"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 - Генри Крейн

города не в последнюю, а может быть, даже в первою очередь зависела от Аугусты Локридж, которая, как обычно, выбралась из ситуации победительницей, захватив с собой образец последних духов фирмы «Van Cleef».

Дело Джо Перкинса следовало бы назвать «делом семейства Кепфеллов» — по имени самой старой семьи Санта–Барбары. Имя этой семьи, казалось, на протяжении поколений было выгравировано на холмах города, потому что семья эта владела немалым: буровыми вышками в море, сетью гостиниц, раскинувшихся почти по всей Южной Калифорнии, несколькими предприятиями, которые были за пределами Калифорнии, даже банком в Санта–Барбаре. Этот клан управлялся человеком скорее мифическим, которого было не так‑то легко встретить в деловой части города и которого звали Ченнинг Кепфелл. Только приезд губернатора штата в Санта–Барбару, традиционные праздники или какой‑либо важный прием в мэрии позволял вам надеяться увидеть этого человека, величественного в своей классической, несменяемой практически в течении двух десятилетий модели, принадлежащей семье Кепфеллов. Зато миссис Кемптон очень хорошо помнила внешность Софи Кепфелл — второй жены хозяина холмов, маленькой живой женщины, которая умела выбрать самую лучшую вещь в магазине, не то, что эта противная Аугуста. Будучи постоянной читательницей местной газеты «Телемагазин», она помнила даже имя первой жены Ченнинга Кепфелла, которую звали тоже Памеллой. Уступив место Софи, она навсегда исчезла, оставив своему бывшему мужу и его новой супруге уже сложившегося юношу Мейсона Кепфелла, которому прочили большое будущее. Потом уехала и Софи. Некоторое время говорили, что она обосновалась в Канаде или на Аляске. Что послужило причиной ее отъезда — тайна… Таким образом, Ченнинг Кепфелл остался один, имея пятерых детей. Но самый любимый…

Памелла прекрасно помнила тот день, потому что это был день Независимости Соединенных Штатов. Он отмечался на широкую ногу, а в Санта–Барбаре особенно. Можно представить: фестивальные события в самый разгар туристического сезона!

Многие обитатели Лос–Анджелеса пользовались этим выходным днем для того, чтобы приехать в Санта–Барбару, и стремились занять лучшее место на морском пляже. Но в тот день, а это было четыре или пять лет назад, как мысленно просчитала Памелла Кемптон, героем праздника больше был молодой человек, так и искрящийся элегантностью, — и популярный, словно Джордж Вашингтон.

Ченнингу Кепфеллу–младшему не исполнилось еще и двадцати лет, однако его улыбки, как и две ямочки на женственных щеках, которые еще не стерло течением времени, были известны девушкам всей Америки. Занимая страницы больших ежедневных изданий страны, его фотографии, так же как и рассказы о его похождениях и истории его любовных связей, вдохновляли громадное число репортеров и числились у редакторов этих изданий в числе главных тем, которые давали надежду на то, что издание будет распродано. Когда же это было? Неужели пять лет назад? Да, ответила сама себе миссис Кемптон. Она тщательно восстанавливала этот день в памяти. Был военный парад, прямо перед трибуной, и Кепфелл со своими, детьми стоял неподалеку от мэра города, а потом состоялась церемония большой миссии и был устроен гигантский крестьянский пикник, на котором в изобилии поглощалось филе «алаболопе» — ракушек, которые все реже встречаются на тихоокеанском побережье. Потом еще была организована знаменитая партия в поло, которую специальная международная пресса объявила как соревнования на высшем уровне. По этому случаю маленькому миру не очень популярного конного вида спорта было предоставлено место на экранах телевизоров, как национальных, так и за границей. Из Польши или из Венгрии, Памелла не знала точно, приехала команда, которая считалась в ту пору лучшей в мире, а здесь были объединены лучшие американские всадники, выступавшие под предводительством капитана Ченнинга–младшего — недавнего победителя чрезвычайно трудного конкурса по гонкам с препятствиями в Риме. Этот дружеский матч был проведен с высоким профессионализмом, и хотя американцы потерпели поражение, они оказали достойное сопротивление. Популярность молодого Кепфелла еще более упрочилась. В ущерб должному вниманию победителям, приехавшим из очень маленькой и очень отдаленной страны, телевизионные камеры снимали молодого блудного сына, который, чудо настолько же блистал красноречием, насколько, яркой и красивой внешностью. Это было последнее его большое интервью. Назавтра жители Санта–Барбары были потрясены, узнав о его странном убийстве. Эта история стала источником разных домыслов и версий, которые обычно успокаивают слухи, но до конца никогда никого не убеждают. Сразу же арестовали некоего Джо Перкинса, и сразу же установили, что Келли Кепфелл — сестра убитого — обнаружила его труп в библиотеке отца. В то же время она, якобы, увидела там Джо Перкинса с револьвером в руке. Немного позже в момент суда узнали, что предполагаемый убийца был также официальным женихом Келли. Тем большее восхищение вызывало ее мужество, когда ей пришлось свидетельствовать в зале суда, раздираемой противоречиями, достойными пера Корнеля. Джо Перкинс получил приговор, и общество Санта–Барбары тут же успокоилось. Несколько репортеров робко попытались оценить степень объективности этой драмы, в частности, мотивы, личность обвиняемого и отрицание своей вины перед лицом обвинительного свидетельства девушки. Все это было напрасно и, несомненно, слишком поздно.

«Таким образом, — подумала миссис Кемптон, — вернулся женишок. Пять лет тюрьмы — это слишком маленькая цена за убийство. Но для невиновного это много».

Кемптон остановила свой вентилятор.

— Сенди, передайте мадам Локридж вот этот флакон с духами. — И уже прямо обратилась к вызывающей столько неудобств клиентке, которая никак не хотела уходить: — Дорогая Аугуста, это последняя новинка. "Van Cleeb$1 — настоящее чудо. Да, а… этот Джо Перкинс… Когда его посадили в тюрьму, кажется, пять лет назад?

— Пять, Памелла.

— Значит, совсем недавно.

ГЛАВА 2

Жара, испепеляющая город, спала, и жизнь в Санта–Барбаре обрела свое обычное течение. Люди задышали легкой прохладой, деревья снова зашелестели листвой. Мейсон медленно въехал в фешенебельные ворота, которые мягко закрылись за ним, и направил свою машину к первому гаражу, показавшемуся ему свободным. Он не собирался никуда сегодня вечером. Прошедший день был для него тяжелым, и, кроме того, назавтра была официально назначена свадьба его сестры. Конечно, семье он будет нужен. Мейсон, бурча что‑то себе под нос, поспешил наверх, преодолевая по две розовых ступени парадной лестницы. Ближайшее вхождение Питера в семью и возвращение Джо Перкинса — эти два важных для семьи события для него ничего не меняли.

Большими шагами он пересек просторный зал для приема, едва кивнув на приветствие Розы и Филиппа, и направился к кабинету отца.

Тяжелый занавес из листвы деревьев за окном почти не пропускал света в это время суток, и поэтому Мейсон удивился, что отец не зажег настольную лампу. Нависая тенью над массивным