Жизнь Степана Бандеры: терроризм, фашизм, геноцид, культ - Гжегож Россолински-Либе

После погрома львовские евреи были лишены прав и объявлены vogelfrei (вне закона). Ограбления их квартир часто происходили в присутствии жильцов. Евреям разрешали выходить на улицу только два раза в неделю: для покупок продуктов и других товаров957. По словам Генрика Шипера, это правило было введено Юрием Полянским (ил. 116), которого Державне правління Стецько назначило посадником міської управи Львова. Немецкие и украинские полицейские регулярно арестовывали евреев в их квартирах или на улицах города и привлекали их для выполнения различных «общественных» работ. Вечером 2 июля организованное насилие прекратилось, но убийства и издевательства продолжали происходить958.

Число жертв первого погрома, продолжавшегося с 30 июня по 2 июля 1941 г., оценить трудно. По оценкам юденрата, в первые дни оккупации Львова было убито около 2 тыс. евреев959. В отчете немецкой службы безопасности от 16 июля говорится, что «полиция задержала и расстреляла 7000 евреев»960. Историки Дитер Поль и Элияху Йонес, изучавшие погромы, пришли к выводу, что в эти дни погибло 4 тыс. евреев961, в то время как другой историк, исследовавший эти события, Кристоф Мик, считает, что было убито 7-8 тыс. евреев962.

Восстановление хронологии погрома показывает, что эта акция имела тщательно организованный характер. С немецкими формированиями, в состав которых входили подразделения полиции безопасности (Sісhеrhеitsроlіyеі) и внутрипартийной службы безопасности NSDAP (Sісhеrhеitsdіепst, SD), а также айнзацкоманды из айнзацгруппы С тесно сотрудничала и украинская милиция, созданная ОУН(б). По всей видимости, немцы согласовали дату погрома с ОУН(б) не позднее вечера 30 июня 1941 г., то есть вскоре после того, как они осознали, насколько популярной и мощной была ОУН(б) во Львове и какие манипулятивные и возбуждающие ярость возможности откроются перед ними, если они покажут местным жителям тела жертв НКВД. Немецкие и украинские исполнители преступлений не оставили никаких письменных документов, связанных с подготовкой к погромам, но другие источники свидетельствуют об этом вполне определенно. Например, по словам одного из свидетелей погрома, украинский милиционер предупредил об опасности еврейку, в которую он был влюблен. Он сделал это 1 июля в 5 часов утра, то есть за несколько часов до начала этого события963.

По-разному вели себя и немецкие военнослужащие. Некоторые из них снимали погром на пленку. Одной из причин такого поведения

было желание возложить вину за насилие на местное население964, Иногда офицеры вермахта проявляли сочувствие (имеется, например, свидетельство о том, что один офицер подарил еврею буханку хлеба)965. Однако другие немецкие военнослужащие унижали, издевались, пытали и расстреливали евреев, объясняя им при этом, что сами же евреи и несут ответственность за этот погром966. Об одном из немецких офицеров, рассуждавших подобным образом, Элияху Ионес оставил такие воспоминания: «После того как мы вынесли тела из камер, к нам подошел немецкий офицер. Он снял противогаз, [который носил из-за трупной вони], и обратился к нам, сказав, что из-за нас, евреев, “весь мир истекает кровью”, что мы спровоцировали эту войну, и из-за нас тысячи жертв гибнут на полях сражений. “Посмотри, что ты сделал!”- закричал он, указывая на огромную коллективную могилу во дворе тюрьмы. Мы стояли безучастно, не слышали его слов и не понимали, чего он от нас хочет»967.

Еще одной важной группой преступников, причастных к Львовскому погрому, была толпа - обычные граждане, в основном украинцы, однако среди этих людей были и поляки. Во Львове украинцы были меньшинством, но, в отличие от поляков, они не были запуганы ОУН(б); украинская пропаганда призывала их поддерживать процесс создания государства и мстить евреям. Часть украинских погромщиков прибыла во Львов из окрестностей города, поскольку их прельщала возможность присвоения собственности евреев968. В погроме также участвовала украинская молодежь, в частности студенты. Эммануэль Бранд узнал среди погромщиков украинского студента, с которым он учился в Учительскому інституті во Львове969. Ветеран Первой мировой Дмитрий Гонта, который одно время намеревался вступить в ряды львовской милиции ОУН(б), вспоминал в своих мемуарах, что некоторые студенты добровольно вызвались участвовать в погромах970.

Поляки также обнаружили среди жертв НКВД тела своих родственников, но в эти дни поляки совершили гораздо меньше злодеяний, чем украинцы, хотя во Львове их проживало существенно больше, чем украинцев. Львовские евреи поняли, что среди погромщиков также есть поляки, но они опасались их в меньшей степени, чем украинцев971. Максимилиан Борухович вспоминал, что украинцы вели себя агрессивнее других, а поляки пытались дистанцироваться от евреев как можно подальше972. Алиция Рахиль Хадер вспоминала, что толпа, издевавшаяся над евреями на одной из львовских улиц, «вроде бы состояла в основном из украинцев, но... также в ней были и поляки»973. Кость Паньковский и Юзеф Шрагер также заметили среди погромщиков поляков974. Евгений Наконечный вспоминал, что некоторые поляки носили желто-

голубые нарукавные повязки, но он не помнит такого, чтобы украинцы участвовали в погромах, и утверждал, что проводить связь между ОУН(б) и погромами — это антиукраинская пропаганда975. Польский учитель гимназии Ян Роговский вспоминал, как поляк смеялся над евреями, которых избивали украинские милиционеры976. Во Львовском погроме 1941г., в отличие от Львовского погрома 1918 г. и погромов лета 1941 г. на Северо-Востоке Польши, поляки не играли ведущую роль, поскольку украинские милиционеры и оуновцы внушали им страх. Кроме того, у немцев поляки пользовались меньшим расположением, чем украинцы977.

В ночь с 3 на 4 июля 1941 г. немецкие силы безопасности, состоявшие из членов СД, СС и айнзацкоманды 4а, расстреляли во Львове 25 польских профессоров и 17 членов их семей978. Имена и адреса профессоров немцам предоставили члены ОУН(б), действовавшие по распоряжению Николая Лебедя979.

Львовский погром произошел одновременно с провозглашением украинского государства; в эти дни повсюду в городе были видны желто-голубые флаги и свастики. Улицы также пестрели плакатами с обвинениями евреев в убийстве заключенных и приветствиями Степану Бандере и Адольфу Гитлеру («Да здравствует Степан Бандера!», «Да здравствует Адольф Гитлер!»). Иногда тела убитых евреев складывали под плакатами с надписями «Великая немецкая армия» или «ОУН и война против “еврейских коммунистов”». На одном из таких плакатов было написано: «Чтобы остановить еврейско-коммунистический разбой, чтобы помочь Украине стать свободной, великий вождь немецкого народа Адольф Гитлер приказал закованным в броню колоннам непобедимой немецкой армии отправиться в бой и уничтожить раз и навсегда кровавое логово еврейско-большевистской коммуны. Немецкие солдаты пришли к нам как друзья. Украинцы в городах и селах