Король Туле. Биография Кнуда Расмуссена - Курт Л. Фредериксен

гренландскими компаньонами по путешествиям, он приступил к работе. В одном из эссе книги «Я любил и жил» писательница Ригмор Тор делится воспоминаниями, которые подпитывают миф о Кнуде Расмуссене как обольстителе женщин.

Однажды к ним в имение на машине супруга заехала соседка Ригмор Фрихте, проживавшая на ферме неподалеку. Она хотела узнать, не сможет ли кто-нибудь отремонтировать радиоприемник, с починкой которого не мог справиться ее муж.

Ей было 20 лет, и она была несчастлива в браке. Кнуду было 46, и он задыхался от навалившейся на него работы. У нее были молодость, жизненная сила и желание. У него были опыт и тоска. К этому моменту он уже успел доказать свою значимость. Они дарили друг другу тепло, утешение и радость. Роман продолжался несколько месяцев, а потом он положил этому конец.

Кнуд Расмуссен испытывал волнение, но вряд ли он был счастлив. В самый разгар встречи он мог запросто исчезнуть. Как-то раз он привел Ригмор в ночной клуб Adlon в Копенгагене, где дирижер знал его любимую мелодию, а сам удалился в гостиничный номер, чтобы в одиночестве отоспаться. Он испытывал одновременно потребность и в веселье, и в работе, нуждался в компании, но и любил бывать в одиночестве.

Том Кристенсен рассказывал, как издательство Gyldendal поручило ему, рядовому читателю под именем Ольсен из Вогнмагергеде, следить, чтобы Кнуд Расмуссен не увильнул от написания популярной книги о великом санном пути. Королевская библиотека, Дания

Вокруг него происходило множество событий. Биркет-Смит и Теркель Матиассен активно занимались научной обработкой результатов экспедиции. Кнуд Расмуссен должен был взять в свои руки торговую факторию и все, что с ней было связано. А еще были публичные выступления, а также коллекции, которые постепенно поступали из Америки.

Наука

Расмуссену повезло родиться в определенном месте, в определенную эпоху и обладать способностями, которые позволили ему заняться исследованиями эскимосов. Он был самоучкой, но имел некоторые преимущества: владел их языком, умел отождествлять себя с ними и вести их образ жизни, обладал необходимой физической силой, а также способностью дистанцироваться, наблюдать и собирать, изображать и передавать. И он позволял другим быть значимой и самостоятельной частью того, с чем сам прекрасно умел справляться. Все началось с полного приключений путешествия молодого человека в Лапландию и закончилось почетными докторскими степенями двух университетов, множеством наград, а также ролью руководителя большой экспедиции с большим количеством участников, современным снаряжением и методами путешествий. От саней и собачьих упряжек до моторных лодок и самолетов, от юношеских статей ради небольших заработков до крупных научных трудов на английском языке, от одной эпохи к другой.

20 декабря 1924 года этот самоучка попадает на университетскую кафедру. В звании почетного доктора он читает лекции о Пятой экспедиции Туле и ее научных результатах.

В период с 1927 по 1942 год вышел 10-томный научный отчет о Пятой экспедиции Туле объемом 5000 страниц. Каждый том состоял из нескольких номеров. Вот личный вклад Кнуда Расмуссена в этот труд:

Том VII № 1. Интеллектуальная культура эскимосов-иглуликов. 308 с. + 17 приложений. 1929. № 2–3. Наблюдения за интеллектуальной культурой эскимосов-карибу. 280 с. Иллюстрации + 25 приложений. 1930.

Том VIII № 1–2. Эскимосы-нетсиликски. 554 с. Иллюстрации. 1931.

Том IX. Интеллектуальная культура медных инуитов. 350 с. Иллюстрации + 17 приложений. 1932.

День, когда Кнуд Расмуссен спросил Теркеля Матиассена, не хочет ли тот присоединиться к Пятой экспедиции Туле, ознаменовал начало блестящей научной карьеры, которая достигла пика, когда Матиассен по возвращении представил результаты археологических исследований в работе «Археология центральных эскимосов» в VI томе данной серии. Вторая часть этого эссе вылилась в докторскую диссертацию Теркеля Матиассена.

Том V, озаглавленный «Эскимосы-карибу», состоял из двух частей. Он стал основой диссертации Кая Биркет-Смита, которая заложила фундамент большой научной карьеры исследователя и директора этнографического отдела Национального музея.

Оба они внесли серьезный вклад в сборник научных трудов.

Благодаря своим трудам и начинаниям Кнуд Расмуссен занял важное место в датской этнографической традиции. Все, что он писал об эскимосах, проникнуто романтической идеализацией их свободной жизни – жизни, которую он с ними разделял и с которой отождествлял себя, но одновременно с этим, в силу двойственности своей природы, умел смотреть на нее глазами наблюдателя. Он взаимодействовал с людьми, о которых писал, основываясь на своих базовых представлениях о цивилизованном мире, но в то же время никогда не закрывал глаза на конфликты, возникавшие при встрече коренных народов и современного западноевропейского человека. Уже в книге о Лапландии он пишет:

Эта сеть сковывающих предрассудков характерна для цивилизованного и законопослушного общественного мнения обо всех свободных коренных народах. Их никогда не пытаются понять, постоянно твердя об их дикости и грубости, и при этом выносят свои глупые буржуазные суждения, к которым нет никаких предпосылок; они признают только одну-единственную форму существования – закрепленную законодательством и свойственную им самим.

Лапландцы вызывали возмущение тем, что скитались по своим диким местам, не принося никакой пользы обществу, и не проявляли ни малейшего сочувствия людям, которые приняли на себя роль угнетателей их свободной жизни. Им предлагали интегрироваться, но они отказались. Тогда на них натравили наемников цивилизации, которые вскоре объявили «победу над всеми народами».

Во времена Кнуда Расмуссена бытовало презрительное отношение ко всем коренным народам, от которого он дистанцировался. Когда в книге о Пятой экспедиции Туле он пишет: «Природный человек, несмотря на свою очаровательную простоту, способен на обман без чести и совести»; «их духовность находится на уровне каменного века, которому чужды такие понятия, как честь, благоразумие и ответственность», – это главным образом дистанцирование от предмета, а не осуждение. Он считал, что не стоит применять собственные представления о моральных понятиях к людям, живущим в совершенно иных условиях. История об эскимосе, который был осужден канадскими властями за убийство, показала, на чьей он стороне. И он сам прекрасно осознавал, что встреча с цивилизацией будет трагической и неизбежно принесет с собой множество бед, но вместе с тем она неминуема, поэтому переход должен быть как можно более плавным. В практической деятельности он стремился применять этот подход. Исходя из своего культурного опыта, он пытался смягчить переход эскимосов к цивилизации. Он был колонизатором, но не циником, всегда оставаясь проницательным и заботливым человеком. Будучи символом датского националистического героизма в духе того времени, он не пытался бросить вызов национализму. Империализм был вполне логичным следствием эволюционистского подхода, которым он был пропитан.