Стой! Пропуск! - Василий Николаевич Богданов

Подростком Виталий окончил школу ФЗО и, поступив в городе Котласе на работу в депо, быстро занял почетное место в рядах лучших котельщиков. Там, в депо, и застала Виталия Великая Отечественная война. Его призвали в пограничные войска защищать границу на Дальнем Востоке.

Мать Виталия Марфа Петровна и его младший брат Иннокентий с сестренками-школьницами (отец Виталия был на фронте) часто получали письма с далекой пограничной заставы. Виталий писал о том, как изучает военное дело, готовится к борьбе с врагами. И действительно, он был на заставе лучшим стрелком и следопытом. От него не мог укрыться ни один нарушитель границы.

Начальник заставы писал Марфе Петровне: «Спасибо, замечательного вырастили Вы сына. Он у нас отличный пулеметчик, минометчик и следопыт. Виталий — гроза для нарушителей границы. Имя его знают на многих заставах. На пограничной заставе партийная организация приняла Виталия Козлова в свои ряды».

Виталий готовил себя, как он сам говорил, к борьбе с врагами. Он готовил себя к подвигу, о котором рассказано выше. В открытом бою он обессмертил свое имя.

Ежедневно на боевом расчете заставы называют имя Виталия Козлова. Стоящий в строю правофланговый командир отделения отвечает:

— Ефрейтор Виталий Федорович Козлов геройски погиб в боях с империалистами за свободу и независимость Родины.

Каждый год на заставу приходят молодые бойцы, уезжают с заставы старослужащие. Отслужив положенный срок, умножив традиции и славу родной заставы, они передают эстафету новому поколению защитников границ. И так из года в год со времени августовских боев 1945 года.

ИМЕНИ ЯКОВА ПЕРФИШИНА

Лето 1945 года. Застава. Вечереет. Только что кончились занятия, и группа пограничников, весело разговаривая, вышла на веранду. Из раскрытых окон казармы послышались звуки гармоники.

— Песню бы спеть, что ли? — сказал молодой пограничник Николай Гордеев и, подойдя к раскрытому окну, позвал гармониста. Тот не заставил себя долго упрашивать, и через минуту задорно наигрывал «Саратовские переборы». Вслед за ним появился Яша Перфишин — солдат высокого роста, крепкого сложения, подвижный. Подойдя к пограничникам, он, улыбаясь, спросил:

— Споем?

— Споем! — дружно ответили солдаты.

— Ну, гармонист, давай нашу, традиционную, «На далекой заставе», — сказал Яков.

Умолкли вступительные аккорды гармоники, и Яков проникновенно запел:

Где шепчутся волны,

колышутся травы,

Где зверь по оврагам бродил,

На дальней заставе,

на дальней заставе

Мой верный товарищ служил.

Бойцы дружно подхватывали припев, и далеко-далеко понеслась волнующая мелодия. А когда песня смолкла, Яков сказал:

— Когда я пою эту песню или слушаю как ее поют, передо мной живо встает запавшая в сердце картина: припав на колени, пограничник стреляет по четырем вооруженным нарушителям. Вокруг свистят пули. Он ранен, изнемогает от страшной боли, и пелена тумана застилает его глаза, а он, стиснув зубы, стреляет и стреляет по убегающему нарушителю.

— Так это же Андрей Коробицын, — вставляет кто-то. — И песня, не иначе, про него написана.

— Да, именно его я вижу, когда пою эту песню. Такие подвиги, такие люди никогда не забываются, и недаром слава о них идет от поколения к поколению...

А было это в тот вечер, когда на заставу лейтенанта Кириллова прибыло пополнение: после окончания школы сержантского состава приехал служить сюда Аркадий Хозяйкин. Сержант стоял на веранде, слушал песню, а потом — этот простой, задушевный разговор о героях границы... Сержант так задумался, что не заметил, как подошел к нему начальник заставы:

— Завтра утром с ефрейтором Перфишиным поедете знакомиться с участком границы. Он лучше, чем кто-либо, знает службу. Пойдемте, я познакомлю вас.

— А мы с ним уже познакомились, — ответил Хозяйкин.

— Вот и хорошо. Желаю вам успеха.

Лейтенант ушел в канцелярию.

После уборки коней Хозяйкин подошел к Перфишину, передал разговор с лейтенантом. Яков внимательно посмотрел на Хозяйкина и, чуть улыбнувшись, сказал:

— Вы — сержант, а я всего лишь ефрейтор, как-то неудобно получается.

— Да, но у вас опыт. Вас уважают солдаты, и именно у вас мне советовали учиться мастерству.

— Ну, это уже перехлестывают, — смутился Яков. — Я такой же, как и все.

Хозяйкину хотелось назвать собеседника проще: Яша, Яков, но слишком мало еще знал его. Взгляд сержанта невольно остановился на Доске боевой подготовки, украшавшей простенок между двумя окнами. Первой среди отличников стояла фамилия Перфишина.

— Что ж, товарищ сержант, будем вместе учиться, работать, выполнять воинский долг перед Родиной, — проговорил Перфишин.

На другой день, чуть только забрезжил рассвет, Хозяйкин с Перфишиным выехали на границу. От реки тянулся густой туман, заволакивал пади и распадки.

По дороге Перфишин подробно рассказывал об участке, называл тропки, острова, сопки, говорил об особенностях местности. Казалось, он знал здесь каждое дерево, каждую травинку.

Когда возвращались на заставу, солнце уже поднялось высоко. Дальние сопки утонули в синей дымке. Напряженная тишина стояла вокруг. Вдруг ефрейтор резко обернулся и кивком головы указал на противоположный берег. Сержант посмотрел туда и увидел двух вооруженных всадников. «Какой зоркий, какой чуткий!»

Дружба между ефрейтором и молодым сержантом крепла. Перфишин доверился своему новому другу: рассказывал о своей службе, о своих планах на будущее. Хозяйкин все больше привязывался к этому рассудительному парню. Сержанту нравились его пытливый ум, находчивость, подкупала его неутомимая энергия. Молодой командир чувствовал, что у такого человека можно многому научиться, и старался как можно чаще бывать вместе с ним.

...Сигнал тревоги, поданный дежурным по заставе, как всегда, не был для пограничников неожиданным. Они быстро собрались и уже стояли в строю, готовые к выполнению приказа. Из канцелярии вышел начальник заставы. По выражению его лица солдаты поняли, произошло что-то важное.

— Дежурный, наряды с границы вызваны?

— Так точно, товарищ лейтенант.

И как бы в подтверждение слов дежурного, в помещение вошли первые два наряда. Лейтенант внимательно посмотрел на бойцов, вышел к середине строя.

— Получен приказ перейти государственную границу, снять вражеские кордоны и расчистить путь для частей Красной Армии, — голос офицера был твердым, но спокойным, как всегда, когда он проводил занятия или ставил задачу очередному пограничному наряду. — Нам с вами, товарищи, оказано большое доверие, и я надеюсь, что приказ Родины мы выполним так, как подобает преданным сынам Отечества — советским пограничникам. — Последние два слова лейтенант произнес особенно подчеркнуто. А потом, после небольшой паузы, которую он сделал, очевидно, для