От Суэца до Кэмп-Дэвида. Противостояние США и СССР на Ближнем Востоке в 1950–1970 гг. - Алексей Михайлович Уразов

Неожиданно для Англии и Франции США отошли от политики нейтралитета в ходе кризиса и приложили ряд усилий по противодействию Англии и Франции. Это не вписывалось в представления элит западноевропейских стран о «союзничестве по НАТО»[62].

События в зоне Суэцкого канала спровоцировали внутриполитический кризис Четвертой Французской республики. Они подвели черту под «английским веком» на Ближнем Востоке, что выразилось в стремительной сдаче английских позиций как в военном, так и в экономическом аспекте. Участие Великобритании в тройственной агрессии незамедлительно отразилось на национальном фондовом рынке, поставив курс фунта стерлингов на грань полного обвала[63].

Экономически проблемы, вызванные Суэцким кризисом, внесли изменения в общемировой статус-кво[64].

В результате Суэцкого кризиса Соединенные Штаты укрепили свое влияние в регионе. Это касалось и отношений с Египтом. На встрече с американскими дипломатами в середине декабря 1956 г. Насер заявил, что не ожидал от США действительного сдерживания Израиля в случае нападения на Египет[65]. Но вместе с тем США явственно утратили свободу дипломатического маневра, которую ранее им создавала активная политика Великобритании, чей престиж в регионе теперь был подорван[66].

Безусловно, кризис привел к изменению картины на всей территории Ближнего Востока. Борьба за национализацию Суэцкого канала способствовала подъему освободительного движения в арабских странах. На протяжении 1956 г. независимость обрели Судан, Марокко, Тунис. Начавшаяся в 1954 г. вооруженная борьба алжирского народа вступила в новый этап: в 1956 г. состоялся конгресс Фронта Национального освобождения Алжира. В ноябре того же года началось вооруженное восстание в Ираке против Нури Саида, которое, однако, было жестоко подавлено[67]. Для Ирака, в частности, последствия событий Суэцкого кризиса были чрезвычайно тяжелыми. Ничто не могло более дискредитировать Англию в глазах арабов, чем совместная военная кампания с Израилем. Разразившийся Суэцкий кризис сблизил короля Хусейна с Насером. В Иорданию вступили войска Сирии, Саудовской Аравии и Ирака. Иордания порвала дипломатические отношения с Францией, но не с Англией, объявив, что не намерена использовать находящееся у себя на территории английское оборудование против Египта.

Суэцкий кризис ненадолго солидаризировал антиимпериалистические силы в регионе – панарабистов, националистов, баасистов, коммунистов – в их нелюбви к западным державам[68]. В этом контексте слова Насера, сказанные им в 1955 г., зазвучали по-новому: «То, что произошло в Египте (революция 1952 г. – А. У.) имеет серьезную почву и в Дамаске, Бейруте, Аммане и Багдаде, ведь имя тому, с чем мы боремся, – империализм»[69].

27 ноября 1956 г. по инициативе иорданской стороны был расторгнут англо-иорданский договор 1948 г., что стало прямым следствием политической нестабильности в Иордании и радикализации политической оппозиции. Одновременно внутриарабские противоречия не позволили Великобритании осуществить ввод иракских войск на территорию Иордании, механизмы организации Багдадского пакта были использованы для стабилизации ситуации в стране[70].

Без сомнения, после событий 1956 г. Насер стал одним из самых популярных политических руководителей арабского мира. Даже притом что египетские войска проиграли военную кампанию Израилю и фактически не смогли ничего противопоставить Англии и Франции, визуальный эффект от событий Суэцкого кризиса был совершенно другим. В массовом сознании Насер выглядел героем, выстоявшим под натиском колониальных держав.

После Суэцкого кризиса окончательно оформилась доктрина панарабизма, включавшая три ключевых элемента, переплетенных воедино, и в той исторической атмосфере составивших единый, но одновременно эклектичный идейный сплав, а именно: идея неприсоединения, арабского единства, элементы социалистической идеологии.

Таким образом, события Суэцкого кризиса изменили политический ландшафт Ближнего Востока настолько, что это потребовало от Великобритании и США внесения реальных корректив в свой внешнеполитический курс в регионе.

Итогом «суэцкого фиаско» для Великобритании стало резкое ослабление ее позиций в регионе, в результате чего она была вынуждена публично заявить о постепенном уходе с территорий, расположенных «к Востоку от Суэца», т. е. о начале свертывания своего военно-политического присутствия на Ближнем Востоке в целом и на территории Персидского залива, стран Аравийского полуострова в частности.

В результате Суэцкого кризиса СССР получил широкую поддержку в ряде арабских стран. Египет и Сирия стали прямыми импортерами вооружений из СССР; в Ираке и Ливане к концу 1950-х гг. коммунистические силы заметно укрепились и начали претендовать на реальную роль в политике своих стран.

После Суэцкого кризиса 1956 г. на территории Ближнего Востока были представлены две активные силы: с одной стороны – Египет, с другой – Соединенные Штаты. После осени 1956 г. противоречия в арабском мире между консервативными и панарабистскими силами переросли в острый конфликт. Растущий вызов прозападным режимам региона в лице радикальных сил арабского национализма мог быть уравновешен активной поддержкой Запада, основной действующей силой которого после Суэцкого кризиса стали США.

На фоне угасания британского стратегического потенциала США принимают на себя роль лидера западного мира в ключевых процессах военно-политического модерирования, включая меры антикризисной стабилизации. В этих условиях перед администрацией Эйзенхауэра встала необходимость пересмотра внешнеполитической практики в виде исключительно экономической поддержки своих партнеров, проводившейся Белым домом на Ближнем Востоке с начала 1950-х гг.

Часть 2

Идеологическое соперничество США и СССР за контроль над Ближним Востоком в конце 1950-х – первой половине 1960-х гг

Диалектика процесса биполяризации региона

Как показал опыт 1960-х гг., проблема баланса антисоветизма и антиимпериализма во внешней политике Запада и Востока, корректности в оценке «новых угроз» стала узловой точкой в осознании политических явлений на периферии биполярной системы.

Многообразие форм и форматов идеологической борьбы конвертировалось в борьбу привлекательных предложений, которые сверхдержавы были готовы предоставить странам стремительно меняющегося третьего мира в обмен на лояльность и принадлежность к одному из противоборствующих лагерей – капиталистическому или социалистическому.

Но в отличие от Европы, где параметры биполярной системы изначально приобрели четкие очертания и не менялись практически вплоть до ее распада, на периферии системы биполярность никогда не приобретала жестких и законченных форм. Одни страны просто не хотели жестко связывать свою судьбу с одним из противоборствующих центров силы. В других в силу внутренней нестабильности нередко происходила смена правящих режимов и внешнеполитической ориентации государств региона. Наконец, третьи пытались «играть на два фронта». Именно эти факторы формировали перманентную нестабильность на периферии биполярной системы и порождали серьезные международные кризисы.

Пришедший в движение в середине 1950-х гг. регион Большого Ближнего Востока и последовавшая за этим череда революций и военных переворотов в ключевых странах макрорегиона потребовали от США и СССР решения комплекса вопросов о значимости и предопределенности идеологического подхода при формировании военно-политических союзов со странами третьего мира и ведении так называемых прокси-войн как эквивалента советско-американского военного противостояния.

Некогда находившийся исключительно в сфере влияния классических колониальных держав – Великобритании и Франции – в 1960-е гг. Большой Ближний Восток превращается в территорию сложного многокомпонентного противостояния двух сверхдержав сразу на нескольких магистральных треках