Атаман Платов. К 270-летию со дня рождения (1753–2023) - Михаил Павлович Астапенко

Тимофей Дмитриевич Иловайский 11-й, Андрей Иванович Быхалов, Василий Алексеевич Сысоев 3-й, войсковые старшины Иван Васильевич Греков 21-й, М. М. Комиссаров 1-й и Г. Г. Мельников 4-й. Ими командовал генерал-майор Аким Акимович Карпов[687]. В задачу этого отряда входило наблюдение за Старой Смоленской дорогой в районе деревни Утицы и противодействие возможным попыткам 5-го (польского) корпуса Понятовского обойти крайний левый фланг 2-й русской армии.

Лейб-гвардии казачий полк графа, генерал-адьютанта Василия Васильевича Орлова-Денисова[688] был передан в состав 1-го кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта Федора Уварова. Кроме трех эскадронов донцов, в состав лейб-казаков входила гвардейская Черноморская сотня под командованием войскового старшины Афанасия Федоровича Бурсака 2-го[689]. Главные силы донцов под командованием атамана М. И. Платова располагались на правом фланге 1-й русской армии, в районе Масловской рощи, передислоцировавшись в ночь на 26 августа ближе к району обнаруженных бродов через реку Колочу. Платовский корпус состоял из четырех бригад.

В 1-ю бригаду входили казачьи полки подполковника Ивана Ивановича Андрианова 2-го, войскового старшины Михаила Григорьевича Чернозубова 8-го (бывший полк Ивана Краснова) и Перекопский конно-татарский полк подполковника Хункалова 1-го. Временно в состав этой бригады входил полк подполковника Максима Григорьевича Власова 3-го[690]. Он же и командовал всей бригадой, передав непосредственное командование своим полком есаулу С. В. Андронову 3-му.

Второй бригадой командовал генерал-майор Николай Васильевич Иловайский 5-й[691]. В ее состав, кроме полка самого Н. В. Иловайского, входил казачий полк подполковника Тимофея Дмитриевич Греков 18-й

В состав 3-й бригады под командованием генерал-майора Василия Тимофеевича Денисова 7-го[692], кроме его полка, входил еще полк войскового старшины Ивана Ивановича Жирова.

И в 5-ю[693] бригаду под командованием генерал-майора Дмитрия Ефимовича Кутейникова 2-го[694], кроме его полка входили полки подполковника Константина Ивановича Харитонова 7-го и Симферопольский конно-татарский полк во главе с полковником Балатуковым.

Кроме этих бригад в состав корпуса атамана Платова входили Атаманский полк во главе с полковником Степаном Федоровичем Балабиным[695], 1-й Башкирский конно-казачий полк, 1-й Бугский казачий полк есаула Жекула 1-го, 1-й Тептярский полк под командованием майора Темирова. В составе платовского корпуса находилась и Донская конно-артиллерийская рота № 2 под командованием войскового старшины Петра Васильевича Суворова.

Первая Донская конно-артиллерийская рота под командованием войскового старшины Петра Федоровича Тацина занимала позиции у южной флеши деревни Семеновской в составе Сводно-гренадерской дивизии генерал-майора М. С. Воронцова.

Вечером 25 августа атаман Платов перевел пятьсот казаков из состава Атаманского полка С. Ф. Балабина на пятнадцать верст вправо от занимаемой первоначально позиции «для наблюдения за неприятельским движением, – как писал Платов Кутузову, – дабы он не мог зайти за фланг нашей армии»[696]. Командир 1-й бригады подполковник М. Г. Власов, находившийся в нижнем течении реки Колочи, получил приказ атамана «связываться постами с подполковником Балабиным и в случае надобности подкреплять его»[697].

