Пропавшие без вести. Хроники подлинных уголовных расследований - Алексей Ракитин

Сильной чертой инспектора как профессионального «законника» являлось его прямодушие и стремление отстоять собственную точку зрения. Коннелли относился к числу немногих людей, способных оспаривать мнение Гувера и добиваться пересмотра принятых директором Бюро решений. В отношениях с подчинёнными Эрл не допускал фаворитизма и, если требовалось, подвергал жёсткой критике любого, невзирая на возраст, былые заслуги и личное отношение к этому человеку. Интересная черта Коннелли как руководителя заключалась в том, что он не критиковал подчинённых «за глаза», а всегда делал это очно, при посторонних. Публичная критика оказывала потрясающая воспитательное воздействие — Коннелли никогда не приходилось объявлять замечания одному и тому же сотруднику дважды.

Вернёмся, впрочем, к событиям в «Лонг медоу».

Помощник прокурора Линдси Генри попросил представителей ФБР провести проверку улик (или предполагаемых улик), найденных начальником полиции Бриджесом. Выше упоминалось, что Бриджес обнаружил 2 топора, которые были запачканы чем-то похожим на кровь, а также имели налипшие волоконные частицы, напоминавшие волосы или шерсть. В интересах расследования было бы очень желательно как можно скорее установить, что именно представляют из себя эти следы, происходят ли они от человека или животного.

Специальный агент ФБР по фамилии Майер сделал на рукоятях обоих топоров — там, где находились предполагаемые следы крови — неглубокие Х-образные надпилы и аккуратно оторвал с помощью стамески тонкие кусочки дерева. Находившиеся на них следы предполагалось использовать для установления видовой принадлежности крови.

Взяв оба топора и отделённые от их рукоятей кусочки дерева, Майер в сопровождении 3-х полицейских отправился в больницу для душевнобольных в городке Сентрал Айслип (Central Islip). Это медицинское учреждение находилось на удалении 22-х км от «Лонг медоу». Работавший там врач по фамилии Трайгштадт (Trygstadt) проводил ранее экспертизы видовой принадлежности крови и мог быстро провести подобное исследование в интересах расследования. Доктор прямо на глазах Майера и сопровождавшего его полицейского Каперса провёл необходимый экспресс-тест и доказал, что на обоих кусочках дерева присутствует кровь курицы. Только курицы…

Трайгштадт сообщил, что не компетентен в исследовании волокон, прилипших к металлическим частям топоров, но знает того, кто подобную работу провести может. Он направил «законников» к доктору Гётлеру (Goettler), работавшему в нью-йоркской больнице «Беллвью» и выступавшему ранее экспертом по волосам, шерсти и пуху на некоторых судебных процессах.

Майер и сопровождавшие его полицейские помчались в Нью-Йорк. Ближе к концу дня их настойчивость оказалась вознаграждена. Гётлер располагал необходимой техникой и провёл исследование, интересовавшее ФБР. Он уверенно заявил, что человеческих волос на топорах нет, но есть собачья шерсть и пух, предположительно голубиный.

Таким образом, можно было считать, что топоры, найденные Бриджесом, уликами не являлись.

Около 15 часов в распоряжение находившихся в «Лонг медоу» «законников» попали первые нью-йоркские газеты с сообщениями об исчезновении Элис Парсонс. В них называлась сумма затребованного выкупа, но ничего не сообщалось о месте и обстоятельствах его передачи. Эти публикации снижали шанс на благополучную передачу выкупа практически до нуля — осторожный преступник, столкнувшись с оглаской его требований, скорее всего, отказался бы от поездки на автобусный вокзал.

Уже 10 июня во многих нью-йоркских газетах появились заметки о без вести отсутствующей жительнице Стоуни-Брук. Многие из этих сообщений были неточны, но не подлежало сомнению, что они станут отличной затравкой для большого ажиотажа в ближайшие часы и дни.

После беглого знакомства с газетами Уитли запросил телефонную линию с Гувером. Доложив последнему о содержании публикаций и кратко обсудив складывавшуюся ситуацию, Уитли предложил отменить передачу денег на автовокзале в Джамейке. Директор ФБР после непродолжительного раздумья санкционировал отмену передачи выкупа, согласившись с тем, что у подобной попытки хорошего исхода не будет. Было решено, что после регистрации всех банкнот Пратт оставит деньги в собственном доме, где они будут храниться на случай возникновения экстренной необходимости в них. После разговора с Гувером Уитли связался с «Лонг медоу» и передал специальному агенту Донегану распоряжение Гувера.

Между тем на подходе были важные и совершенно неожиданные новости, грозившие перевернуть оценки случившегося с Элис Парсонс буквально с ног на голову. Началось всё с того, что полицейские, проходившие Стоуни-Брук мелким «чёсом» и опрашивавшие всех жителей о событиях 9 июня, наткнулись на интересного свидетеля. Таковым стала некая Леона Ньютон (Leona O. Newton), заявившая патрульному, будто она видела Элис Паркер вчера гораздо позже полудня. Патрульный, знавший, что Элис пропала около 11 часов утра, немедленно доложил о странном рассказе помощнику прокурора Джозефу Арате. Последний немедленно приехал для личной беседы с женщиной. После краткого разговора с Леоной он предложил ей проехать вместе с ним для беседы с главным следователем Линдси Генри.

Ньютон не отказалась, и Арата привёз её в «Лонг медоу». Запершись в одной из комнат жилого дома, «законники» обстоятельно допросили женщину о событиях предыдущего дня. Допрос проводили работники прокуратуры Генри и Арата, а также специальный агент ФБР Мерфи. Присутствовал и стенографист ведомства прокурора по фамилии Рекорд.

Леона Ньютон рассказала, что 9 июня после 12 часов дня села обедать, а около 12:45 собралась в поездку на почту. Она не смотрела на часы, но довольно точно знала время, поскольку много лет слушает одну и ту же радиостанцию и знает её расписание. Женщина назвала радиостанцию и передачу, которую слушала, выходя из дома, так что привязка ко времени поддавалась проверке.

Подойдя к своей автомашине, припаркованной на Мейн-стрит в Стоуни-Брук, Леона стала усаживаться в салон и тут увидела движущийся навстречу «седан». Скорость его была невелика — около 20 миль в час [32–35 км/час]. За рулём автомашины находилась Элис Парсонс. По словам Леоны Ньютон, она хорошо знала как Элис, так и её мужа, а также Куприянову и её сына Роя. Причина подобной осведомлённости была очень проста — Леона работала на почте в Стоуни-Брук и знала не только всех взрослых жителей городка, но и обитателей окрестных ферм.

Так что ошибку опознания можно было исключить… По крайней мере, на этом настаивала свидетельница.

Леона Ньютон приветственно помахала рукой Элис Парсонс, но та не заметила этого движения, поскольку смотрела в противоположную сторону. Леона села в свою автомашину, завела двигатель и, развернувшись на Мейн-стрит, поехала в ту же сторону, в которую двигался «седан» Элис. Некоторое время автомашина Ньютон следовала за машиной Парсонс, затем Леона свернула и буквально через минуту встретила ещё одного знакомого за рулём. Это был местный житель Тимоти Минус (T. Minus). Он узнал Леону, и они поприветствовали друг друга взмахами рук, по-видимому, это была такая местная традиция. Леона Ньютон посоветовала допрашивавшим уточнить время — это и впрямь имеет для них значение — у Минуса. Элис Парсонс она встретила буквально за минуту-две до встречи с Минусом.

Какой же автомашиной управляла Элис? Миссис