По звёздам Пса - Питер Хеллер

Она подняла руку, жест Все Нормально, и также немножко отстранения от меня, и я опять засмеялся. Как меняются времена. Они придвинулись к ней из пещеры в круг и я понял что она уже завоевала их сердца, что они полюбили ее так же как полюбил ее я, это я понял с первых моментов.

Дети потянулись к ней, хватаясь за ее юбку, одна малышка, мне кажется ее звали Лили, Лили держала ее ногу как медвежонок держался за дерево.

Привет! я услышал Симу. Привет. Вы такие красивые. Как тебя зовут? А тебя? А этого очаровательного мальчишку?

Чудо прикосновения к чужому человеку. Неприкосновенных больше нет.

Я беспокоился да только. Почти что стоило того чтобы увидеть эту сцену.

Она устроила для себя комнату в старом доме фермы которую когда-то называли кабинетом, и она их всех проэкзаменовала. Она одела латексные перчатки. Я видел их на ее руках когда она открывала дверь кухни и вызывала следующего. Негромко. Должно быть была пачка в ее багаже. Она зашивала порезы, лечила раны, звала чтобы ей принесли теплой воды. Она проконсультировала молодую женщину беременную на шестом или седьмом месяце. Успокаивала, я знаю, старика чей плач доносился из-за решетки кухонной двери. Она сказала мне ничего страшного прийти мне сюда, общаться, все было просто неправильно воспринято. Как гепатит С, сказала она. Как когда-то был ВИЧ. Передача телесными выделениями, кровью. А все другое...

Неправильное восприятие спасло их жизни. Большие вывески на заборах по краям их полей КРОВЬ. Ужас вызванный ими. И подтверждение для каждого у кого был бинокль чтобы увидеть: изможденные фигуры согбенные от неведомого ветра, тяжелые движения, пустые глаза. Держали всех подальше от них, всех атакующих, спасли их жизни продолжая их убивать.

Мы полетели назад в полном молчании хотя наушники работали.

Той ночью мы легли у бермы, легли близко близко друг к другу. Оба на спинах, оба изучая рифы светящихся облаков разорванных краями гор. Половинка луны растолкала их во все стороны, и они задрожали от жаркой молнии. Я наблюдал как они плыли и надеялся на большой дождь и как мы побежим в ангар где был Бангли. Земле нужен дождь. Она сказала

В конце всего проводились изучения. Несколько очень убедительных сводок.

По крови?

Угум.

Я подождал.

Они сообщали что появление болезни аутоимунной системы вызывалось тем что тело теряло способность вырабатывать витамин Д. Удивительный механизм болезни. Как СПИД с Т-лимфоцитами. Я хочу сказать если бы были еще данные.

Она помедлила, наблюдая за облаками.

Мне очень нравится когда ты так говоришь.

Она стукнула локтем мое ухо.

Не было свидетельств опровержения. Не успели проверить. Все это так ново.

Витамин Д может замедлить процесс?

Да.

Может нам пора бежать в магазин.

Она замолчала. Мы наблюдали облака. Они были разорванными и так и не сгустились. Не над нами. Дождь, если где-то шел дождь, оставался над горными пиками.

Эй, пробормотал я, хочешь услышать мои самые любимые стихи? Они были написаны в девятом веке, в Китае.

Я думал она размышляла над своими медицинскими мыслями, да только я ощутил ее вздрагивание. Не вздрагивание плохих снов как бывало иногда с Джаспером а вздрагивание ухода, отпускания.

В или примерно в. Лучше этого сейчас не скажешь. Бангли следил за календарем в моем ангаре до самой атаки и это мне кажется было очень с его стороны заботливо. Да только. Мы все знаем что случилось 19 июня. Да только он ни за что не смог бы сказать сколько дней он лежал позади Красной Площади. По крайней мере неделю ему казалось.

В или примерно в 4 июля я работал в огороде. Уничтожал картофельных жуков одного за другим. Сима была у семей. Я оставил ее там утром и она попросила забрать ее к ужину, она хотела побыть там весь день. Она занималась уколами витамина Д, да только я точно знал что из-за детей. Она никак не могла быть от них так далеко.

Я работал в огороде. Она была там. Бангли играл в шахматы с Папашей. Чем они занимались. Они садились на веранде моего дома в скрипучих креслах и играли в шахматы словно на картине в каком-то деревенском магазине из некоей апокалипсической пародии на Нормана Рокуэлла. Трость Бангли у поручня. Он играл лучше в шахматы, но часто терял нить мыслей и тогда Папаша мог его обыграть.

Я давил картофельных жуков пальцами и я услышал звук который я слышал так часто что не смотрел вверх. Да только. Не слышал долгое время. Я приподнял голову, прищуриваясь глазами против солнца и вот они: два испаряющихся выхлопа. Параллельно но один позади. И дальний искаженный звук удаляющихся двигателей.

Не во сне, нет.

Я так быстро никогда не бегал. Много лет. К Зверушке и включил главный и потом радио. У меня был цифровой сканнер, частоты вверх в молчании и совсем ничего. Статика. Вниз вверх цифры. Остановились как колесо рулетки. Наконец, конец всякой серости. Голос, слова. Прежде чем я заговорил в микрофон я начал слушать и я не понял ни одного слова. Арабский. Должно быть. Разговор, смех. Направлялись на запад на тридцати тысячах футах. Направлялись скорее всего в Калифорнию. Оттуда сверху, мы, наш аэропорт, был бы невыделим от всего вида ландшафта, разлагающаяся инфраструктура. Я вызывал и вызывал. Два лайнера, 747-е, Эри, два лайнера 747-е Эри. Боинги 747-е пролетевшие Денвер, здесь Эри. Я вызывал и вызывал. Пока мой голос не охрип и линии пара превратились в белое воспоминание, в мираж. Я долго глядел им вслед застывший. К добру ли или нет?

Неделю спустя, так же, еще два. Почти в то же самое время. И на следующей неделе. В четвертую неделю ничего. Четверо нас собрались на веранде в полдень словно ожидая фейерверка или появления важного лица.