Атаман Платов. К 270-летию со дня рождения (1753–2023) - Михаил Павлович Астапенко

Вдруг ему начинал мерещиться шум отступающей армии русских, тогда он выбегал из палатки, долго вслушивался в шорохи огромного пространства, вглядываясь в огни русских бивуаков. Но там царила зловещая тишина, и Наполеон возвращался в палатку. С затаенной тревогой спрашивал он своего адъютанта: верит ли он в завтрашнюю победу, и, услышав в ответ: «Без сомнения, сир, хотя победа будет стоить дорого», – вдруг интересовался: выдана ли гвардии тройная порция риса и сухарей. Получив утвердительный ответ, устало уронил голову на руки, ненадолго забывшись в тревожном сне.

В пять часов утра к императору от маршала Нея прибыл офицер и сообщил, что «храбрейший из храбрых» видит перед собой русских и просит разрешения их атаковать. Наполеон встрепенулся, вышел из палатки и, оглядывая позиции русских войск, воскликнул: «Наконец они попались! Вперед! Идем открывать ворота Москвы!»

Заблестела заря. Наполеон, указывая на медленно поднимающееся солнце, с пафосом прокричал, обращаясь к своему окружению: «Вот оно, солнце Аустерлица!»[710]

В это время в полках Великой армии писари читали приказ Наполеона. Этот, как и все его приказы, отличался лаконичностью и был выдержан в энергичных тонах:

– Воины! Вот сражение, которого вы так желали. Победа в ваших руках: она нужна нам. Она доставит нам изобилие, хорошие зимние квартиры и скорое возвращение в Отечество! Действуйте так, как действовали вы под Аустерлицем, при Фридланде, Витебске и под Смоленском, и позднее потомство вспомнит о подвигах ваших в этот день и скажет о вас: он был в великой битве под стенами Москвы[711].

Надо отметить, что Наполеон называл Бородинское сражение «битвой на Москве-реке – bataille de la Moskova»[712].

Пятнадцать лет назад, став во главе французской армии в Италии, найдя ее голодной, полураздетой и деморализованной, молодой тогда еще генерал Бонапарт обещал солдатам: «Я поведу вас в самые плодородные страны…» И повел их в Италию, отдавая ее города на разграбление голодных и полураздетых людей. В день Бородинского сражения Наполеон, теперь уже император Франции и повелитель Европы, воздействовал на те же чувства солдат, что и в начале военной карьеры.

Двадцать шестого августа 1812 года, к рассвету, русская армия стала под ружье. Кутузов подъехал к селению Горки, на батарею, где остановился; при нем находилась вся Главная квартира. Солнце величественно поднималось из-под холма, исчезали длинные тени, светлая роса блестела еще на лугах и полях, которые через несколько часов должны были обагриться людской кровью. Давно уже пробили зорю, и русские в нетерпении ожидали начала битвы…

С рассветом атаман Платов был уже на ногах. В утренней мгле гасли бивуачные костры, суетливо двигались казаки, ржали кони. Над рекой Колочей, клубясь, поднимался туман. Медленно рассеиваясь, он открывал поля с разноцветными пятнами войск, холмы, лесистые берега реки, избы и церковь села Бородина. В уже нарушенную казаками предрассветную тишину ворвался гулкий пушечный выстрел. Затем послышались лихорадочная частая стрельба и шум атаки. «Застонала земля, и пробудились… воины. Дрогнули поля, но сердца покойны были. Так началось беспримерное сражение Бородинское», – вспоминал его участник Федор Глинка.

…Битва началась в половине шестого утра 26 августа, когда более 100 французских орудий начали артиллерийский обстрел позиций левого фланга русских. Одновременно с началом обстрела на центр русской позиции, на село Бородино, под прикрытием утреннего тумана в отвлекающую атаку двинулась дивизия генерала А. Ж. Дельзона[713] из корпуса вице-короля Италии Евгения Богарне. Село оборонял гвардейский Егерский полк под командованием полковника Бистрома. Около получаса егеря отбивались от четырехкратно превосходящего противника, однако под угрозой обхода с фланга вынуждены были отступить за реку Колочу. Вслед за ними по мосту переправился и 106-й линейный полк французов. Командующий 1-й Западной армией Барклай-де-Толли направил на помощь 1-й, 19-й и 40-й егерские полки, которые контратаковали французов, сбросили их в Колочу и сожгли мост через реку. В результате этого боя французский 106-й полк понёс тяжёлые потери[714]. Тем не менее, ободрённые занятием села Бородина, французы бросились вслед за егерями и почти вместе с ними перешли по мосту, но гвардейские егеря, подкреплённые полками, пришедшими с полковниками Вуичем и Карпенковым почти полностью разгромили 106-й неприятельский полк, перешедший на русский берег.

Накануне сражения Багратионовы флеши были заняты 2-й сводно-гренадерской дивизией под командованием генерала М. С. Воронцова[715]. В шестом часу утра после непродолжительной канонады началась атака французов на Багратионовы флеши. В первой атаке французские дивизии генералов Ж. М. Дессе[716] и Ж. Д. Компана[717], преодолев сопротивление егерей, пробились через Утицкий лес, но, едва начав строиться на опушке напротив самой южной флеши, попали под картечный огонь и были опрокинуты фланговой атакой егерей. В восьмом часу утра французы повторили атаку и захватили южную флешь. На помощь 2-й сводно-гренадерской дивизии Багратион направил 27-ю пехотную дивизию генерала Д. П. Неверовского[718], а также Ахтырских гусар и Новороссийских драгун для удара во фланг. Французы оставили флеши, понеся при этом большие потери. Были ранены оба дивизионных генерала Дессе и Компан, при падении с убитого коня контужен командир корпуса маршал Даву (Наполеону поторопились доложить, что Даву убит!), ранения получили практически все бригадные командиры. Для третьей атаки Наполеон усилил атакующие силы ещё тремя пехотными дивизиями из корпуса маршала Нея, тремя кавалерийскими корпусами маршала Мюрата и артиллерией, доведя её численность до 160 орудий.

Багратион, определив направление главного удара, выбранного Наполеоном, приказал генералу Н. Н. Раевскому, занимавшему центральную батарею, немедленно передвинуть к флешам всю вторую линию войск его 7-го пехотного корпуса, а генерал-лейтенанту Н. А. Тучкову 1-му[719] – направить защитникам флешей 3-ю пехотную дивизию генерала П. П. Коновницына[720]. Одновременно в ответ на требование подкреплений Кутузов направил к Багратиону из резерва лейб-гвардии Литовский и Измайловский полки, 1-ю сводно-гренадерскую дивизию, 7 полков 3-го кавалерийского корпуса и 1-ю кирасирскую дивизию. Дополнительно с крайне правого на левый флаг начал перемещение 2-й пехотный корпус генерал-лейтенанта К. Ф. Багговута. После сильной артиллерийской подготовки французам удалось ворваться в южную флешь и в промежутки между флешами. В штыковом бою тяжело ранены и унесены с поля боя командир 27-й пехотной дивизии генерал Неверовский и командир 2-й гренадерской дивизии генерал Воронцов.

Французы были контратакованы тремя кирасирскими полками, причём маршал Мюрат чуть не попал русским кирасирам в плен, едва успев скрыться в рядах вюртембергской пехоты. Отдельные части французов вынуждены были отойти, но кирасиры, не поддержанные пехотой и контратакованные французской кавалерией, были отбиты. Около 10 часов утра флеши остались в руках неприятеля. Контратака подоспевшей 3-й