Королевство Кипр и итальянские морские республики в XIII–XV веках - Светлана Владимировна Близнюк

это сделал в 1424 г. Дамиано де Виали, купивший за 150 лир должность кастеляна Фамагусты сроком на один год[810]. Когда граждане республики покупали должности в Фамагусте, у них, естественно, была не только задача вернуть вложенные деньги через стипендию, но и надежда хоть на какие-нибудь дивиденды. Практика продажи должностей в Фамагусте была запрещена только в 1447 г. Банком св. Георгия, не столь чувствительным к проблеме кредитования, как само правительство, ибо покупка с последующей выплатой стипендии была не чем иным, как кредитом частного лица государству[811].

Итак, общим правилом при избрании высших должностных лиц главных генуэзских поселений на Леванте была их ежегодная сменяемость. С одной стороны, это был способ удовлетворить запросы множества группировок внутри генуэзского истэблишмента, а с другой — очередная защита от кумовства и коррупции, которые непрестанно взрастали на почве заморской торговли. Независимый подбор членов административной команды, которая ежегодно должна была отправляться в Фамагусту вместе с вновь назначенным капитаном, в какой-то мере также служил этой цели. Кроме того, чтобы избежать коррупции и использования служебного положения в личных интересах, чиновникам Фамагусты — капитану, массариям, субмассариям, писцу курии — было запрещено принимать участие в габеллах или в торговых операциях в Фамагусте или других городах Кипра. Они не имели права этого делать ни сами, ни при посредничестве третьих лиц[812]. Существовало также правило, что генуэзские чиновники и ректоры не могут получать за службу какого-то вознаграждения или премии. Данный закон был зафиксирован 2 августа 1373 г. синдиками в отношении адмирала Пьетро Кампофрегозо, командовавшего генуэзским флотом при взятии Фамагусты[813]. Статуты Фамагусты 1448 г. добавляют к этому еще и запрет принимать подарки стоимостью дороже 10 безантов[814]. Помимо этого, исполнение некоторых должностей сразу двумя лицами: два массария, два субмассария, четыре синдика, работавших парами, — связано не с тем, что один человек был не в состоянии справиться с объемом работ, но было призвано обеспечить взаимоконтроль чиновников и, таким образом, "морализировать" их деятельность.

На назначениях чиновников, которые производились в Генуе, не могли не сказываться политические и групповые интересы. Отдавая себе отчет в том, что эти интересы могут усложнить успешное управление заморскими территориями, метрополия пыталась выработать процедуры, которые позволили бы обезопасить Фамагусту от некомпетентного руководства. Очередной механизм выбора капитана расписан в статутах Фамагусты, составленных в связи с передачей города в управление Банку св. Георгия сроком на 29 лет в 1447 г. Хотя последнее слово, выбор, оставались за дожем, кандидатов предлагали лица, непосредственно заинтересованные в получении кипрских доходов. Семеро из держателей компер, выбранных, так сказать, в первом туре попечителями Банка св. Георгия, выбирали для второго тура семерых кандидатов на должность капитана. Достаточно длинный список должен был гарантировать, что среди них не окажутся лишь члены одной группировки. Другие двадцать четыре человека, призванные для того, чтобы послужить перстом Божьим, и очищенные клятвой, тянули жребий, после которого число кандидатов сокращалось до четырех. Из них дож должен был сделать окончательный выбор, а протекторы Банка ратифицировать избрание[815].

Тем же целям служила и процедура избрания капитана в непредвиденных, но нередко случавшихся обстоятельствах. Выборы капитана могли проводиться на Кипре в случае кончины капитана для исполнения обязанностей. Чтобы город не остался без главы, в течение четырех дней администрация вместе с генуэзскими купцами Никосии и Фамагусты — Consilium omnium mercatorum Ianuensium hic Famagusta existentium, а также виконт курии сирийцев, выбирали временного капитана. Он исполнял свои обязанности до прибытия из Генуи очередного капитана, выбранного по описанной выше процедуре[816].

За рамками процедуры, описываемой и предписываемой законодательством Генуи, остаются более существенные моменты, необходимые для понимания положения капитана Фамагусты. Они уводят нас далеко за пределы проблемы левантийской торговли. Речь идет о функционировании политической системы средневековых государств в целом. За ответом на, казалось бы, малозначимый вопрос — требовалось ли согласие граждан на выдвижение их кандидатуры на должность капитана — скрыты объяснения того, чем была эта должность. С одной стороны, мы можем ожидать, что исполнение должности капитана Фамагусты сулило множество благ, что от желающих занять этот пост не было отбоя, оставалось лишь подобрать наиболее достойных. С другой стороны, хотя мы, наверное, можем представить себе какого-нибудь венценосного государя, испрашивающего согласия у своего вассала при назначении того на какую-нибудь должность, считать это нормой монархического устройства трудно. Республиканское устройство Генуи, естественно, предполагало иную степень свободы для индивида, нежели в сугубо феодальной иерархии, но почему мы должны считать, что формирование государственного аппарата в республике зависело лишь от желания "низов"? На наш взгляд, наоборот, члены генуэзской элиты представляли собой интеллектуальный ресурс, которым администрация республики, как и монарх, была вправе распоряжаться по своему усмотрению.

Сохранившиеся в регистрах коммуны и Банка св. Георгия сообщения о том, что кто-то из избранных кандидатов отказывался от должности, говорят нам сразу о двух вещах. Во-первых, гражданин, действительно, не был обязан принимать назначение (неважно по какой причине), но то, что здесь важнее — процедура избрания не базировалась на желании кандидата; то есть администрация априори предполагала, что принятие назначения — долг каждого гражданина. Такая постановка вопроса принципиально меняет подход исследователя к вопросам формирования колониальной администрации. Выполнение гражданского долга никогда не рассматривалось в историографии в качестве причины, побуждавшей нобилей, ремесленников и торговцев отправиться на Левант в качестве официалов коммуны. Историкам было достаточно думать, будто те наверняка знали, что их высокий статус открывает для них в Фамагусте и Каффе, на Хиосе и в Пере бескрайние возможности для обогащения.

Каковы были "бескрайние" возможности нам неплохо известно из расследований, которые проводили синдики. "Бескрайними" они становились тогда, когда чиновник не просто переступал через те препоны, которые законодательство ставило на пути кумовства и коррупции, а отбрасывал их в сторону напрочь. Положение высших магистратов, чья деятельность обязательно проверялась синдиками, рассматривавшими любые жалобы рядовых граждан и негоциантов, с финансовой точки зрения было весьма зыбким. Не столь уж велики были после издержек на исполнение должности остатки жалованья, чтобы покрыть драконовские штрафы, налагавшиеся при любом сомнении в законности распоряжений капитана. Любой капитан, отправляясь в Фамагусту, должен был осознавать, что он рискует вернуться оттуда не с прибылью, а разоренным. Тем не менее, каждый год все новые и новые официалы ехали на галерах и посуху в левантийские форпосты. В действительности они не могли не поехать: только таким способом они могли готовить себе карьеру или оставаться в среде элиты, исполняя ее предназначение. Не согласись когда-то Томмазо Кампофрегозо стать капитаном Фамагусты, вряд ли бы мы знали о таком