражданской войной.

Освещение этого пункта нами мыслится как представление обзоров примерно 2–3 раза в год.

Изменение и переключение того или другого вопроса на того или иного Вашего помощника нами всецело представляется на Ваше усмотрение, однако, было бы положительным освещение военного фактора возложить на Пауля».

В части «переключения» имевшихся сил следует напомнить, что до прибытия Римма в распоряжении Зорге находился один «Джон», не считая радистов, которые не привлекались к информационной работе, как, впрочем, и «Джон».

Не иначе как лицемерным не назовёшь, безусловно, правильное, но очень запоздавшее предупреждение Центра по поводу прекращения связей с «соседями» – представителями Коминтерна:

«5. Мы Вас уже телеграфно предупредили о том, что повторные заболевания Ваших соседей вызывают у нас опасения, чтобы эта болезнь не распространилась на Вас самих или на одно из Ваших ответвлений. Поэтому усиленно и во второй раз рекомендуем порвать самым решительным образом поддержание какого-либо контакта и связей по этому направлению, ибо нет никакой не только гарантии, но даже простой уверенности, что при продолжении этого дела вы сами можете захватить инфекцию – заболеть. Соображения профилактического порядка вынудили принять нас это решение. Думаем и уверены в том, что вы также за наше решение, тем более что оно значительно облегчит и без того загруженность Вас».

«Заболевания» – провалы «соседей» были далеко не повторными, просто в Центре не отслеживали ситуацию на месте. Понимание же руководства IV Управления необходимости, если не ограничить, то радикально сократить связи с представителями Коминтерна, было голословным.

Однако обстоятельства оказались, как это уже бывало не раз, выше принятых решений. Весь 1932 год из Москвы продолжали поступать инструкции для «Рамзая» от «Михаила» (Пятницкого), которые вынуждали Зорге и его сотрудников к непосредственному участию в деятельности, направленной к освобождению арестованного Я. А. Рудника с женой, что делало угрозу «захватить инфекцию» перманентной.

23 декабря 1931 г. Центр направил «дорогому Рамзаю» (к такому обращению Центр прибегнул впервые, что говорило о многом) письмо, в котором дал оценку шанхайской почты № 5 (отправлена из Харбина в Москву 11 ноября), а заодно повторил уже набившие оскомину замечания в части неудовлетворительного качества фотографирования почты № 4:

«1. Получение Вашей № 5 (почта состояла из 23 фильмов и нескольких книжек. – Авт.) мы уже Вам, как известно, подтвердили.

2. Весьма рады тому обстоятельству, что развитие Вашей конторы и деловых связей протекает у Вас по возрастающему прогрессивному принципу, подтверждение чему последняя № 5. Остаётся, правда, ещё одно весьма досадное обстоятельство, которое необходимо как-то обязательно изжить. Здесь мы имеем в виду фотографирование материалов, которые в значительной степени теряют свою ценность в силу того, что они иногда так бывают неразборчивы, что никак нельзя прочесть их даже с помощью солидной оптики. В частности, это относится к № 4, где больше чем наполовину не поддаётся никакому зрительному восприятию, даже вооружённому соответственными приборами. Последняя же № 5 в этом отношении выглядит более или менее удачно, хотя пробелы всё-таки встречаются. Просим не ослаблять внимания к этому техническому фактору, который отрицательно влияет на оценку Вашей производительности».

19 января 1932 года из Шанхая была направлена телеграмма, подтверждавшая, что далеко не всё было благополучно с фотографированием почты: «Сообщите состояние фильмов почты № 5 и, если Вы её получили, – номера 6 (отправлена из Харбина 25 декабря и состояла из 26 фильмов. – Авт.). Оказалось, что всё время работали испорченным аппаратом. … Рамзай».

В части техники фотографирования претензии должны были предъявляться к «Джону» (Стронскому), который проходил специальную подготовку в Центре.

В «Докладе о работе агентуры IV Управления Штаба РККА за 1930/31 г. и состоянии её к 1 января 1932 г.» отмечалось, что информационная деятельность «шанхайской резидентуры в течение 1931 г. направлялась, в основном, на освещение:

1. Деятельности феодально-капиталистических группировок /Нанкинской, Фэновской, Яньсишановской и, частично, Мукденской/ и группировок других, так называемых провинциальных правительств.

2. Войск этих группировок, их организацию, состояние и боевых их действий.

3. Политических партий Китая.

4. Международных вопросов: степени проникновения и расширения иностранных держав (великих) САСШ, Японии, Англии и Франции; степени влияния их на центральное и провинциальные правительства.

5. Освещение действий частей Китайской Красной Армии.

6. Деятельности иностранных советников в Нанкинской Армии.

7. Военной промышленности и экономики страны».

При этом в Докладе указывалось, что «вся оперативная работа по этой резидентуре сконцентрирована в руках нашего резидента, имеющего свою резиденцию в Шанхае».

Под рубрикой «Его возможности и связи» отмечалось следующее:

«1. За время своего пребывания в ШАНХАЕ резиденту удалось установить ряд интересных и полезных для нас связей в дипломатических сферах (американцы, немцы). Основываясь на этих связях, резидент представляет свои доклады и донесения военно-политического порядка, оцениваемые здесь, в центре, как ценные.

2. Установил и поддерживает ряд связей с ГЕРМАНСКИМИ ИНСТРУКТОРАМИ в армии Нанкинского Пр-ва, снабжающих нас через резидента своими докладами и материалами о состоянии, организации и боевых действиях армии. Материалы, добываемые по этим каналам, всегда оценивались как ценные и к получению – желательные.

3. Через китайские источники – по специальным нашим заданиям – шанхайской резидентуре удалось вполне хорошо осветить АРСЕНАЛЫ Нанкинского Пр-ва в Шанхае, Нанкине, Ханьяне. Сведения по этим арсеналам интересного и ценного порядка.

4. Китайские источники, работающие в Военной Академии, освещают последнюю довольно удовлетворительно.

5. Привлечены и используются для нашей работы:

1) Американская журналистка;

2) Корреспондент европейской газеты (германской);

3) Тоже журналистка европейской державы (Германии).

6. Установлен деловой контакт и разрабатываются связи, из которых часть уже даёт практический результат: Кантон, Нанкин, Пекин, Ханькоу».

Из приведённого перечня «привлечённых и использованных для нашей работы» лиц известна только американская журналистка, так Зорге позиционировал Агнес Смедли.