Все это время казачьи разъезды вели разведку и наблюдение за противником в районе левого берега реки Колочи. Смельчаки время от времени небольшими партиями проникали в неприятельский тыл, добывая «языков». Удача часто сопутствовала им: 24 августа разведчики из полка Ивана Андрианова под командованием хорунжих Петра Антонова и Василия Барышникова привели в свой стан 21 французского кавалериста[698]. Они обнаружили, что в районе села Бородина нет крупных сил неприятеля.

Готовился к долгожданному сражению и Наполеон, полагая, что это и будет то самое решающее сражение, в котором он, безусловно, разгромит русских и принудит императору Александра к заключению выгодного для себя мира.

Еще двадцать первого августа, когда Великая армия находилась на отдыхе в Гжатске, Французский император приказал начальнику главного штаба маршалу Бертье «устроить перекличку готовым к бою войскам». Подсчет, произведенный начальниками корпусов, показал, что император располагал 123 тысячами солдат и офицеров: 103 тысячами пехоты и 20-ю тысячами кавалеристов. Орудийный парк французской армии насчитывал 587 орудий.

Согласно данным маркиза Жоржа де Шамбре, перекличка, проведённая двадцать второго августа, показала наличие в составе французской армии 133 815 строевых чинов (за некоторых отставших солдат их товарищи отозвались «заочно», рассчитывая, что те догонят армию). Однако это число не учитывает 1500 сабель кавалерийской бригады дивизионного генерала Клода-Пьера Пажоля, подошедших позже, и 3 тысячи строевых чинов Главной квартиры[699].

Французские исследователи профессора Эрнест Лависс и Альфред Рамбо в многотомной «Истории XIX века» количество армии Наполеона на Бородинских полях определяют в 130 тысяч солдат и офицеров при 587 орудиях[700].

Наполеон давно жаждал генерального сражения и был уверен, что непременно разгромит русских, хотя знал, что русская армия, русские солдаты и офицеры обладают высокими боевыми качествами. Накануне сражения французы захватили в плен повара атамана Платова и одного из казаков из его корпуса. Наполеон нашел время лично побеседовать с казаком, который сделал вид, что не узнал императора Франции и был весьма откровенен с ним.

– Если бы ваш император Наполеон имел в своей армии казаков, – говорил донец, – то он давно был бы уже китайским императором. Не будь в русской армии казаков, французы уже захватили бы Москву, Петербург и Казань. Именно мы, донские казаки, все время задерживаем их, – самоуверенно заключил донец.

Наполеон, выслушав хвалебную речь казака, улыбнулся краешком своих тонких губ.

– Кто из французских полководцев больше всех нравится казакам? – через переводчика спросил Наполеон пленника. Немного подумав, казак ответил:

– Маршал Мюрат, неаполитанский король!

Наполеон удивленно вскинул брови. Заметив это, донец пояснил:

– Король храбр, всегда первым кидается в бой. Мы видели это много раз и дали себе зарок не убивать его, а беспременно захватить в плен.

Присутствовавший при этой беседе Арман де Коленкур записал понравившиеся ему рассуждения донского казака, отразив затем их в своих мемуарах.

Наполеон совершенно не случайно в этот ответственный момент накануне важнейшего сражения нашел время для беседы с простым казаком. Ведь и штаб французского императора и сам он всерьез подумывали об обращении донцов на службы французской империи. Наполеон располагал сведениями о якобы имеющихся сепаратистских настроениях на Дону. Об этом же писал в одном из своих посланий английский генерал Роберт Вильсон, представитель при русском штабе, говоря, что Наполеон «пришел произвести в самой России революцию и взбунтовать донцов, как народ, к которому он имеет особое уважение и благорасположения которого желает снискать лаской»[701]. Откуда мог знать штаб Наполеона о наличии сепаратистских тенденций на Дону, если таковые имелись? Подобные сведения, скорее всего, поступали к французам от иностранцев, посещавших казачьи земли, в частности, от Антония Людовика де Романо, несколько лет проведшего на Дону, а потом служившего Наполеону.

В 1808 году неизвестный француз-информатор сообщал из