Королевство Кипр и итальянские морские республики в XIII–XV веках - Светлана Владимировна Близнюк

срока их службы в Фамагусте, когда проводился синдикат их деятельности, был, по видимости, наиболее неприятным. Обвинений в злоупотреблениях, а равно и последующих штрафов, наверное, не избежал ни один капитан Фамагусты. Второй, кто находился под пристальным вниманием синдиков и против кого обыкновенно выдвигались обвинения, был викарий капитана. Далее следовали два его кавалерия[829]. Как видно, в первую очередь проверке подлежала деятельность свиты (commitiva) капитана. Sindicamentum Пьетро ди Марко и Наполеоне Ломеллини, представляют собой ярчайшие примеры. Синдики имели право приговорить обвиняемого не только к уплате денежного штрафа, но и к телесным наказаниям (sindicatores habeant potestatem et arbitrium puniendi… tam corporaliter quam pecunialiter…)[830]. Заслуженные бывшими капитанами наказания нельзя не проиллюстрировать примерами, говорящими уже не о всевластии, а о зыбкости положения высшего официала Фамагусты.

Например, в 1451 г. и в 1454 г. Пьетро ди Марко, капитан Фамагусты в 1448–1449 гг., подал жалобу правительству Генуи. В ней он отмечает, что он в период исполнения своей должности был вынужден выплатить Симону де Чева жалование из собственных денег, поскольку последний имел от дожа письма с предписанием произвести для него оплату из массарии Фамагусты. Деньги, 160 венецианских золотых дукатов (360 генуэзских лир) он взял в камбий от имени дожа Генуи, Совета старейшин и Оффиции Романии. Практически, Пьетро ди Марко совершил доброе дело для только что избранного на должность нового массария Баттисты де Тома, сделав за него заем. Соответствующую запись об этой сделке камбия Баттиста должен был внести в массарии Фамагусты, чтобы личные расходы капитан мог компенсировать из казны Фамагусты. Однако, по каким-то причинам, этого сделано не было. В результате капитан понес значительный убыток, и в 1451 и 1454 г. он подавал прошения о компенсации названной суммы из имущества массария Баттисты де Тома. Правительство, тем не менее, не было склонно торопиться с решением уже частных проблем бывшего капитана. Дважды принималось решение о рассмотрении дела, назначалась комиссия для его расследования. Однако и через пять лет после окончания срока службы Пьетро ди Марко дело еще не было решено[831]. И это был далеко не единственный процесс, связанный с этим капитаном. Только один Симон де Чева — сборщик габелл в Фамагусте, в 1449 г. подал синдикам коммуны большое число жалоб против Пьетро ди Марко, в которых обвинял бывшего капитана в многочисленных злоупотреблениях[832]. Не меньше недовольства вызвала у жителей города деятельность некоторых других капитанов: Агостина Скварчафико, Наполеона Ломеллини, Оберто Джустиниани. Кажется, дож и Совет старейшин были просто завалены петициями против них. В случае же смерти экскапитана дела еще больше осложнялись и затягивались. Так произошло, например, с исками против Агостина Скварчафико, который умер вскоре после возвращения из Фамагусты в Геную. В таких случаях, как оказывается, претензии предъявлялись наследникам покойного, и на них возлагалась, по крайней мере, материальная ответственность за действия их предка[833].

Итак, на Кипре активность синдиков была ориентирована в первую очередь на те инстанции, которые были связаны с судопроизводством в Фамагусте. Известные именно по их деятельности казусы оттеняют как нельзя лучше две на первый взгляд противоречащие особенности жизни и деятельности купечества в левантийском городе. Несмотря на опасности и злоключения, подстерегавшие рядовых граждан в городе, управляемым всесильным капитаном, несмотря на судебные разбирательства и потери, которые сулил самому капитану и другим его подчиненным институт синдиков, в гражданах и чиновниках, стремившихся в Фамагусту, недостатка не ощущалось.

Администрация колонии и городская община. Состав имеющихся источников позволяет обсуждать, каким образом строились отношения местной генуэзской общины с администрацией колонии в период, предшествовавший войне 1374 г., лишь в общих чертах,  подразумевающих и учитывающих судебно-административный иммунитет генуэзцев в Кипрском королевстве. Аннексия Фамагусты ab inicio поставила самоуправление в жесткие рамки военно-административного устройства. Consilium omnium mercatorum Ianuensium hic Famagusta existentium[834] — технический совет, как правило, собирался в экстренных случаях и изначально был жестко подчинен власти капитана города. В Совет привлекались лучшие граждане города (cives), купцы и "burgenses", отличавшиеся благоразумием, достоинствами и хорошей репутацией (boni cives, mercatores et burgenses intendentes ad bonum inter quos propter virtutes et famam… non diminuentes… commendamus). В последний период истории генуэзской Фамагусты среди них могли оказаться и белые генуэзцы. В статутах 1447 г. среди них, как это ни странно, назван Иоанн Биби[835] — представитель известнейшего кипрского рода сирийского происхождения, многие члены которого, имея статус белых генуэзцев, одновременно несли службу кипрскому королю.

Апелляция к властям метрополии, подача петиций дожу и старейшинам оставалась одним из тех рычагов, которые оставались у граждан Генуи в Фамагусте. Как и по всему генуэзскому Леванту, они активно его использовали для того, чтобы отстаивать свои финансовые интересы. Казус 1439 г. весьма объемно рисует конфликт, родившийся из обязанностей и возможностей капитана Фамагусты, обратившегося за помощью к общине. Андреа Чибо, отказавшийся выплачивать жалование солдатам-стипендиариям (stipendiariis) на том основании, что в казне города не было денег, вступил в конфликт с гвардией. Следуя букве закона, требовавшего от него поддержания обороноспособности города, чтобы удовлетворить требования военных и погасить в их среде враждебные настроения по отношению к власти, капитан, заручившийся поддержкой Совета и Оффиции Монеты, обратился за кредитом к горожанам (burgenses). Заключив с ними договор в форме займа (mutuum), он обязывался возвратить долг из налоговых поступлений. Однако город терпел тогда нужду и лишения, и когда пришел срок, в казне были деньги, достаточные для очередной подоспевшей раздачи жалованья, но не было других денег, которые можно было вернуть заемщикам. Руководствуясь все той же буквой и ставя свои должностные обязанности выше обязательств перед частными гражданами, Андреа Чибо благополучно платит войску и предлагает кредиторам подождать. Последние, однако, были не согласны с такой точкой зрения и начали настоятельно требовать оплаты счетов. Они обратились к синдикам коммуны с жалобой против Андреа Чибо. Синдики, рассмотрев суть дела и выслушав стороны, постановили, что Андреа должен выплатить burgensibus 500 дукатов. При этом было сказано, что если бы властями Генуи были бы направлены соответственные письма об оплате, тогда они освободили бы его от этой суммы. Но поскольку никаких официальных писем в Геную не приходило, Андреа Чибо было запрещено возвращаться на родину до оплаты названных счетов. И сделать это он был должен из собственных средств. Собственно, проступок капитана состоял в его излишней самостоятельности: если бы он испросил одобрения займа в метрополии, уведомив о чрезвычайной ситуации, денежных претензий лично к нему не возникло бы. Надеясь на здравомыслие генуэзской администрации, бывший капитан, в свою очередь, ищет другого правосудия для компенсации собственных затрат у самого