Правосудие в современной России. Том 1 - Екатерина Владимировна Михайлова

настоящее время, по всей видимости, он отчасти нивелируется путем попытки усиления роли юридического позитивизма, приспособления наиболее общих принципов естественного права к частным юридически значимым обстоятельствам и случаям[537], а также диверсификации доктрины прав и свобод человека на международно-правовой и конституционный модули[538].

§ 4. Развитие классической системы цивилистических процессуальных принципов: цифровая детерминанта

Цифровизация правосудия, несомненно, влияет на привычное содержание принципов цивилистического процесса. В связи с этим в литературе констатируется, что процессуальные принципы не могут оставаться статичными в условиях форсированного развития информационного пространства[539]. Как справедливо отмечают Я.Я. Кайль и В.А. Усанова, применение современных технологий должно развивать и гарантировать базовые принципы судопроизводства, такие как: законность, независимость судей, доступность правосудия, открытость и гласность, диспозитивность, состязательность и равноправие сторон, разумные сроки судопроизводства и др.[540]

Принято считать, что цифровизация как прогрессивное явление положительно влияет на все сферы жизни российского общества. Вместе с тем Е.В. Гриценко и Ю.А. Ялунер полагают, что тенденция развития и соблюдения принципов цивилистического процесса в условиях цифровизации правосудия обратно пропорциональна тенденции осуществления информатизации и цифровизации самого правосудия с учетом соблюдения принципов независимости судебной власти, доступности правосудия, его открытости, гласности и прозрачности, состязательности судебного производства[541].

Прослеживая противоречивую тенденцию во влиянии цифровых технологий на принципы цивилистического процесса, Ю.А. Кондюрина устанавливает следующую закономерность. С одной стороны, системы электронного правосудия ограничивают действие принципов цивилистического процесса или его институтов (например, гласность судопроизводства, устность судебного разбирательства). С другой стороны, эти принципы усиливаются дополнительными гарантиями их реализации в электронном формате. Обосновывается, это мнение тем, что данное явление повышает и понижает гарантии одновременно в отношении определенных субъектов процессуальных правоотношений (в частности, речь может идти о начале доступности правосудия)[542]. Таким образом, у цифровизации правосудия есть не только положительный, но и отрицательный эффект в контексте применения названных принципов.

Так, казалось бы, принцип осуществления правосудия только судом должен оставаться неизменным независимо от применения информационных технологий или классических способов реализации процессуальных действий суда и иных участников процесса. Однако в научной среде неизменность внутреннего наполнения принципа осуществления правосудия только судом под влиянием цифровизации ставится под сомнение. В этом аспекте основная дискуссия ведется вокруг понимания сущности «электронного правосудия» — является ли это деятельностью суда по разрешению гражданских дел с использованием искусственного интеллекта вместо судьи либо представляет собой осуществление правосудия судьей в традиционном виде с использованием вспомогательных информационных технологий.

В соответствии с приказом Судебного департамента при ВС РФ от 26.11.2015 № 362 под электронным правосудием понимается «способ и форма осуществления предусмотренных законом процессуальных действий, основанные на использовании информационных технологий в деятельности судов, включая взаимодействие судов, физических и юридических лиц в электронном (цифровом) виде». по определению И.Ю. Носкова, под электронным правосудием понимается «способ отправления правосудия, основанный на использовании технических систем с цифровой обработкой данных»[543].

Очевидно, что из первой дефиниции следует, что электронное правосудие означает не осуществление правосудия при помощи искусственного интеллекта, а совершение отдельных процессуальных действий в электронном виде. из второй — вытекает, что электронное правосудие может быть одним из способов осуществления правосудия как деятельности по рассмотрению и разрешению гражданских дел. Вопрос заключается в том, насколько глубоко цифровая обработка данных проникнет в ход отправления правосудия. И.П. Попова считает, что если в основе принятия судебных актов будет лежать алгоритм анализа данных, заложенных разработчиками программ, то при этом уничтожится субъективизм и судейское усмотрение, но одновременно с этим есть опасность частичной утраты самостоятельности судебной власти и присущей ей индивидуальности судебных решений[544].

На наш взгляд, несмотря на актуальные дискуссии о замене судов искусственным интеллектом, об этом пока говорить преждевременно. Внедряемые электронные технологии представляют собой автоматизацию отдельных блоков судебного делопроизводства, а также простых процессуальных действий, не требующих личного вмешательства судьи. по справедливому замечанию Е.В. Михайловой, «ни одна компьютерная программа, электронная технология не способны осуществить ни оценку фактических обстоятельств дела, ни толковать закон применительно к конкретной ситуации, а без этого — нет правосудия, нет справедливого суда»[545].

С принципом осуществления правосудия только судом тесно взаимосвязан принцип независимости судебной власти, подчинения судей только закону. П.Д. Константинов считает, что в целом информатизация негативно влияет на означенный принцип, поскольку электронные технологии способны поставить судей в подчиненное положение от результатов обработки информации[546]. Снижение эффективности действия принципа независимости судебной власти повлечет за собой ослабление принципов судейского руководства процессом, справедливости, доступности правосудия, непосредственности и др.

В противовес этому мнению А.Г. Плешанов высказывает суждение о том, что автоматическое распределение дел между судьями повысит независимость судей путем нивелирования коррупциогенного фактора[547]. Аналогичного суждения придерживаются Я.Я. Кайль и В.А. Усанова[548]. При этом иные ученые и практики находят дополнительные гарантии независимости судей, появившиеся или умножившиеся в связи с внедрением электронного правосудия[549]. Так, расширение круга цифровых детерминант открытости судов и гласности правосудия сделало юридические инструменты, обеспечивающие независимость судей, более действенными и понятными для населения. В.А. Солдатов подчеркивает, что «беспристрастность генетически связана с правом на достоверную и точную информацию о судебном процессе и реализацией транспарентности судебной системы»[550]. Например, возможность трансляции судебных заседаний в режиме реального времени, их проведения в формате видео-конференц-связи и веб-конференции, размещение информации о работе судов на официальных сайтах обусловливает ответственное и добросовестное отношение судей к своим обязанностям. Кроме того, снижаются параметры риска воздействия и давления на судей, имеет место профилактика коррупции.

Мероприятия, направленные на обеспечение открытости и доступности правосудия в информационном поле тесно сопряжены с материализацией принципа гласности. Последний получил мощный эволюционный импульс в связи с внедрением электронных технологий в рамках отправления правосудия. Если раньше принцип гласности ограничивался возможностью присутствия в зале судебного заседания и публичным оглашением решений, то в настоящее время он имеет большое количество проявлений и граничит с принципами доступности, открытости и транспарентности. Правовой основой реализации этих принципов стал Федеральный закон от 22.12.2008 № 262-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации».

Сегодня гласность и открытость судебного разбирательства в совокупности обеспечивается разными средствами: размещением сведений о хронологии движения дела, о конкретном судье и участниках процесса в автоматизированных информационных системах и на официальных сайтах; публикацией текстов судебных актов в этих системах с учетом ограничений, предусмотренных действующим законодательством; получением информации о деле посредством личного кабинета пользователя; трансляцией судебных заседаний по радио, телевидению и в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет»; видеозаписью, фотосъемкой, аудиозаписью открытых судебных заседаний; ведением аудиопротоколирования судебных заседаний; их проведением с использование видео-конференц-связи и веб-конференции и др.[551].