Хроника моей жизни - Савва (Тихомиров)

Поэтому просим вас покорнейше, не благословите ли приложить ваше убеждение к нашей просьбе, чтобы склонить Осипа Васильича Варвинского[153] к посещению нашего больного. Может быть, есть еще средства помочь ему. Посещение чем скорее, тем лучше. Железная дорога сокращает расстояние».

Просьба отца Горского была охотно мною исполнена; я убедил господина Варвинского посетить болящего ученого старца Петра Спиридоновича Делицына. И вот что затем писал мне об этом посещении отец Горский от 12-го числа:

«Приносим вам глубочайшую благодарность за то, что вы так близко к сердцу приняли нашу просьбу за больного и сами потрудились расположить опытного врача к облегчению его немощи. Свидетельство Осипа Васильича, правда, не много обещает нам утешительного, но предложенные им советы, может быть, задержат на время развитие болезни.

Поздравляю вас с утешением видеть благоуспешное окончание ваших забот о благолепии храма Господня. Paдуюсь красоте дома Божия, но видеть ее позвольте уже на Святках; к празднику нужно будет явиться с проповедью.

И y нас в соседстве, говорят‚ готовится вскоре освящение – именно двух престолов в приделах новопостроенной церкви в Вифании, между ними один, кажется, во имя Платона мученика.

А мы скитаемся по чужим храмам![154] Просил было я ныне святителя отслужить с нами в 1-е октября, сначала он не отказал вполне, напротив, подал надежду; потом указал на неудобство служить в трапезной церкви, когда должен быть крестный ход. Наконец – святитель не служил нигде, проведши этот день, по немощи, в скиту. Не знаю, что будет и с будущим нашим юбилеем[155]?»

Храм, o возобновлении коего упоминает между прочим Горский, это теплая церковь в Высокопетровском монастыре во имя преподобного Сергия с двумя приделами. Возобновленная Сергиевская церковь оказалась очень благолепною. Главный престол во имя преподобного Сергия освящен был преосвященным митрополитом совместно со мною; прочие два были освящены мною одним. На возобновление храма употреблено было мною из монастырских сумм около 25 тысяч рублей.

8-го числа писал я ректору Московской духовной академии А. B. Горскому:

«Ваше высокопреподобие, высокопочтеннейший отец ректор!

Очень прискорбно слышать о болезненном состоянии достоуважаемого вашего старца. Да сохранит его Господь и да восставит от одра болезни.

С письмом вашим тотчас по получении его я сам отправился к господину Варвинскому, но, к сожалению, не застал его дома. Оставив письмо, я просил передать Осипу Васильевичу мою просьбу, чтобы он поспешил оказать помощь недугующему старцу.

В прошедшее воскресенье и потом в понедельник, в день годовщины моей хиротонии архиерейской, Господь даровал мне освятить два придела в обновляемом теплом храме. В непродолжительном времени надеюсь, с Божиею помощию, освятить и главный престол. Просим покорно жаловать к нам на церковное новоселие. Всякий раз, когда вхожу теперь в церковь, радуюсь сердцем о благолепии дома Божия.

С искреннейшею к вам любовию и преданностию, имею честь быть…

Академической братии усерднейше кланяюсь».

Отец Михаил[156] писал мне от 13 числа:

«…Здоровье старейшины нашего цензурного собора[157] возбуждает сильные опасения. Осип Васильич на днях был здесь и не утешил; делать операцию выпуска воды положительно запретил как крайне опасную для старческого организма; думает, что приостановить несколько развитие болезни можно употреблением молока, и только. Крайне жаль будет, если он не доживет до своего юбилея. Впрочем, надежда на Бога. Старец сам еще не очень падает духом: от него скрывают серьезность его болезни».

30-го же числа писал мне ректор академии протоиерей А. В. Горский:

«Лазарь, друг наш, yспе. Почил старец наш[158] и от трудов, и от болезней. Сегодня в начале шестого часа он отошел ко Господу.

Господь сподобил накануне и приобщиться Святых Таин, и принять таинство Елеосвящения. Старец почти до кончины говорил. Не вхожу в подробности, потому что думаю, отец эконом передаст вам все, что знает.

К вам есть у нас просьба, преосвященнейший владыко, от всей братии академической. Не найдете ли возможным пожаловать к нам на погребение прежнего своего сослуживца, которого вы так любили и чтили? Я не пишу об этом ныне к владыке, не зная, на что вы решитесь. Но вы сами, преосвященнейший владыко, если не встретится неудобства, благоволите объяснить святителю, как было бы это утешительно для всех нас, как ваше служение соединило бы нас при совершении последнего долга доблестному старцу.

Похороны далее понедельника откладывать нельзя. Следовательно, вашему преосвященству можно было бы отправиться завтра с вечерним поездом, который отходит из Москвы, кажется, в 4 часа.

В надежде, что желание наше может исполниться, прошу покорнейше ваше преосвященство пожаловать прямо в свои прежние покои. Мы до приезда вашего и всенощного бдения не начнем. Иподиаконов и прочего, думаю, не нужно будет брать с собою…

Лишь только написал я это, как получил сведение, что ваше преосвященство завтра отправляетесь на служение на Перерву. Это затруднит наши предположения. Нельзя ли будет пожаловать в самый понедельник с утренним поездом, который в 20 минут 10-го часа? Впрочем, все как Бог устроит! По крайней мере, ваше преосвященство видите, как мы все вам преданы…»

Прискорбное послание это получено было вечером после всенощной в Николо-Перервинском монастыре, когда я послан был владыкою митрополитом для малого освящения возобновленной теплой церкви. По возвращении на другой день, 1-го декабря, в Москву я поспешил явиться к владыке, чтоб испросить его соизволения на поездку в академию для погребения умершего профессора протоиерея Петра Спиридоновича Делицына и вместе с тем поздравить его высокопреосвященство со днем его Ангела, причем я поднес высокому имениннику экземпляр своего нового издания.

2-го декабря утром отправился я в Троицкую Лавру и со станции железной дороги, заехал в квартиру ректора академии только лишь затем‚ чтобы переменить дорожное платье.

Я пришел в конце 10-го часа утра в трапезную монастырскую церковь, когда было вынесено уже из дома тело умершего отца протоиерея. Тотчас началась литургия и затем отпевание; все было совершено с подобающею торжественностию. Могила была приготовлена близ алтаря Успенского собора; в нее опустили массивный гроб с телом многоученого старца на вечный покой, а душа его, воспарившая на небо к престолу Бога разумов, не престанет жить в благодарных воспоминаниях многочисленных учеников его и сотрудников на ученом академическом поприще.

Петр Спиридонович Делицын, первый магистр первого курса Московской духовной академии (в 1818 году), и во всю многолетнюю жизнь свою (он скончался на 69-м году от рождения) остававшийся на службе при академии, оставил по себе в летописях академии почтенную память. В продолжение 45-ти лет он преподавал в академии математические науки и оставил по себе