Пропавшие без вести. Хроники подлинных уголовных расследований - Алексей Ракитин

Однако менеджер телефонной компании знал, что заинтересовавший полицейских телефонный номер числится за ФБР и, более того, существует указание дважды в сутки проверять указанную линию на отсутствие несанкционированных подключений. И более того, заведён даже специальный журнал, в котором старший техник дважды в сутки делает записи о проведении соответствующей проверке и её результатах. Поэтому менеджер, улыбнувшись, заверил мужчин в штатском в том, что не станет выполнять их незаконных требований без предъявления судебного ордера.

Несмотря на запугивания полицейских, менеджер остался непреклонен, и детективы ушли не солоно хлебавши. Они, разумеется, догадались, что интересующий их телефонный номер закреплён за ФБР, но кто именно сидит возле аппарата на том конце провода и где, вообще, этот конец находится, так и не узнали.

А менеджер, выпроводив энергичных детективов, тут же позвонил по тому самому номеру, который интересовал посетителей из Бэй-Шор, и сообщил об их визите. Он назвал номера жетонов обоих детективов и, опасаясь мести со стороны полиции штата, попросил сохранить его звонок в тайне. Эрл Коннелли — а именно он разговаривал с менеджером — пообещал последнему сохранить его имя и фамилию в тайне и слово своё сдержал. Но подковёрные интриги нью-йоркских «законников», как видим, не остались для сотрудников ФБР тайной.

В течение вечера имел место оживлённый обмен мнениями между высокопоставленными сотрудниками ФБР, находившимися на Лонг-Айленде (Уитли, Коннелли) и в Вашингтоне (Гувер и его заместитель Тамм). В ходе нескольких продолжительных телефонных звонков обсуждались возможные действия Бюро в контексте выбранной нью-йоркскими «законниками» тактики обмана и манипуляций. Имелись весьма серьёзные и здравые соображения в пользу выхода Федерального Бюро расследований из «дела Элис Парсонс», однако существовали веские доводы и против подобного шага. Прежде всего, подобный отказ от участия в расследовании играл на руку преступникам и угрожал жизни исчезнувшей женщины, разумеется, при том условии, что она ещё оставалась жива. Кроме того, Федеральное Бюро расследований получало серьёзный репутационный ущерб, поскольку ситуация выглядела таким образом, что самая могущественная спецслужба страны не смогла найти укорот на своеволие мелких местных чиновников. Ведь помощник прокурора округа даже в масштабах штата — это всего лишь чиновник средней руки.

В результате телефонных переговоров между «Лэйк-вью коттедж» и штаб-квартирой ФБР в Вашингтоне было выработано решение, которое можно считать соломоновым, то есть самым здравым из всех возможных в той обстановке. Суть его можно выразить следующим образом: Уитли должен заявить следователю прокуратуры Генри об утрате доверия к полицейским органам Нью-Йорка и о продолжении участия ФБР в расследовании только в случае полного невмешательства прокуратуры и полиции в действия Бюро. Разумеется, все материалы, полученные местными «законниками», должны быть переданы Коннелли, об обратной передаче информации не может быть и речи. Бюро самостоятельно будет определять время и пределы информирования нью-йоркских коллег, исходя из целесообразности такого рода действий. Точка! Либо Линдси Генри принимает это условие безоговорочно, либо ФБР отказывается от дальнейшего участия в расследовании и делает это публично, с объяснением причин, побудивших пойти на такой шаг.

После полуночи — то есть уже 12 июня — Уитли связался по телефону с Линдси Генри. Последний, по-видимому, был сильно напуган разразившимся скандалом и явно искал возможности его замять. Он пригласил начальника территориального управления ФБР в штаб-квартиру для совещания с целью уладить возникшее недопонимание, при этом обещал допустить его для допросов Александра и Анны Куприяновых и заверял, что очная ставка между супругами (или бывшими супругами — кто их разберёт!) ещё не проводилась. Это был хороший знак. Чтобы нагнать помощнику прокурора побольше холода за воротник, Рэа Уитли заявил, что был совсем недавно в Бэй-Шор и больше туда не поедет. Но вместо него может приехать инспектор Эрл Коннелли, и если Линдси Генри сможет с ним договориться, то пусть так и будет.

Коннелли вместе с двумя специальными агентами Донеганом и Майером отправился из Стоуни-Брук в Бэй-Шор. Около 2-х часов пополуночи уже 12 июня он прибыл к штаб-квартире полиции штата в Бэй-Шор и… оказался перед толпой из нескольких десятков журналистов, перегородивших сотрудникам ФБР проход к зданию. Кое-кто из пишущей братии знал инспектора Бюро в лицо, и на Коннелли обрушился поток совершенно неожиданных вопросов. Газетчики интересовались, прибыл ли инспектор для допроса преступника или же сотрудники ФБР хотят забрать его у полиции штата для самостоятельной работы. Вопросы, обращённые к Коннелли, оказались до такой степени неожиданными, что Эрл остановился на минутку и сам принялся расспрашивать журналистов: для чего они собрались перед зданием полиции посреди ночи и о каком преступнике толкуют?

Оказалось, что благодаря некоей «утечке информации» среди пишущей братии распространились слухи о задержании похитителя Элис Парсонс, тот находится в здании управления полиции штата, и Анна Куприянова доставлена сюда для его опознания. Дело практически раскрыто, и в течение ближайших часов все ждут официального заявления для прессы.

Услыхав такую невероятную историю, Коннелли в сопровождении Донегана и Майера прошёл к входным дверям, где столкнулся с инспектором Гарольдом Наджентом. Последний почему-то не захотел впускать сотрудников ФБР в здание, очевидно, ничего не зная об их приглашении Линдси Генри. На ровном месте возникла перебранка, которую, разумеется, наблюдали журналисты. В конце концов, Коннелли, Донеган и Майер вошли внутрь, но понятно, что настроения работать с полицией далее никто из них не имел. Антагонизм достиг уже наивысшей точки.

Приблизительно через 10 минут началось совещание следственной группы. На нём присутствовали как работники прокуратуры — помощники прокурора Генри и Арата — так и полицейские чины — начальник полиции Бриджес, инспектор Наджент, ряд детективов. Хотя формально это совещание собрал и проводил Линдси Генри, тем не менее началось оно с резкого заявления Коннелли. Тот подверг обоснованной критике организацию взаимодействия правоохранительных структур, заявил о полном недоверии всем полицейским силам, привлечённым к расследованию. Коннелли весьма здраво указал на то, что разглашение текста письма с требованием выкупа в первые же часы расследования нанесло непоправимый вред и сделало невозможным освобождение Элис Парсонс вечером 10 июня. «Если бы не вопиющая некомпетентность полиции штата, возможно, Элис Парсонс сейчас была бы уже дома!» — весьма эмоционально воскликнул Коннелли. Он умел быть резким и безжалостным, и повод для обличения в ту минуту он имел по-настоящему неотбиваемый.

Чтобы окончательно добить полицейских коллег, Эрл не без сарказма указал на то, что прямо сейчас перед зданием штаб-квартиры стоит толпа репортёров, собранная очередным «сливом» из рядов полиции, после чего поинтересовался: как можно с такими людьми расследовать преступления? Помощник прокурора Линдси Генри оказался буквально раздавлен обличительным тоном Коннелли. Генри несколько раз пытался найти некие оправдания допущенным полиции промахам, твердил о полном доверии приёмам и методам работы ФБР, извинялся и