Гадюка - Биннур Шафак Нигиз

мне не нравилось это пятно, потому что оно было похоже на болезнь. И хотя я не знала, сколько мне еще отведено, я уже чувствовала себя в объятьях смерти, которая нежила меня и качала, напевая колыбельные песни.

Его ресницы были подобны адскому пламени.

В его глазах звучало эхо адских колыбельных.

В его взгляде скрывалась тень дьявола, ступившего на землю.

– Развлекайся, Карадуман, – сказал мужчина. Возможно, он говорил что-то еще, но я была слишком поглощена прекрасным лицом Эфкена, чтобы расслышать его. Я уловила только последние два слова. Мужчина так и не посмотрел на меня, даже когда открывал перед нами железные двери. Он полностью игнорировал меня, но я не возражала, мне это даже понравилось. Возможно, его взгляд стал бы мне только неприятен или, может быть, напугал.

Внутри раздавались крики, а в каменном коридоре, в который мы с Эфкеном вошли, царила непроглядная тьма. Некоторое время мои глаза не видели ничего, но постепенно привыкли к темноте. Крики принадлежали женщинам, но в них слышался не ужас, а истинный восторг. Я не испытала страха, но тем не менее с интересом изучала темноту, ожидая, когда смогу все увидеть своими глазами. Когда я почувствовала теплую ладонь Эфкена чуть выше локтя, то в панике посмотрела на него, однако его лицо скрывалось в тени. Одобрительные возгласы становились все громче и громче, за ними последовали аплодисменты. Вскоре я услышала звук сотрясающихся клеток и испуганно дернулась.

Эфкен подхватил меня под локоть, помогая мне идти по темному коридору, которому словно не было конца.

Или же он тащил меня за собой, чтобы я не тормозила его. Второй вариант казался мне более правдоподобным.

Наконец я заметила проблеск света. Он исходил из маленькой точки, разрастаясь все сильнее, пока не стал таким ярким, что обжег глаза. Я только подняла руку, собираясь прикрыть глаза, как вдруг раздался звук цепей, и на меня обрушился шум толпы. Испуганно вздрогнув, я отвела ладонь от лица.

На полу серебряной клетки, стенки которой достигали почти десяти метров, лежали цепи шире моего запястья, а посередине, свернувшись словно змея, лежал мужчина. Кровь растекалась по полу, образовывая лужу вокруг цепей. Я увидела, как два короткостриженых парня, похожих друг на друга, как близнецы, подняли грузного мужчину с длинными волосами цвета меди и положили его на кожаные носилки. Зрелище оказалось настолько ужасным, что у меня перехватило дыхание, а кончики пальцев онемели. Длинная курчавая борода мужчины была такого же медного цвета, но из-за обильно текущей крови она превратилась в бордовую. Его лицо покрывали синяки и рваные раны, и оно распухло так, что он не мог даже открыть глаза.

Тот, кто сотворил такое с рыжеволосым мужчиной, по-прежнему находился в клетке. Он ревел и хохотал, сотрясая прутья десятиметровой клетки и обнажая окровавленные зубы на потеху толпе. На его голом теле виднелись пятна крови, но она явно принадлежала не ему – кроме разбитой губы, на нем больше не было ран. Под улюлюканье его поклонников он откидывал длинные русые волосы назад, растягивал тонкие губы, скрытые бородой, и скалил окровавленные зубы. Внезапно он показался мне очень страшным. Он выглядел более свирепым, чем лев, медленно терзающий свою добычу в джунглях; более свирепым, чем гепард, на полной скорости несущийся за детенышем зебры.

– Ну как тебе?

Незнакомый голос, совсем не похожий на Эфкена, выдернул меня из транса, и я медленно перевела взгляд в направлении звука. Рядом с нами стоял мужчина со спутанными каштановыми волосами и светлой, как пшеница, кожей. Он был достаточно высок, хоть и ниже Эфкена на целую голову. Он смотрел на клетку, и от моего внимания не укрылась отвратительная улыбка на его губах.

– Этого медведя только что привезли. Ты удивишься, узнав о его криминальном прошлом. Думаю, в список его преступлений стоит добавить каннибализм. – Незнакомый мужчина, который с отвращением наблюдал за клеткой, сложив руки на груди, посмотрел через плечо на Эфкена. Меня он, похоже, даже не замечал. – Он отправил в кому уже третьего человека менее чем за полчаса после выхода.

– Гризли мне о нем не рассказал, – сказал Эфкен, искоса поглядывая на кабана, который с визгом метался по клетке. Эфкен словно выискивал себе добычу.

– Уверяю тебя, Гризли не думает ни о чем другом, кроме как поймать привлекательную самку и спариться с ней, – со смехом сказал незнакомец. На один лишь миг он мазнул по мне взглядом. Я увидела его светло-карие глаза, которые в ярком свете казались практически желтыми. Когда мы взглянули друг на друга, у него на лице отразилось удивление, но оно быстро рассеялось. Он тут же отвернулся, словно смотрел что-то запретное, и обратился к Эфкену: – Итак, что намерен делать? Могу достать два места в первом ряду, если хочешь.

– Мне плевать на первый ряд, – сказал Эфкен и прищурил свои бездонные синие глаза. – Я хочу попасть в клетку.

Пораженная услышанным, я уставилась на Эфкена. Моя грудь быстро вздымалась от страха. Незнакомый мужчина на мгновение замер, но шокированное выражение его лица быстро сменилось на ироничное.

– Эфкен Карадуман, – сказал он, гримасничая и ухмыляясь, – ты не можешь победить всех.

Эфкен приподнял одну бровь, засунул в карман куртки унизанные кольцами пальцы и усмехнулся.

– Нет, – сказал он, – могу.

– Дружище, не глупи, – сказал странный незнакомец. – Не стоит получать серьезные травмы, нам еще понадобится твое большое тело.

Я не понимала, о чем они говорят, но на губах Эфкена заиграла кривая усмешка. Казалось, он насмехается, не глядя ни на меня, ни на странного незнакомца. Он смотрел прямо на неотесанного медведя в клетке.

Неизбежность этой схватки отражалась в его бездонных синих глазах, наливавшихся кровью, словно полноводные реки. Если бы его радужка не была синей, она наверняка была бы алой. Возможно, в глубине его омутов скрывался красный ад, который он скрывал от людей под толщей океана. Я была уверена, что ему в голову приходили мысли о пытках людей, и от них, должно быть, разило кровью сильнее, чем от пальцев.

– Со мной ничего не случится, и никогда не случалось.

Конечно, я ожидала от него подобных самонадеянных утверждений, но меня все же поразила его уверенность. Он выглядел так, словно до этих самых пор никогда не проигрывал, словно никогда не знал вкуса поражения… Может, так оно и было. Может быть, именно поэтому он был таким высокомерным и заносчивым.

– Ты не должен пострадать, – взволнованно настаивал незнакомец. – Разве ты не понимаешь, что это значит?

– Да я не пострадаю, придурок, – прорычал Эфкен. – Как будто они могут меня