Королев. Главный конструктор - Мария Стефановна Бушуева

«Все время не оставляет мысль о товарище Сталине. Неужели же это может окончиться плохо? Мысль эта просто не укладывается в сознании, что наш т. Сталин сейчас лежит без сознания и в таком тяжелейшем состоянии…»

6 марта 1953 года. Продолжение предыдущего письма:

«Умер наш товарищ Сталин… Так нестерпимо больно на сердце, в горле комок, и нет ни мыслей, ни слов, чтобы передать горе, которое нас всех постигло.

Это действительно всенародное, неизмеримое горе – нет больше нашего родного товарища Сталина. Все мы, сколько себя помним, всегда знали, что он неизменно и бессменно стоит на своем посту в Кремле. В самые трудные минуты жизни всегда с надеждой и верой взоры обращались к товарищу Сталину. Самый простой, самый маленький человек мог к нему обратиться и всегда получал просимую помощь. Его великим вниманием была согрета любая область нашей жизни и работы…

Как можно охарактеризовать силу, значение всего того, что нам, работникам новой техники, лично уделил товарищ Сталин?

Как хватало у него сил и времени на все и для всех? Он твердо и честно до конца служил своему народу, как это сам говорил и обещал.

Сталин – это свет нашей жизни, и вот его теперь нет с нами… трудно собраться с мыслями и что-либо делать.

Сейчас был на общем митинге, читали сообщение по радио. Народ весь притихший, у многих слезы на глазах.

Не укладывается эта мысль в голову, что с нами нет уже товарища Сталина».

Голованов прокомментировал это письмо так: «Трудно передать те чувства, которые испытываешь, читая эти строки. Он же все видел: Бутырку, Лубянку, пересылки, страшные трюмы пароходов Дальстроя, лагеря смерти на Колыме, золотые клетки шарашек».

Сначала Голованов предположил в Сергее Павловиче «верноподданническое лукавство», выработанное страхом, осевшем паутиной в глубине его души, но потом отверг эту гипотезу: она не соотносилась никак с образом Королева – человека глобальной смелости. И тогда выдвинул классическую «постсоветскую» версию: «В том-то и драма Королева, что писал он искренне, что даже он, человек невероятно раскрепощенного мышления и раскованной воли, задавить в себе раба был не в силах. Он, всю жизнь обгонявший время, был, тем не менее, и продуктом своего времени. Поэтому, кстати, и интересен он для потомков. Увы, Королев был искренен: раб оплакивал господина. Он даже Устинова в одном из писем называет “хозяином”».

Странно, что весьма умный, тонкий журналист и писатель не уловил многозначительную иронию, с которой Королев употребил в одном из других писем слово «хозяин». Впрочем, если Сергей Павлович так называл Устинова вполне серьезно, никакого следа рабского отношения в этом определении все равно нет, есть трезвое понимание влияния министра вооружения, только и всего. Эта всевластная роль Устинова всегда ему не нравилась, оттого и нелестное в контексте того времени слово «хозяин». С другой стороны, в ОКБ-1 многие так звали Устинова, в том числе Мишин и Феоктистов. Да и Сергей Павлович нередко называл завод в Подлипках своим «хозяйством».

Генеральный конструктор НПО «Энергия» (ныне «Ракетно-космическая корпорация “Энергия” имени С.П. Королева»), доктор технических наук, академик Академии наук СССР (ныне РАН) Валентин Петрович Глушко. 15 мая 1975 года

[РИА Новости]

Еще более странно, что не обратил внимания Голованов на очень важную фразу в письме Королева: «Как можно охарактеризовать силу, значение всего того, что нам, работникам новой техники, лично уделил товарищ Сталин?» Королев полон тревоги за ракетостроение, которое возникло и развивалось, он этого не мог не признавать, благодаря Сталину, без одобрения которого и винтик с места в те годы не сдвигался.

Из письма видно и другое: Королев, как все великие подвижники, ощущал себя частицей народа. А Сталин для народа, прошедшего по мукам войны, – это недавняя Великая Победа, это индустриальный рывок, – и Королев транслирует «всенародное, неизмеримое горе». Голованов отмечал, что плакали даже студенты на траурном митинге в МВТУ (и, скорее всего, и Ярослав вместе со всеми).

Королев был наделен способностью ощущать общее как свое. Это черта прирожденного лидера. Есть свидетельства, что во время выступлений таких людей словно возникает электрическая цепочка, соединяющая говорящего и всех слушателей.

Регистрационный бланк члена КПСС С.П. Королева на партийный билет № 10695374 (образца 1936 г.) 6 августа 1953 года

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 99.]

Регистрационный бланк члена КПСС С.П. Королева на партийный билет № 00329128 (образца 1954 г.) 8 января 1954 года

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 99.]

Свои аресты Королев и Глушко со Сталиным напрямую не связывали – считали следствием институтских доносов и технической экспертизы, – это не рабская, а обычная защитная реакция: человек, жаждущий вложить свой труд в общее дело страны, не может сомневаться в достоинствах руководства, иначе у него исчезает волевой импульс созидания или он становится диссидентом. Освобождение из казанской «шараги» и награждение орденом Королев воспринял однозначно: Сталин разобрался.

…И еще одна черта Королева, отмеченная Головановым, но ускользнувшая от него при комментарии письма: Сергей Павлович был крайне смелым, не боящимся рисковать новатором в ракетостроении, но достаточно консервативным человеком в жизни. Предпочитал решать главные вопросы с теми, кого знал очень давно, не любил менять костюм, перестановка мебели вызывала у него напряжение и так далее. А смерть Сталина – грозила глобальными переменами.

И, конечно, Королев учитывал, что письмо может случайно быть прочитано не только женой…

Через десять дней новым председателем Совета Министров СССР был назначен Г.М. Маленков, а 7 сентября 1953 года первым секретарем ЦК КПСС избран Н.С. Хрущев.

* * *

Мартовский пуск Р-5 – «пятерки» прошел успешно. Королев восхищается красотой ракеты и пишет Нине Ивановне:

«…не пропал огромный труд и смелый замысел большого коллектива наших (всех наших в самом широком смысле) тружеников, так много и упорно потрудившихся над этой машиной. Когда-то очень давно мне мерещилось не то во сне, не то в мечтах, что наступит этот миг, и белая машина – эта наша “белая мечта” – горделиво оторвется от земли. Ну, что же, это свершилось, и пусть это будет в добрый час».

Письмо вдохновенное! В нем – свободное дыхание мечты. Прошло всего несколько дней – и Королев уже далек от Сталина и его кончины. Он с надеждой смотрит только вперед.

Но в апреле испытателей