Никита Хрущев. Вождь вне системы - Нина Львовна Хрущева

Глава 10

Первые заграницы «мирного сосуществования»

Сталин… при любых разговорах о взаимоотношениях СССР и капиталистического мира все время внушал нам, что мы котята, телята, ничего не смыслим, нас иностранцы обведут вокруг пальца… Ни разу он не высказал никакой уверенности в том, что мы сможем достойно представлять свое социалистическое государство, защищать его интересы на международной арене… не нанося нам ущерба, строить на равноправной основе отношения между государствами так, чтобы укреплялся мир… Выезд Дуньки в Европу оказался успешным, с демонстрацией того, что мы ориентируемся в международных делах и без сталинских указаний.

Хрущев Н. С. Время. Люди. Власть

Китай и недовольный Мао Цзэдун. Мирный договор с Австрией. НАТО и Варшавский договор. Югославия и гостеприимный маршал Тито. Споры с Молотовым. Начало «духа Женевы». Поездки в Азию и первые шаги «разрядки». Политика «мирного сосуществования».

Пока Маленков оставался на хозяйстве в Москве, в сентябре 1954 года Хрущев возглавил партийную делегацию на праздновании пятой годовщины образования социалистической Китайской Народной Республики.

Делегация СССР в КНР: А. И. Микоян, Г. Георгиу-Деж, Е. А. Фурцева, Н. С. Хрущев, Н. А. Булганин и др.

1954

[Семейный архив автора]

Новичок в международных делах, он хотел заново обаять китайцев. Нужно было заверить Мао Цзэдуна, что СССР остается его другом и братом. И в Пекин отправились многочисленные кремлевцы — от патриархов Булганина и Микояна до «молодежи» — Екатерины Фурцевой, первого секретаря МГК, и начальника комсомола Александра Шелепина. Как пелось в песне уже упомянутого Вано Мурадели:

Русский с китайцем — братья навек.

Крепнет единство народов и рас.

Плечи расправил простой человек,

С песней шагает простой человек,

Сталин и Мао слушают нас.

Песня была написана в 1949 году, когда Мао совершал свой первый двухмесячный визит в Советский Союз. Хрущев, не дыша от восторга, сидел на праздновании 70-летия Сталина рядом с китайским коммунистическим богом. Тот недавно победил соперников и, заручившись поддержкой СССР, 14 февраля подписал с Москвой Договор о дружбе, союзе и взаимопомощи.

Теперь после смерти Сталина задача Хрущева была убедить китайских товарищей, что новый Кремль будет не менее преданным партнером. Он так старался, что перед визитом поставил себя в трудное положение, пообещав Чжоу Эньлаю, премьеру Государственного административного совета КНР, что советская сторона выполнит все предыдущие обязательства. Искусный переговорщик Чжоу — образованный и с опытом жизни в Европе и Японии — заставил того поверить, что сталинский СССР дал Китаю колоссальные обещания (а их и так было много). И если «коллективное руководство» хочет, чтобы его воспринимали серьезно, оно обязано все исполнить.

Хрущев стремился заключить соглашение к поездке, обещая КНР строительство заводов и возврат крепости Порт-Артур на Желтом море — военной базы, использование которой СССР и Китай делили между собой (ее Сталин отдал в 1950-м, но китайцы тогда формально не взяли, чтобы Советы продолжали держать в Маньчжурии свои войска).

В новой, более коллегиальной теперь атмосфере Ворошилов возражал: такая щедрость «ослабит позиции Кремля». Хрущев задиристо спрашивал: «Клим, ты что задумал? Все уже согласовали, а ты сейчас, прямо перед отъездом в Пекин, заупрямился и выступаешь против. Так нельзя». Клим не менее задиристо отвечал: «Прежде всего, позвольте мне поблагодарить партию и ее Центральный Комитет за то, что людей больше не арестовывают и не бросают в тюрьмы за несогласные взгляды, и что теперь можно говорить то, что думаешь»[366].

Проявив недюжинное красноречие, Хрущев убедил Ворошилова, что соглашение необходимо для улучшения советско-китайских отношений. Потом, когда отношения с Пекином вконец испортились в конце 1950-х, он с горечью думал об этих потраченных усилиях. А ведь из тех разочарований мог бы извлечь урок — не торопить события.

С Мао было трудно даже при наличии соглашения. Он «ходил спокойно, медлительно, вроде как медведь», читая московским гостям бесконечные лекции, показывая, что «никого не считает равными себе и сможет дружить только с теми, кто будет признавать его превосходство»[367]. Поездка все-таки удалась: все прошло гладко и без конфронтации.

Теперь можно было устремлять взгляд в Европу; улучшить или переформулировать то, что хотел Берия и предполагал Маленков. Из первых же визитов видно, что в международных отношениях Хрущев без колебаний продолжил начинания своих соперников и даже от Сталина не во всем отказался.

Вышедшая несколько лет назад книга американского историка Нормана Неймарка «Сталин и судьба Европы», показала, как в конце 1940-х годов вождь все-таки надеялся на улучшение отношений с бывшими союзниками, хотя уже формировалась НАТО, Североатлантический военный блок, направленный на борьбу с СССР. В переписке с американским журналистом Джозефом Кингсбери-Смитом Сталин допускал, что «правительство СССР могло бы сотрудничать с Соединенными Штатами Америки в проведении мероприятий, которые направлены на осуществление Пакта мира[368] и ведут к постепенному разоружению»[369].

После обмена депешами Белый дом воспринял его «мирные инициативы» с «большим скептицизмом по поводу мотивов советского лидера», и потепление не состоялось[370]. В апреле 1949 года НАТО стала официальным военным блоком. Уинстон Черчилль уже произнес свою «Фултонскую речь», призвав капиталистические страны объединиться против угрозы от СССР. И теперь для Хрущева главным было добиться ослабления напряженности в Европе.

Карта разделения Австрии на оккупационные зоны в 1945–1955 годах

[Из открытых источников]

Его основной международной задачей стало разрешение австрийского вопроса. Раньше Москва утверждала, что его нельзя решить без общего урегулирования с Германией. Но в январе 1955 года Советский Союз согласился на вывод оккупационных войск из Австрии взамен на гарантии нейтралитета страны. Несмотря на то, что у первого секретаря не было государственного поста, он был движущей силой этих переговоров. 15 мая в Вене был заключен государственный договор между Австрией и четырьмя «великими державами» — СССР, США, Великобританией и Францией. В апреле этому предшествовали московские переговоры между Советским Союзом и Австрией, согласно которым страна обязалась постоянно придерживаться нейтралитета.

Молотов противился: оккупированную Австрию лучше использовать как буфер. Но Хрущев проявил себя как первоклассный пропагандист-международник, посчитав, что выгода от управления советской зоной не оправдывает огромных затрат. Вывод советских войск из Австрии ничего не