Пропавшие без вести. Хроники подлинных уголовных расследований - Алексей Ракитин

находились несколько мужчин, также не внушавших доверия — неухоженных и как будто бы не спавших ночь, такие люди по книжным магазинам обычно не ходят. Заслуживало упоминания и то обстоятельство, что Уилльям больше не предлагал именовать Анну «мисс Парсонс», не утверждал, будто она его «сестра», и объяснял её присутствие на ферме сугубо деловыми отношениями. Коннелли сделал на этом акцент, поскольку знал, что Уилльям Парсонс рассказывал об этой женщине ранее.

Инспектор обстоятельно и детально поговорил с Анной Куприяновой о её прошлом. Женщина явно была готова к таким вопросам и отвечала теперь не так, как ранее. Она уже не утверждала, будто её муж умер или погиб в автокатастрофе, теперь она заявила, будто тот проживает в США. Анна сказала, что её девичья фамилия «Шишова» и она происходит из дворянской семьи, проживавшей в Крыму. Женщина повторила прежние утверждения о службе мужа в Белой армии и эмиграции в Югославию, где у них родился Рой. Мужа якобы звали Александр, и он отделился от Анны и сына в 1926 году — тогда она видела его в последний раз.

Рассказ о муже, находящемся в Соединённых Штатах, чрезвычайно заинтересовал Коннелли, и тот стал расспрашивать об Александре Куприянове. Анна сообщила, что тот по образованию инженер-строитель и вроде бы проживал в Кливленде, но это неточно.

Когда вопросы инспектора ФБР коснулись событий 9 июня, то и тут Анна проявила похвальное улучшение памяти. Она заявила, будто номер на чёрном «седане», в котором уехала Элис, был нью-йоркским. Также она припомнила кое-что из облика мужчины за рулём таинственной автомашины — на его голове была мягкая шляпа. Прежде Анна этого не помнила. Кроме того, свидетельница припомнила приметы неизвестной женщины, приехавшей к Элис. У этой дамочки был высокий рост, большая грудь, на её голове находилась соломенная шляпка с прямыми полями.

После допроса свидетелей Коннелли вернулся в штаб-квартиру ФБР в «Лэйк-вью коттедже» и позвонил по прямому телефону директору ФБР. В целом нам известно содержание доклада Коннелли, поскольку в тот же день он написал служебную записку на имя Гувера, копия которой сохранилась в материалах уголовного дела. Инспектору не понравилось поведение обоих допрошенных, Парсонса он назвал «слабаком» («a weak sister»), а Куприянову — «очень хитрой» («very crafty»). Коннелли попросил Гувера собрать как можно больше информации об обоих свидетелях. Поскольку Куприянова появилась в Соединённых Штатах сравнительно недавно и получила гражданство менее чем за год до описываемых событий, то без помощи Государственного департамента собрать необходимые справки за рубежом было практически невозможно.

Директор ФБР ответил, что сделает всё, что возможно для получения необходимых справок, и со своей стороны указал Коннелли на необходимость тщательнейшей проверки alibi Уилльяма Парсонса. Также требовался крайне взыскательный анализ всего того, что успела наговорить Анна Куприянова — женщина слишком часто противоречила сама себе.

Тем же утром сотрудники ФБР, осуществлявшие скрытное наблюдение за «Лонг медоу» и прилегающими фермами, обратили внимание на полицейских в форме, слонявшихся по району. Вскоре выяснилось, что они проводят осмотр водоёмов и цистерн с водой, очевидно, в надежде обнаружить труп Элис Парсонс. Сложно сказать, что именно натолкнуло их на мысль искать пропавшую женщину в воде, но факт остаётся фактом… Действия полиции прямо противоречили достигнутой накануне договорённости, согласно которой все «законники» уходят с фермы и не появляются в её окрестностях, дабы своим присутствие не помешать преступникам вступить в контакт с близкими похищенной. Потребовалось некоторое время, прежде чем удалось отыскать начальника, отдавшего приказ об осмотре водоёмов, и добиться отвода полиции из района.

Около полудня 11 июня Коннелли была вручена копия отчёта о криминалистическом исследовании письма с требованием выкупа. Нельзя не отдать должное оперативности, с какой решались задачи в ФБР того времени — за 10 часов письмо было отвезено с Лонг-Айленда в Вашингтон, там изучено, а затем копия отчёта привезена курьером обратно.

Экспертиза установила, что на конверте и письме присутствовали скрытые отпечатки 3-х пальцев. Происходили они все от одного человека — Берта Уолкера, следователя прокуратуры, обнаружившего послание в салоне автомашины. Записка с требованием выкупа была выполнена на фрагменте листа из блокнота со сторонами 14 см на 23 см. Верхняя часть листа была оторвана. В правом верхнем углу листа на просвет были видны буквы «C», «r», «o» и «n», под ними находилась заглавная буква «U». Буквы эти являлись, очевидно, водяным знаком (специальным символом), связанным с типом блокнота, из которого был вырван лист.

Эксперты провели необходимый поиск по номенклатуре подобного рода канцелярских товаров и пришли к выводу, что лист был вырван из блокнота «Chronicon U.S.A.», довольно редкого в США товара, выпускаемого небольшой компанией «Hammermill Paper Company». Завод, расположенный в городе Эри, штат Пенсильвания, указанные блокноты направлял торговой компании «Вулворт» («Woolworths»), а та продавала их в своих магазинах, которых на Лонг-Айленде насчитывалось всего-то 10 штук. Это совсем немного для весьма обширного региона с числом жителей более 4-х млн. человек!

Письмо с требованием выкупа, сфотографированное на просвет. Чёрная стрелка указывает на буквы «C», «r», «o», «n» и «U» в правом верхнем углу. Странный вид письма объясняется тем, что на бумаге остался графитовый порошок, нанесённый с целью выявления скрытых отпечатков пальцев.

Эксперты не поленились и даже отыскали ближайший к Стоуни-Брук магазин «Вулворт». Тот находился в городке Патчок (Patchogue) на удалении чуть более 20 км от Стоуни-Брук.

То, что злоумышленник использовал редкий тип бумаги, могло очень пригодиться правоохранительным органам, хотя именно в ту минуту Коннелли не сознавал исключительную важность этого открытия.

В то же самое время в штаб-квартире полиции штата в городке Бэй-Шор (Bay Shore) в… км от Стоуни-Брук происходили в высшей степени любопытные события. Инспектор Гарольд Наджент, лично наблюдавший, как Анна Куприянова при каждом допросе видоизменяла рассказы о собственном прошлом, вознамерился проверить её слова и для этого постарался отыскать её мужа. Того самого, что погиб то ли недавно в Югославии, то ли давно, то ли вообще не в Югославии, а в Великобритании, то ли не погиб, а благополучно переехал в Соединённые Штаты… Поскольку крупнейшим пунктом пропуска иммигрантов на территорию США являлся Нью-Йорк и на острове Эллис в дельте Гудзона находился самый большой терминал Иммиграционной службы, то именно там Наджент и решил навести справки о человека с редкими в Новом Свете именем и фамилией «Александр Куприянов».

Это был выстрел наугад, но он попал в самое «яблочко». Такое иногда случается, и самые незатейливые действия и впрямь приводят к наилучшему результату. Ответ на запрос в Иммиграционную службу, полученный рано утром 11 июня, гласил, что Александр Куприянов въехал на территорию США в мае 1923 года. Крайне приободрённый этим известием Наджент продолжил поиск по всевозможным базам данных различных ведомств и в течение нескольких часов выяснил, что Александр натурализовался, получил работу в компании «Сикорский»