Конде Наст. Жизнь, успех и трагедия создателя империи глянца - Жером Каган

подумать, что однажды он превратится в денди или любителя портных и бутиков, где продается одежда для мужчин. Конде Наст предпочел лишь надеть на себя серый костюм, так же как другие надевают рабочую блузу или спецовку, то есть как социальный и профессиональный атрибут своей среды. Итак, причину, по которой Наст в 1909 г. выкупил журнал Vogue, не стоит связывать с его душевным порывом…

Все началось в университете. В сентябре 1890 г. Конде Наст, которому тогда было 17 лет, появляется в кампусе Джорджтауна, в иезуитском университете для юношей города Вашингтон, основанном в 1789 г. и славящемся превосходным образованием. Преподобный Джеймс А. Дунан, занимавший пост президента университета, навязывает студентам железную дисциплину: запрещено курение табака, строго возбраняется заходить в помещения всем, кто не имеет отношения к учебному заведению, обязательно участие в церковной службе, а письма, отправленные студентам, вскрываются, прежде чем попадают к ним в руки.

Подросток без труда адаптируется к новому образу жизни и ведет себя примерно: его, прилежного, хорошего ученика и хорошего товарища, выбирают в студенческие организации заведения, идет ли речь о спорте, музыке или религиозной жизни. В 1891 г. он записывается в секцию «поэзия», затем, в 1892 г., – на курс «риторика» и, наконец, в 1893 г. – на курс «философия». Из личного интереса и, возможно, из уважения к отцовской ветви семьи, которая на протяжении пятидесяти лет занималась на американской земле изданием газеты Der Christliche Apologete, молодой человек принимает участие в работе над официальным университетским печатным органом – газетой Georgetown College Journal.

Как и во все, за что он берется, Наст привносит в это занятие аккуратность и скрупулезное внимание. Эта деятельность дает ему возможность завязать крепкую дружбу с Робертом Дж. Кольером, студентом, с которым его объединяют моральные ценности и традиции, начиная с почитания религии и семейного интереса к издательскому делу. На самом деле, отцом Роберта является очень влиятельный Питер Фенелон Кольер, ирландец, обосновавшийся в Соединенных Штатах с середины XIX века и заработавший огромное состояние на продаже, а затем издании книг, посвященных католической церкви. Ободренный своими первыми успехами, Питер Кольер позднее развил свою деятельность, публикуя популярные романы, а затем, в 1888 г., создал иллюстрированный журнал, получивший простое название Collier’s Once a Week («Еженедельник Кольера»).

Сходство между двумя молодыми людьми ограничивается этим общим наследием. И если бы в кампусе Джорджтауна не запрещались дурные мысли, не было бы ни малейшего сомнения в том, что нашлись бы недоброжелатели, считавшие, что Роберт Кольер – это более удачная версия Конде Наста. Роберт выше ростом, он увереннее в себе, харизматичнее, красноречивее… а также богаче. Он очаровывает своих товарищей врожденным авторитетом, пылкостью и отвагой, которую доказал в таких видах спорта, как парусный спорт, авиация и поло. А Конде играет на флейте, помогает своим менее одаренным собратьям в учебе, и если, напрягая запястье, несколько раз одерживает красивую победу в теннисе, то это благодаря скорее упорству, чем врожденным способностям. Ему об этом известно, уважение других юношей он заслуживает своим интеллектом и аккуратностью. Он даже был избран казначеем университетской атлетической ассоциации. Это положение позволит ему проявить очевидный талант к маркетингу (так как ассоциация должна заручиться поддержкой определенного количества спонсоров).

Но когда он конкурирует с Робертом за пост редактора университетского журнала, победу одерживает последний. Завидует ли Конде? Во всяком случае, он ничем не показал этого и продолжил активно участвовать в жизни журнала бок о бок со своим товарищем. В июне 1894 г. пути двух молодых людей разошлись, после того как Роберт уехал учиться в Гарвард, а потом в Оксфорд. Они начали переписываться, обещая друг другу скоро увидеться. В семье Наста, как и в семье Кольера, слово не было пустым звуком…

Может быть, в глубине души молодой Конде Наст думал, что конкуренция происходит не столько на уровне детей, сколько на уровне родителей, в частности отцов. С одной стороны, мы видим Питера Кольера, бывшего семинариста, ставшего бизнесменом, периодика и издательство которого известны во всей Калифорнии, вплоть до Восточного побережья. Начав сколачивать свое состояние в Огайо (штата, откуда родом отец Конде…), теперь он из Нью-Йорка надзирает за своей семьей и своей империей, представленной 32 агентствами, рассеянными по всей территории страны. С другой стороны – Уильям Ф. Наст, воспитанный в почитании к методистской религии, но которого его собственная сестра в конце концов прозвала Mr Disappoint (мистер Разочарование). И Конде с большим трудом мог бы нарисовать более объективный портрет главы своей семьи. Он так плохо знает его…

Несколько раз потерпев крах, занимаясь спекуляциями на бирже и в сфере недвижимости, Уильям Наст в 1877 г. и вправду решил отправиться искать счастья в Европу. То есть, когда Конде было 4 года, он оставил свою супругу в одиночестве воспитывать их четверых детей. В конечном итоге его бегство продлится более тринадцати лет, в течение которых Эстер Наст, за неимением средств, придется покинуть Нью-Йорк и вернуться жить к своей матери в Миссури. «Чуть было» не став миллионером, изобретая машину для сушки соломы и остановившись «в двух шагах» от богатства, когда создавал предприятие по производству бумаги из навоза, Уильям Наст в октябре 1890 г. вернулся в Соединенные Штаты и к семье. Конде, младшему из его сыновей, в ту пору было 17 лет. Если добавить к этому, что Уильям умер в 1893 г., когда его сын уже два года как учился в Вашингтоне, мы без труда поймем, что между отцом и сыном не могло существовать никакой близости.

Переживалась ли смерть Уильяма Наста, о которой тактично объявил его друг Роберт Кольер в газете Georgetown College Journal, как травма Конде и его семьей, давно привыкшей жить так, словно он давно покинул этот мир? Ничего нельзя сказать с уверенностью. Во всяком случае, очевидно, что если Конде, достигший двадцатилетнего возраста, испытывал бы необходимость найти образец мужчины, способного вызывать чувство гордости, то у него было бы гораздо больше причин обратить свой взор на отца своего лучшего друга, нежели на собственного родителя, репутация которого, по единодушному мнению семьи Бенуа и семьи Наст, была отвратительной.

Но, несомненно, в его душе подлинным примером, достойным стать для него образцом силы и способности к борьбе, была мать. Разве ей не удалось, наперекор всем ветрам, воспитать своих четверых детей? Разве она не защищала интересы своего клана, сохраняя семейное наследство? Разве она не оставалась с гордо поднятой головой, когда ее осыпали насмешками и сомнительными намеками насчет продолжительного пребывания ее мужа в Лондоне и Париже, столице порока? Эта храбрая мать, жившая в окружении собственной матери и сестер, заслуживала любых наград за то, что столько лет с успехом несла на своих плечах ношу главы семейства! Что, вероятно, оказало глубокое влияние на отношение