Не имеющий известности - Михаил Борисович Бару

совсем немаленькая сумма, которую не со всякого городка и соберешь. Значит, были у Порхова деньги. Вряд ли Новгород дал ему денег, чтобы откупиться от Ольгерда. Значит, жили в то время в Порхове и его окрестностях те, с которых эту сумму можно было собрать[102].

Через шесть лет после Ольгерда до окрестностей Порхова из Пскова добралась эпидемия чумы, а еще через несколько лет сгорела Порховская крепость. Нужно было ставить новую. В 1387 году началось ее строительство. Средства и специалистов для постройки давал Новгород. Такое масштабное строительство без благословения новгородского архиепископа не начиналось. Новгородская первая летопись по этому поводу сообщает: «Того же лета благослови владыка Алексий весь Новгород ставити город Порхов камен; и послаша новгородци Ивана Федоровича, Фатьяна Есифовича, и поставиша город Порхов камен…»

Почему каменную? Во-первых, потому, что Порхов фактически превратился в ворота на полпути из Пскова в Новгород, во-вторых, потому, что с Псковом у Новгорода отношения были в XIV веке, мягко говоря, сложными, в-третьих, потому, что с Литвой и Ливонским орденом отношения были простыми и всегда плохими, в-четвертых, потому, что по берегам Шелони имелись большие залежи известкового камня – опоки, и, в-пятых, потому, что о каменную крепость врагам гораздо проще обломать зубы, чем о деревянную.

На старом месте строить не стали, а выбрали новое, чуть ниже по течению Шелони. С запада место, на котором собирались ставить крепость, было прикрыто изгибом Шелони, с востока большим оврагом, который строители превратили в ров. С севера к крепости примыкала заболоченная низина, превращавшаяся в дождливое время в непроходимое болото. Стены крепости сложили, как уже говорилось, из местного известняка, скрепленного известковым раствором. Толщина их достигала двух метров, а высота – одиннадцати. В отличие от деревянной крепости, имевшей только одну надвратную башню, в новой каменной крепости их построили целых четыре – Среднюю, Псковскую, Малую и Никольскую. Высота башен доходила до 17 метров, и они были сильно вынесены вперед по отношению к стенам. Средняя и Псковская были полукруглыми, а Никольская, названная так потому, что рядом с ней в 1412 году построили церковь во имя Николая Чудотворца, – прямоугольной. Въезжали в крепость как раз через эту башню. Вообще в крепости было два входа – через Никольскую и Псковскую башни. Оба входа снабжены рукавчатыми захабами – узкими коридорами, зажатыми между двумя стенами. Башни, в которых были устроены бойницы, имели несколько ярусов, разделенных деревянными помостами. Помосты, понятное дело, не сохранились, но о том, что они были, можно судить по оставшимся от балок гнездам в стенах. Ярусы соединялись лестницами. Средняя башня – шестиярусная. Бойницы расширялись и внутри, и снаружи, чтобы можно было вести веерную стрельбу. Башни такого устройства для третьей четверти XIV века были новаторскими не только для русской фортификации, но и для европейской вообще. В середине XV века к Никольскому захабу пристроили бастею с Тайничными воротами и башней, чтобы сделать вход в крепость совершенно неприступным. Пристроили и пристроили, скажет читатель, который и знать не знает, что бастея – это промежуточный этап развития между крепостной башней и бастионом, а хотя бы и знал… Ничего особенного в такой бастее нет. Вот только в Западной Европе при строительстве крепостей их стали использовать лет через сто – в середине XVI века, а в Порхове…

Конец XIV столетия для гарнизона Порховской крепости прошел относительно спокойно, если судить по летописям. Только в так называемом Пискаревском летописце – летописи начала XVII века сказано, что за год до окончания века «убиен бысть князь Роман Юрьевич на Шолоне; и положено бысть тело его у святого Спаса в Порхове»[103].

В первой четверти XV века Порхов в военные сводки не попадал. Правда, мирная жизнь была ничуть не лучше военной. Три раза за двадцать пять лет приходила моровая язва, то есть чума. Под 1417 годом читаем в Новгородской летописи: «В то же лето бе мор страшен в Новгороде, и в Ладоге, и в Руси, в Порхове, в Пскове и в Торжку, в Дмитрове и в Тфери… на всяк день умираху столько, якоже не успеваху погребати их, а дворов много затвориша без людей. Преж яко рогатеною ударит и явится железа, или начнет кровию харкати и дрож иметь и огнь разжег по всем составом человеческим».

Пушка «Галка»

В двадцатых годах XV века к чуме добавился еще и голод. В 1404 году великий князь Московский и Владимирский Василий Первый отдал Порхов вместе с дюжиной других городов в кормление последнему смоленскому князю Юрию Святославичу. Смоленский князь, может, и сам прокормился бы в своем Смоленске, но оттуда его изгнала Литва. В июле 1428 года под стены Порхова она и сама пришла под предводительством великого князя Литовского Витовта. Повод был – новгородцы, как когда-то посадник Евстафий, назвавший Ольгерда собакой, назвали Витовта изменником и бражником. Мало того, понадеявшись на непроходимые болота на пути к Новгороду, велели передать Витовту, что варят мед, готовясь к встрече с ним. Над поводом можно было смеяться, но только до того момента, как великий князь Литовский появился со всем своим войском в Новгородских землях.

Конечной целью похода Витовта был Новгород, но пройти мимо Порхова он не мог. Перед Порховом Витовт штурмовал деревянную крепость Вышгорода в полусотне километров южнее, сжег, разграбил и к Порхову подошел 20 июля. Каменную порховскую крепость было сжечь довольно затруднительно, да и порховичи не собирались сдаваться, но у Витовта уже была артиллерия. «…бяху же с ним и пушки и тюфяки, и пищали, едина же бе пушка с ним велика велми, Галка именем: везяху ее на сороце конех до полудне, а другую половину дни на иных сороцех же конех». Вот из этой средневековой гаубицы, а точнее из бомбарды, которую до полудня тащили одни сорок коней, а после полудня другие, Витовт и решил выстрелить по Порховской крепости. Такие бомбарды могли выстрелить ядром весом до сотни и даже более килограммов. К Галке в комплекте прилагался немецкий артиллерист Николай, заявивший Витовту: «Не токмо, княже, сею пушкою пиргос[104] разобью, но и церковь иже Николу в граде раздражу». Церковь Николы была каменной, сложенной из того же известняка, что и стены.

Галка не подвела – ядро, выпущенное из нее, и разрушило башню, и пробило насквозь церковь, и упало… на лагерь осаждающих с другой стороны крепости, убив воеводу Полоцка: «И пустивши ему ту пушку и пришед на той пиргос и вырази его из