Традиции & Авангард. №1 (8) 2021 - Литературно-художественный журнал

один за другим прибыли страждущие. Старенький дедушка по-русски говорил плохо, а с женщиной мы разговорились. Сэнсэй между тем начал заниматься костром и подготовкой подношений для духов. Мне он до костра дотрагиваться пока запретил, так что моя роль свелась к подаванию ему нужных вещей, светской беседе с прибывшими и видеодокументированию сэнсэевой работы. Помню, речь шла о Лукашенко, беспорядках в Минске и ситуации со «второй волной». По этим трем пунктам у нас не нашлось сказать ничего хорошего или хоть сколь-нибудь позитивного.

Описанием всего обряда я грузить тут никого не буду, но были там примечательные эпизоды. Старенькому дедушке было сказано, что все его беды оттого, что когда-то в молодости он подгулял и жена сделала ему «привязку», но тот, кто делал по ее просьбе, перестарался, так что теперь именно поэтому у него плохо ходят ноги. Я посомневалась – все же когда еще болеть ногам, как не в таком почтенном возрасте, – пациенту было уж никак не меньше восьмидесяти. Верилось в это все с трудом, но сэнсэй на ухо сообщил ему приметы той женщины, которая чуть не разрушила семейный очаг, тот изумленно закивал – как я поняла, попадание было на 99,9 процента. Препятствий к поиску работы для женщины сэнсэй никаких не увидел, разве что, как сказал, можно бы сделать так, чтобы новая должность нашлась поскорее. Но он что-то такое увидел у нее в области груди и тоже пролечил – как и дедушкины ноги.

Заодно он продиагностирова/i меня, всю легонько охлопав рукояткой своей шаманской плетки, и неожиданно заявил, что что-то такое ему не нравится внизу живота, хотя не похоже, чтобы проблема была серьезной. Я удивленно заметила, что по-женски ничем не страдаю, на что сэнсэй посоветовал не спорить. Сэнсэевы клиенты остались до самого конца – главным образом из-за транспортной проблемы, потому что припоздали те, кто должен был за ними приехать.

Транспортная проблема вообще в Туве, как я позже выяснила опытным путем, основная. В советское время, к примеру, в сэнсэеву деревню ходил автобус трижды в день; теперь – ничего. Внутреннее сообщение равно нулю. Без машины здесь просто пропадешь. Местная «железка» нужна тут как воздух; ее стали строить уже лет десять как, но, видно, деньги осели, где обычно, и так оно все и заглохло.

Когда сэнсэй начал работать, мне уже стало не до съемок. Но запись шла, телефон лежал в желтой осенней траве рядом со мной, и уже потом, зачем-то глянув видео, прежде чем стереть, я обнаружила, что прямо рядом со мной на все это с интересом смотрела маленькая коричневая змейка с черным пятнышком на голове. Когда бубен отгремел, она так же чинно удалилась. Сэнсэй сказал, что это хорошо, значит, «хозяйка была».

Обратно шли уже хорошо за полдень, причем по дороге сэнсэю пришлось бросить камешки прямо на пне: кто-то позвонил, хотел идти на охоту и спрашивал, будет ли удача. Бросив камешки, сэнсэй хитро спросил:

– Ну как, будет?

– Если хорошо стреляет, будет, – схитрила я в ответ.

Было в хувааноке то, что интересовало меня в особенности, – гадательные камешки, как я уже поняла, наблюдая за сэнсэем, могли не просто предсказать неудачу в каком-то деле, но и – в руках специалиста, конечно, – могли отвести ее. Было там несколько интересных моментов, и сэнсэй похвалил меня, что я смогла их подметить.

Дорогой он рассказывал о самых занятных случаях в своей практике, и как-то незаметно мы пришли домой, где стали паковать вещи, – утром мы должны были выехать куда-то на границу с Монголией. Я еще не знала, что вот там-то как раз нас и ждут настоящие приключения – шаманские и человеческие.

День четвертый

Утром четвертого дня мы с сэнсэем выдвинулись из деревни в Кызыл, а оттуда – в Эрзин. В самом начале нам пришлось столкнуться с тем, чего мы так старались избежать – по крайней мере, в период пандемии, – с местной тувинской маршруткой. Но поскольку такси по какой-то причине не пришло вообще (тут такое сплошь и рядом), ничего другого нам не оставалось. В любом случае в Кызыле все равно планировалась пересадка.

Надо сказать, все в маршрутке оказались людьми сознательными – все были в масках. Кроме какого-то парня, который как раз таки уселся рядом со мной и принялся самым неприятным образом кашлять. Для такого случая я вожу с собой нераспечатанную пачку масок и просто предлагаю человеку надеть. Но парень был крепкий орешек. Только мы-то тут, в Москве, тоже не лыком шитые. Поскольку дважды на просьбу он не отреагировал, а я привыкла все доводить до конца, я попросила водителя остановиться.

– Молодой человек выходит здесь, – сообщила я и в ответ на недоуменные взгляды пассажиров произнесла в телефон волшебное заклинание: – Окей, гугл, Роспотребнадзор по Республике Туве, нарушение правил перевозок в период пандемии, сообщить телефон для связи. – И вышла посмотреть номер машины.

Быстро смекнув, что в случае чего штраф будет платить он, а не парень-раздолбай, с которого и гнилого яблока не получишь, водитель обрушился на того – это была длинная и эмоциональная тувинская тирада, из которой я почему-то поняла все – это было не что иное, как обещание оторвать ему ноги и засунуть в непригодное для этого место. Парень позеленел от злости, достал из кармана понтовую многоразовую маску с клыками и до самого города сверлил меня взглядом, на что мне было абсолютно, впрочем, наплевать. Надо добавить, что это был стопроцентный блеф, ибо мой телефончик как раз в тот момент вновь потерял все «кубики» связи до одного.

Уже позже одна знакомая тувинка рассказала мне, что такое антисептик и маска по-тувински. Это – плюнул на ладони, растер, а потом одной ладонью прикрыл себе нос и рот. Так обычно делали здешние парни в период первой волны, когда у них неожиданно требовали обработать руки антисептиком и надеть маску.

В Кызыле мы пересели на другую машину и продолжили путь. Холодало на глазах. Нам предстояло перевалить через Танну-Ола – горный хребет, что тянется с востока на запад вдоль границы с Монголией. С перевала были видны вершины, в складках которых навечно лежал снег. Пейзаж стал меняться в сторону таежного, более привычного взгляду.

Дорогой ничего интересного больше не встретилось, вот разве что возле местечка Самагалтай у речки Тарлаш-кын мы увидели у дороги памятник с красной пятиконечной звездой наверху. Откуда-то взялась мобильная связь, и я принялась читать о том, что это за памятник такой.

История была не слишком веселая, как, собственно, и