Я догоню вас на небесах - Радий Петрович Погодин

борова. Скачков прозвал его свиноцефалом. И еще один, напоминающий что-то морское, но нехорошее. Алоис и доктор шли последними. Скачков для себя отметил, что Алоис в этой компании выглядит импозантным и умным, и это ему нравится.

К Скачкову подошла Регина, спросила, заморил ли он червячка, уселась за стол, посадила его рядом с собой. Взяла его за руку. Пальцы ее были теплыми, мягкими и тоже бескостными. И нещекотливыми – волосы.

– Читать он будет наверняка ерунду – фуфло. Все-таки хорошие вещи пишут профессионалы. А он то ли слябинги, то ли тюбинги. Что-то толстое, железное. Но рецензенты тутошние мне нравятся. Борются как за свое. Ты слово скажешь?

– Жратву отработать?

Регина засмеялась бескостно. Скачков отметил, что все здесь легко улыбаются и очень легко смеются.

– Ты уже отработал. В присутствии «колуна», а ты, безусловно, «колун», мы острее мыслим, импровизационнее. Ты для нас подсознательно как бы начальник отдела культуры. А мы, тоже подсознательно, как народные артисты.

В дверях красной комнаты все еще стояла красная дама – черно-багровый ее силуэт.

– Старая девушка, – сказала Регина. – Мечтает отдаться и сохранить девственность для следующего раза. Причина ее болезни в том, что она не может выбрать, с кого начать.

– То есть… Ты хочешь сказать, что все здесь собравшиеся…

– Психи, – сказала Регина.

Скачков почувствовал острую кисло-сладкую изжогу. Кто-то засмеялся. И все засмеялись. Смеялись долго, может быть пять минут.

Усевшись за стол, Константин Леонардович поправил малиновый галстук, пощелкал пальцами, призвал своих гостей успокоиться, расслабиться, но все же сосредоточиться.

– Постигать продукт литературного озарения следует так же, как мы постигаем все явления природы: реки, скалы, деревья, лошадей – во всей их цельности, с восхищением и трепетом. Пожалуйста, начинайте.

– Гений и Дурак, – сказал автор.

– Гений кто? – спросила девушка-свечечка.

Автор повторил:

– Так называется: «Гений и Дурак». Драма. Вернее, экспликация к драме. Не нужно объяснять про экспликацию?

Мужик-свиноцефал оскалил крупные зубы:

– Ты объяснял давеча.

– Тогда начинаю. «Гений и Дурак». Экспликация. Картина первая.

Сожженная земля. Все вокруг багрово и огнедышаще. По острым камням идут двое – Гений и Дурак. Идут с трудом, можно сказать – влачатся.

Дурак (подняв скучное лицо к небу). Боже, скажи, я есть? Если я есть, скажи – зачем?

(Бог наверху молчит.)

Гений. Ему не до тебя. Он заливает свой позор кагором. Он Бог, а человек произошел от обезьяны. Теперь это доказано. Если бы люди произошли от Бога, они бы себя не истребили. Но может быть, и Бог произошел от обезьяны?

Дурак. Не богохульствуй! Боже, скажи мне, кто ты?

Бог (сверху). Я связь начал. Я формообразующая мысль. Я импульс. Вакуум. Желание…

Гений. Нету тебя! Нету-у!

Дурак. Боже, ну что он так орет?

Гений (раздраженно). А нет его. Он дезертировал. Он физики не знает.

Бог (сверху). Есть штука посильнее физики. Ловите как доказательство моей всемудрой воли.

(На землю с небес падает куча разноцветного тряпья.)

Гений. Баба!

Дурак. Маруся…

Гений (подняв глаза к небу). Старый пошляк. Не можешь без толпы. Тебе какие предпочтительнее – от Гения или от Дурака?

Бог (сверху). Валяйте оба. Она всех усреднит.

Регина заломила Скачкову пальцы своими мягкими пальцами. Он чуть не вскрикнул от боли. Регина вскочила.

– Вы только посмотрите – похож на банщика, а туда же: Бог, Гений, Женщина, Дурак. Да что ты в этом понимаешь?

– А то, что человек произошел от обезьяны, от макаки, – сказал автор. – Стоит только послушать, как наши дамы выражаются.

– Я тебя ударю.

– Лучше укуси.

Скачков усадил Регину, прижал к себе. Она затихла и прошептала, впрочем громко:

– Могу поспорить, он назовет их пупсолюди.

Константин Леонардович бросил на нее взгляд и постучал костяшками пальцев по столу.

– Мы отвлеклись. Олег Васильевич, читайте дальше.

Автор прокашлялся.

– Картина шестая. Напоминаю – это экспликация. Некоторые картины еще не разработаны.

Когда розовые пупсолюди овладели знаниями, они стали этими знаниями баловаться. Сцену озаряют вспышки. Слышны взрывы, крики «Ура!».

Дурак. Ты научил их воевать. Ты утверждал, что инфантильному уму, незрелым чувствам война полезна, как упражнение на взрослость. Когда же наши дети созреют для мира?

