Сталинград. Как состоялся триумф Красной Армии - Майкл К. Джонс

один из новых защитников города не смог бы переправиться на левый берег Волги. Мы поклялись бороться до последней капли крови. И только смерть могла освободить нас от этой клятвы. Мы руководствовались не только стратегической ситуацией, но и необходимостью удержать город любыми средствами. Мы подчинялись зову наших сердец.

«За Волгой для нас земли нет!» – это было не просто лозунгом, это было святой убежденностью».

Глава десятая. Армия массового героизма

В ходе ожесточенных боев за Тракторный завод немцы сумели захватить весь заводской комплекс. После этого они перегруппировались и прорвались на юг, к заводу «Баррикады». 138-я дивизия Людникова удерживала район позади завода. 308-я дивизия Гуртьева, продвинувшись вниз по направлению к Волге, заняла рабочий поселок и здание завода. На нее и пришлась основная мощь немецкого удара.

Направление главного удара

Журналист Василий Гроссман описывал жизнь и смерть этой дивизии в знаменитой статье «Направление главного удара». С незабываемой выразительностью он описывает, как полки дивизии Гуртьева заняли позицию, готовые противостоять немецкому наступлению: «Темные громады цехов, поблескивающие влагой рельсы, уже кое-где тронутые следами окиси, нагромождение разбитых товарных вагонов, горы стальных стволов, в беспорядке валяющиеся по обширному, как главная площадь столицы, заводскому двору, холмы красного шлака, уголь, могучие заводские трубы, во многих местах пробитые немецкими снарядами…

Дивизии предстояло встать перед этим заводом и стоять насмерть. За спиной была холодная темная Волга».

Немцы обрушили на этот клочок земли всю мощь своей военной машины: тяжелые и огнеметные танки, шестиствольные минометы, армады пикирующих бомбардировщиков, осколочные бомбы и термитные снаряды. Они действовали, исходя из простого принципа: живые люди не смогут выстоять под таким натиском.

Однако, как верно заметил Чуйков, если трусость заразительна, то смелость тоже. Удивительная стойкость 13-й гвардейской дивизии Родимцева, оттесненной к волжской набережной, и 37-й дивизии Жолудева на Тракторном заводе становилась массовым феноменом. Немцы все еще были убеждены, что если дивизия лишится возможности поддерживать связь и ее части при этом будут отрезаны и окружены, то это лишит бойцов воли к сопротивлению. Эта истина подтверждалась в боях много раз. Но, как заметил Василий Гроссман, она перестала быть непреложной в Сталинграде: «Немцам удалось ворваться в завод, их танки ревели у стен цехов, они рассекали нашу оборону, отрезали командные пункты дивизии и полков от переднего края обороны. Казалось, что лишенная управления дивизия потеряет способность к сопротивлению, что командные пункты, попавшие под непосредственный удар противника, обречены на уничтожение, но произошла поразительная вещь: каждая траншея, каждый блиндаж, каждая стрелковая ячейка и укрепленные руины домов превратились в крепости со своими управлениями, со своей связью. Сержанты и рядовые красноармейцы стали командирами, умело и мудро отражавшими атаки. И в этот горький и тяжелый час командиры, штабные работники превратили командные пункты в укрепления и сами, как рядовые, отражали атаки врага».

Требования военной цензуры не позволяли Гроссману вдаваться в специфические детали. Но, используя журнал боев 308-й дивизии и новые свидетельства очевидцев, сегодня вполне возможно восстановить описываемые им события во всей полноте. 17 октября немцы успешно осуществили окружение двух полков в рабочем поселке завода «Баррикады». Дивизионный журнал боев отмечает: «Враг отрезал от войск полковой командный пункт. Окруженные части вступили в ожесточенный бой. В течение ночи ни солдаты, ни офицеры не оставляли свои позиции. Они уничтожали фашистов, не заботясь о собственных жизнях». Но к 18 октября большинство окруженных бойцов погибли. Превосходящие силы немцев ворвались на завод «Баррикады». Против них был брошен батальон, составленный из нескольких сотен рабочих и небольшого количества работников НКВД. Но всего через несколько часов от него осталось лишь пять человек. Враг сосредоточивал войска для последнего рывка, после которого завод будет взят.

Немецкая стратегия на 19 октября обусловила начало наступления с жестокой бомбардировки. Предполагалось, что это, с одной стороны, расчистит путь для немецких войск, а с другой – уцелевшие остатки бойцов будут напуганы настолько, что не смогут продолжать сопротивление. Иными словами, это была тактика сокрушительного и устрашающего удара, и предполагалось, что в результате завод удастся быстро захватить. Но, вопреки ожиданиям, выжившие защитники завода вылезли из своих блиндажей и убежищ и контратаковали. Потрясенные немцы отступили. Слова Гроссмана о мужестве тех русских бойцов стали по праву знаменитыми, они высечены на мемориальном камне, посвященном всем защитникам Сталинграда, на Мамаевом кургане: «Железный ветер бил в лицо, и они все шли вперед, и снова чувство суеверного страха охватило противника: люди ли шли в атаку, смертны ли они? Да, они были смертны, и мало кто уцелел из них, но они сделали свое дело».

После захвата завода «Баррикады» немцы планировали нанести удар в точку соединения дивизий Смехотворова и Людникова и прорваться через линию обороны русских. Но русские ринулись вперед, отбили у врага три заводских цеха, продвинувшись почти на километр, и полностью нарушили ход немецкого наступления. Гроссман отмечал: «Только здесь, в Сталинграде, знают, что такое километр. Это – тысяча метров, это сто тысяч сантиметров». Бои шли за каждый клочок земли.

Происшедшее кажется почти невероятным. Как же удалось добиться этого?

Предыдущей ночью, 18 октября, когда немцы стягивали свои войска для широкомасштабного наступления, комдив Гуртьев и сам Чуйков прибыли на командный пункт на передовой. Константин Казарин, командир роты 339-го полка, вспоминает, как он увидел их, когда пришел на КП с докладом: «Чуйков стоял в простой черной шинели с двумя бойцами из роты охраны. В этом аду наши главные командиры были с нами!»

Казарин сделал доклад, и Гуртьев спросил его о состоянии его роты пулеметчиков, настроениях бойцов и как много у них боеприпасов. Казарин продолжает рассказ: «Мы по-настоящему уважали полковника Леонтия Гуртьева. Он всегда был внимателен к людям, он знал сильные и слабые стороны своих офицеров, и одно из его величайших умений проявлялось в том, как он распределял обязанности: каждый получал ту работу, с которой он мог справиться. Однако мне было сложно дать ему жизнерадостный отчет: боеприпасов у нас оставалось не так уж много, большая часть полка погибла, а оставшиеся в живых находились на пределе своих сил».

Затем заговорил Чуйков. «Сначала он дал мне совет, – вспоминает Казарин. – Я откровенно рассказал о том, каким было внутреннее состояние бойцов: мы были слишком подавлены немецким техническим превосходством, точностью их бомбардировок и артобстрелов, их танковыми атаками. Все это крайне угнетало наших людей. Чуйков сказал: «Постарайтесь установить свои пулеметы на позиции, откуда вы будете видеть врага и потери, которые ему нанесете. Поднимите ваши огневые позиции.