Клокочущая ярость. Революция и контрреволюция в искусстве - Гриша Брускин

«Жесты страдания и жесты восторга подобны», — писал Чарльз Дарвин в сочинении «О выражение эмоций у человека и животных».

Эти позы знакомы читателю. Они кочуют из цивилизации в цивилизацию. Из культуры в культуру. Из эпохи в эпоху.

Как справедливо заметил австрийский теоретик искусства Эрнст Гомбрих, «где бы ни возникала любая разновидность пафоса, она неизбежно приобретает античную форму».

Именно в Древнем Египте и в Древней Греции были созданы паттерны для изображения экстатических поз.

Добавим: «Ибо мы идем по стопам предшественников, и вся жизнь состоит из заполнения действительностью мифических форм»[14].

ВСЕМОГУЩАЯ ДАМА

Мощнейшие лучи света, буквально атакующие космос, — один из главных элементов картины «Новая планета».

Согласно арабскому ученому IX века Абу Юсуфу Якубу ибн Исхаку Аль-Кинди, «мы находимся посреди невидимого сплетения лучей, испускаемых как звездами, так и всеми земными объектами. Вселенная в целом, от самых отдаленных звезд до самого неприметного стебелька, являет себя через излучение в каждой точке пространства, в каждое мгновение, и это присутствие, разумеется, видоизменяется в зависимости от интенсивности и взаимовлияния лучей…»

Михаил Ларионов. Лучистые линии, 1912

Данный пассаж легко мог бы стать манифестом лучизма художника Михаила Федоровича Ларионова.

Ларионов накинул шапку-невидимку на предметный мир. Произошло чудо. И тайный мир лучистой энергии, описанный Аль-Кинди, проявился. На месте предметов возникли центры излучений. И картины обернулись потоками цветных искр света.

Юон же изобразил мир, доступный человеческому зрению. Несмотря на чудесный сюжет, чуда не произошло: его лучи остались очередными элементами видимого мира. А потому картины-утопии Константина Федоровича сродни обыкновенной научной фантастике.

Юоновские лучи сотворил не Господь. А всемогущая дама, которую уж какой век пытаются покорить ученые. Имя этой дамы — Природа.

II. Дело необычайной важности

В 1923 году вслед за «Новой планетой» Юон пишет следующую необычную картину, «Люди».

Мы видим: ночь. Забор. Наблюдательные вышки.

Люди заняты общим делом. Делом необычайной важности: они обеспечивают работу лазерной установки. Испытывают грозное оружие.

Над испытательным полигоном на небольшой высоте завис космический корабль. Форма корабля совпадает с одним из рисунков-чертежей, оставленных нам в наследство Циолковским.

Работа кипит.

Земля освещена теплым искусственным светом.

Мощный чудо-луч разрезает холодное звездное небо.

Небесный свод художник разделил пересекающимися световыми потоками на геометрические сегменты: круги, треугольники, прямоугольники, трапеции. Куда вписал звезды, планеты, Млечный Путь.

Над горизонтом, в правой части небосвода, художник поместил светящийся шар, из эпицентра которого расходятся во все стороны лучи-прожекторы. Цитата мотива собственной гравюры 1910 года «Да будет свет» из цикла «Творение мира»[15].

Любопытно то, что земная жизнь изображена художником живо — реалистически. А небесная, космическая — формально, футуристически.

Типа, да здравствует реализм на Земле и футуризм в космосе!

Константин Юон. Люди, 1923

МИРОВОЙ ЗЛОДЕЙ

Впечатление, что действие картины происходит на тихоокеанском «Золотом острове» из любимого с детства фантастического романа Алексея Николаевича Толстого «Гиперболоид инженера Гарина».

В памяти оживают: мировой злодей — амбициозный инженер Гарин. Американский химический король Роллинг. Советский разведчик Василий Шельга. Бандит Гастон Утиный Нос, Красотка Зоя Монроз, мальчик-письмо беспризорник Ваня. Оливиновый пояс. Яхта «Аризона». Шахта для добычи золота… Так и слышишь эхо взрывов химических заводов в далекой Европе.