Гений. Похоже, что, когда они созреют, им уже нечего будет жрать. Они же плодятся, как термиты. Тринитротолуол не оправдал себя как противозачаточное средство. А ты что скажешь, Бог?

Бог (сверху). Божье дело – первотолчок.

(Подходит пупсочеловек. Теперь он черен от щетины. На рубахе надпись: «Мы впереди».)

Житель. Женщины просят голоса. Я – за. Я воевал, чтобы женщина сравнялась со мной. Чтобы стала на одну доску. Для женщины, я полагаю, в этом благо.

Гений. Ну, коль она согласна, валяйте – стойте на одной доске.

(Общее ликование. Звуки медных труб. С этого момента женщин от мужчин ни по лицу, ни по одежде не отличить. Все курят. Все грубо хохочут.)

Дурак. А как же ЭТО?

Гений. На ощупь.

(Над сценой на аэростате поднимается лозунг: «Любой стыд – ложный!»)

– Олег, нет в тебе Бога, – сказала Регина и всхлипнула.

Автор кивнул:

– Нету. Христос не воскресает дважды.

Мужик-свиноцефал коснулся автора плечом:

– Отныне он язычник. Я тоже. Язычество – религия царей.

– Ты царь?

– Я был царем. Ты меня назад сманила. Теперь вот человека сманиваешь. – Свиноцефал ткнул пальцем в Скачкова. – А человек не ведает. Жалко, в пьесе нету лошади. В эту пьесу надо лошадь. Гений, Дурак и Лошадь…

– У художника свой Бог, созданный по образу и подобию, – сказала женщина-синяк. Глаза у нее были такими большими, какие не защитишь даже слезами.

Регина посмотрела на автора.

– Ха-ха, – сказала. – По его подобию получится вот такой божок: прыщавый, худосочный и жадный. Такие боги за счет женщины в ресторан ходят.

Константин Леонардович снова постучал пальцами по столешнице.

– Картина седьмая, – сказал автор, не дрогнув. – Появляется компьютер. Жители дерутся за места у экранов. С этого момента они все похожи на японцев.

Японец. Алиготэ.

Японка. Сенсей…

Японец. Каратэ…

– Здесь у меня будут японские фразы, – пояснил автор. – Читаю дальше.

С развитием технических знаний и распространением учения дзен количество людей на земле сильно уменьшится. Этому же будут способствовать импотенция, самосозерцание, лечение зубов гамма-лучами, противозачаточные средства, которые начнут выпускать в красивых фантиках с ягодками, птичками, зверушками. Компьютерные игры снизят половое влечение, что, в свою очередь, отразится на рождаемости. Теперь жители даже не черные – они зеленые, как японцы в хаки.

Дурак. Когда-то они были розовые. Несли в себе добро. Сейчас, по-моему, только навоз.

Гений. Они всегда стремились к скупке краденого.

(К разговору прислушивается лохматый житель.)

Житель. Но среди нас имеются великие мужи.

Гений. Чтобы прослыть великим, достаточно дубины.

Житель. Но почему же? Но…

(Дурак с подозрением приглядывается к Жителю. Хватает его за грудь.)

Житель. Что вы делаете?

Дурак. Девица! Если ее помыть и причесать, будет хорошенькая. Душечка. Солнышко. Запомни, крошка, единственное стоящее занятие – любовь. (Увлекает Девицу в кусты рододендрона.)

Гений. Я же говорю – дурак, а умный…

(Гений заглядывает за кусты. На траве разостлана скатерть. На скатерти бутылка и закуски. Причесанный Дурак и причесанная Девица сидят в обнимку со стаканами в руках. Поют: «Парней так много холостых, а я люблю тверезого…» Гений присаживается к «столу». Разглядывает бутылку.)

Гений. Кагор…

Дурак. Спасать их надо. Верни им ветчину, вино и медленные танцы…

Гений (пьет из горлышка кагор). Шекспир с глубокого похмелья, вылезши из борделя, где пребывал неделю или месяц, создал «Ромео и Джульетту». Все замечательное – с перепоя.

Девица. «У любви, как у пташки, крылья…»

Гений (смотрит в горлышко бутылки. Сунул туда палец.) Дыра – начало всех начал. Дыра и точка. И взрыв!

Бог (сверху). Не надо взрыва.

Гений. А ты заткнись. (Бросает бутылку вверх.) Лучше выпей. Вино есть колыбель и кладбище богов.

Бог (сверху). Неглуп, но алкоголик.

Дурак. О Боже, он придумал вещество, способное к самопознанию. Какую-то пластмассу – дрянь какую-то…

Девица. «Любовь никогда не бывает без грусти…»

Бог (сверху). Самопознание все приведет к нулю.

Гений. Врешь. Я Бога сотворю.

Бог (сверху). Зачем тебе два Бога?

Гений. Не два! Всем-всем по Богу! Всем – и японцам.

Бог (сверху). Не утруждай