Время скитальцев - Мария Чернышова

Танкреди. С него все началось, с лиса-искусителя, поселившего в сердце Тони веру в то, что Сансеверо способны на нечто большее, чем честно плавить лунные стеклышки для окон и выдувать разноцветные бусины. Сейчас Джованна, пожалуй, плюнула бы в смеющиеся зеленые зенки и послала бы наглеца куда подальше. А то и по роже бы двинула и плевать на все последствия! Ну, может, случай еще и представится… Надо было сразу стеречься, как только она прознала, что на самом деле этот то ли мошенник, то ли наемник, то ли невесть кто — знатного рода. Восьмой сын герцога, как никак. Или девятый? Даром что из захолустного герцогства на краю карты, коего и название-то сразу не вспомнишь, но сын герцога. Законный. Правда, теперь вроде бы уже седьмой (или восьмой?) брат нового правителя, что сути не меняет.

А эти двое… Он ведь тоже пришли от Танкреди. Что они для него? Что он им наобещал?

Женщина (кажется, Фран) не спала — это Джованна знала точно. Она сидела чуть в стороне, загородившись тюками так, что вся ее фигура оставалась скрытой тенью. Лица ее Джованна так и не рассмотрела толком. На погосте было некогда, а после незнакомка старательно куталась в плащ. Вела она себя почти бесшумно, но Джованна видела, как медленно поворачивается лезвие узкого кинжала, который Фран не выпускала из рук. Она крутила кинжал, медленно, размеренно, минута за минутой, час за часом, и Джованна постепенно привыкла к ощущению того, что в паре пьед от нее обретается кто-то с обнаженным оружием и неясными намерениями. Сама Джованна словно погрузилась в тягучую полудрему. Счет времени прервался: она не могла сказать сколько часов провела вот так приткнувшись на тюке.

Не было прошлого, не было будущего. Да и настоящего толком не существовало: только плеск воды, надсадный скрип цепи и тоска в сердце.

Тони, Тони, старый ты дурень…

Послышались тяжелые шаги, дверца люка откинулась на петле, и в трюм по лесенке спустился Рико ду Гральта. Он всю ночь провел на палубе, время от времени заглядывая в нутро барки. Небритый, помятый, он окинул усталым взглядом трюм и, убедившись, что с прошлого визита, ничего не изменилось, склонился над спящим Зубоскалом.

— Йеспер, — позвал он. — А ну, просыпайся!

Варендаль не соизволил. Тогда Рико взял его за плечо и осторожно, вполсилы, потряс. Подействовало — Варендаль открыл глаза.

— А-а, Рико, дружище! — протянул Йеспер, моргая и улыбаясь. — А пожрать не принес?

Круглое лицо Рико, и без того не блещущее радостью, помрачнело.

— Пожрать⁈ — негромко переспросил он, и Джованна внезапно уловила скрытую угрозу в низком спокойном голосе.

— Ну да! — весело отозвался Йеспер. — Живот подвело со сна.

— А жрать ты, Йеспер, сегодня не будешь, — угрюмо объявил Рико. — И мы, по твоей милости, тоже. Если, конечно, у тебя не завалялись деньги.

— Так у тебя же были⁈

— Были. А теперь все они у капитана. Как думаешь, почему мы прошли две ночные пристани, не причаливая? А провоз у нас, если ты забыл, без прокорма.

— Ну, это все пустяки, — беспечно заявил Йеспер, потягиваясь. — У тебя есть серебряные пуговицы. И пряжка на ремне. А у Фран есть сережки с янтарем и…

Лицо Рико темнело с каждым словом.

— А у тебя, Варендаль, — вдруг отчетливо произнес он, поднося кулак к лицу собеседника. — Есть золотые зубы.

Улыбка сползла с лица Йеспера.

— Зубы нельзя, — пробормотал он. — Зубы мне Саламандра пожаловала…

— Ри, — раздался голос из-за мешков. — Не надо. Не пугай его.

— Только ради тебя, солнышко, — проворчал Рико и, разжав кулак, бесцеремонно сдернул Йеспера с мешка на пол. — Вставай уже, горе мое голодное. Пошли на палубу — разговор есть.

Йеспер покорно поднялся на ноги и, почесываясь и отряхиваясь, поплелся вслед за старшим товарищем.

Сквозь люк сочилось предрассветное свечение.

Они остановились у борта барки. Дым, который лежал над Реджио, за городом чуть рассеялся: лесистая возвышенность правого берега загораживала котловину с тлеющими торфяниками. А встречный фассарро приносил иные запахи.

Но болота были и здесь: весь левый берег являл собой равнину, где приземистые холмики чередовались с рытвинами, полными стоячей воды, камыша и неверной топкой грязи. Здесь, разделяясь на множество рукавов и потоков, впадал в Ривару ее приток — Десс. Вода — мутно-серая, полная илистой взвеси и клочьев тины — несла «Болотную тварь» вниз по течению. Парус, увы, не помогал реке: он был бесполезен и потому свернут на рее.

Гребцов на барке сейчас не было: прижимистый владелец нанимал полную команду только в Фортьезе, когда надо было подняться против течения. Назад такие временные гребцы сплавлялись на груженых плотах из арантийской сосны, пригоняя древесину и возвращая себя к устью Ривары, чтобы вновь наняться на суда, идущие в верховья.

Вахтенные матросы, управляясь длинными шестами и кормовым веслом, следили, чтобы барка двигалась в фарватере, держась подальше от мелей. Несло влажной тиной. По берегам надрывались лягушки.

— Правда, деньги кончились? — спросил Йеспер, приглаживая пятерней всклокоченные волосы.

— Я, что, монеты рожаю, что ли? — проворчал Рико. — Найди, если сможешь.

— Ты что такой дерганый сегодня? — участливо поинтересовался Варендаль. — Не выспался?

— Я не спал. Я думал.

— И что надумал, мудрец?

— Нужно убираться прочь от реки, — проговорил Рико.

Йеспер сделал круглые глаза.

— Ты не тронулся часом, дружище? — участливо проговорил он. — На солнышке не перегрелся? Река — самая надежная в здешней местности дорога. Торный тракт, можно сказать. Да, неспешно, зато удобно. Солнышко греет, вода тебя несет, а ты сидишь себе поплевываешь с борта…

Он продемонстрировал, как это делается.

— И выследить нас на этом торном тракте, как с борта плюнуть.

— Да кто ж нас выслеживать-то станет⁈ — искренне удивился Йеспер.

Рико слегка сжал ладони на планшире.

— Да неужто некому? — негромко спросил он.

— Ладно, — Йеспер поморщился, словно укусив лимон. — Есть, конечно. Но, слушай Рико, все пустое. Не морши лоб — тебе не идет. Смотри проще. С Торо, конечно, косо-криво вышло, но пока он оклемается, пока развяжется, пока сообразит, что да как — мы уж у границы будем. Тут всего пара-тройка ночей.