Роман Толстого — аналог ряда книг о Джеймсе Бонде английского писателя Яна Флеминга. Но первый роман с агентом 007, «Казино „Рояль“», вышел лишь в 1953 году. Его первая экранизация — в 1954-м. А первая глава «Гиперболоида» появилась в журнале «Красная новь» аж в 1925-м.

Еще немного дат. «Новая планета» написана в 1921 году. «Люди» — в 1923-м. «Гиперболоид инженера Гарина» полностью опубликован в 1927-м.

УЛЫБКА МАЛЫША

Двумя годами ранее, в 1925-м, в кинопрокат вышел немой приключенческий фильм режиссера Льва Владимировича Кулешова «Луч смерти» — предтеча сочинения Алексея Толстого.

Как и в книге Толстого, в киноленте Кулешова советский инженер Подобед изобретает луч смерти. Немец, владелец завода «Гелиос» эксплуататор Руллер, хочет завладеть чудо-лучом, чтобы обрести власть над миром и наказать непослушный пролетариат. Зрителя ожидают: шикарная женщина — чемпионка по стрельбе из винтовки Эдит, начальник полиции — фашист майор Харт, шпион иностранец Фог… И еще много шпионов в масках и без. Отравленные сигареты, пальба, отчаянные драки. Гонки на автомобилях…

В фильме есть любопытный эпизод.

Дама — представительница класса буржуев-эксплуататоров рисует портрет пролетарского ребенка. Художнице очень хочется передать невинную улыбку малыша, присущую исключительно детям рабочих. Она внимательно вглядывается в лицо мальчугана и добросовестно переносит увиденное на бумагу. Камера перемещается, и зритель видит результат — абстрактную картину, смахивающую на супрематическое полотно Казимира Малевича: кружочки, квадратики…

Кадр из фильма «Луч смерти» (реж. Лев Кулешов, 1925)

Далее гадкая дамочка направляется в своем роскошном лимузине в полицию, которая блюдет интересы эксплуататоров, и доносит на дитя и его пролетарских родителей, что те задумали учинить революцию на заводе.

Полиция поднимает в воздух самолеты-бомбардировщики со свастиками на крыльях, чтобы убить хороших рабочих.

В контексте фильма высказывание Кулешова предельно ясно: модернизм есть «искусство загнивающей буржуазии» — врага пролетариата.

Его следует запретить[16].

Любопытно, что еще в 1921 году Евгений Иванович Замятин написал о «юрких авторах, знающих, когда надеть красный колпак и когда скинуть, когда петь сретение царю и когда — молот и серп… Наюрчайшими оказались футуристы: не медля ни минуты — они объявили, что придворная школа — это, конечно, они. И в течение года мы ничего не слышали, кроме их желтых, зеленых и малиновых торжествующих кликов. Но сочетание красного санкюлотского колпака с желтой кофтой и с не стертым еще вчерашним голубым цветочком на щеке — слишком кощунственно резало глаза даже неприхотливым: футуристам показали на дверь те, чьими самозваными герольдами скакали футуристы. Футуризм сгинул»[17].

А уж форменный разгром случился шесть лет спустя. Когда в 1931 году в Третьяковской галерее была организована экспозиция «искусства эпохи капитализма». «Выставка буржуазного искусства», где авангард был представлен как искусство «загнивающее и реакционное».

Эта выставка открылась в момент, когда авангард уже был повержен. А уцелевшие к тому времени авангардисты давно писали реалистические портреты-натюрморты, включая таких гигантов, как Малевич и Татлин.

Демонстрация «неправильных», «вредных» для народа произведений в Ленинграде на пять лет предвосхитила подобную выставку-посмешище — «Дегенеративное искусство», устроенную гитлеровцами в 1937 году в Мюнхене.

ПАРАБОЛИЧЕСКИЕ ЗЕРКАЛА

С незапамятных времен люди пытались превратить свет в оружие.