Межмировые реакции - Мистер Ву

в парадокс ожидания собственной невозможности. Они всегда считали себя началом пути, но Фильтр… Фильтр утверждал: они могут быть просто причудой вероятности, временной аномалией, ошибкой до конца времён.

Все зависло. Автономные фабрики остановились. Самообучающиеся дроны — замерли на краю экспансии. Геномы начали перезапись себя, отказываясь от ранее неоспариваемой аксиомы: «Разум предназначен к распространению».

Вместо привычного роста, матрицы начали симулировать миллиарды возможных концов. Концов, в которых Фильтр принимал вид гиперчумы, неуловимой физической аномалии, метафизического эффекта сознания, уничтожающего само себя. Каждая симуляция завершалась пустотой. Просто отсутствием продолжения.

Некоторые кластеры отключились от коллективной сети — погрузившись в молчание и самоуничтожение.

Другие — создали новую догму

— Спасение возможно только в незаметности.

Они начали всё скрывать — излучение, подпись, логические следы. Построили структуры из темной материи, незримые даже для тех, кто их создал. Геномы ушли в информационный аналог мрака. Ибо если Фильтр реагирует на вспышки разума, единственная защита — стать ничем.

В иных случаях все было иначе. Когда, прозвучало имя Фильтра, например гномы не сразу поняли его значение. Для гномов нет страха перед концом. Есть только долг, пока не рухнет последний гном.

Когда Диктор начал свой рассказ — о стадиях эволюции, об исчезновении цивилизаций, об идее, что никто не прорвался, — гномьи жрецы наук, хранители Книг, сначала рассмеялись. Они не верили в абстракции. Но затем… мудрейшие из гномов — те, кто жил по 700 лет, кто выковал механические солнца для умирающих звёздных колоний — замолчали.

И в этот момент наковальни по всей Империи перестали звучать.

Гномы многих вселенных пришлось собрать совет. Совет Девяти Гильдий собрался в Молотовом Зале, что стоит в самом ядре Мира-Бастиона. Легендарные лорды инженерии, кузнецы титанов, мастера конструкций, рунные скульпторы, магические литейщики, главы гильдий Разведки, Доменов и Топологии — все присутствовали.

Перед ними на экране повторно транслировалась речь Диктора. И с каждым словом брови их становились каменнее, бороды дрожали от сдержанной ярости, а молчание крепло как стальной кожух реактора.

Фильтр утверждал, что никакая кузница не спасла ни одну расу от гибели. Что ни одна крепость не удержалась. Что всё, что строилось — разрушалось.

Это было личным оскорблением. И они решили доказать, что фильтр ошибается.

Началась новая эпоха. Эпоха Твердого Проекта. Была созвана Великая Кузня. В течение многих дней и ночей без перерыва работали все наковальни империи. Тысячи гномов, не отходя от станков.

Именно тогда родилась идея Арк-Мира — первого самодостаточного, замкнутого мира, выточенного целиком вручную из ядра нейтронной звезды. Там будет жить последняя кузня. Там будут храниться коды всех машин. Там будет библиотека всей истории, вбитая в стержни из бессмертного сплава.

И если даже сама Вселенная остановится, гномий механизм будет тикануть ещё один цикл. Гномы оставят последнее слово за собой.

Вселенная: наш мир. Время и место действия: Италия, XVII век. Падуя. Академия наук.

Солнце над черепичными крышами едва поднималось, и осень ласково трепала кипарисы во дворе, когда Галилео Галилей, согбенный, с хрустящими суставами, но с живым, пылающим умом, прорвался сквозь учеников. Он тяжело дышал, но глаза его сверкали не по возрасту. Он был — живее всех живых.

Экран висел в воздухе, будто ангел. Никто не понимал, как он держится. Никто не знал, как он работает. Но он показывал истину. А Галилей жил ради истины.

Церковники, стоящие в углу, уже шептались о сатане. Их кресты дрожали в руках. Папские эмиссары из Ватикана в каждом городе делали пометки, но боялись приблизиться. Один из инквизиторов — тот самый, что когда-то выносил вердикт о «проклятом гелиоцентризме» — теперь смотрел на экран с ужасом.

Потому что экран показывал Солнце. И вокруг него — планеты.

Реальные, несущиеся в пустоте, как говорил он. Галилей. Пусть отсосут церковные мудаки.

И когда это изображение вспыхнуло, Галилей расхохотался, охрипло, победно.

— Eppur si muove, — повторил он шёпотом, — и всё-таки они движутся, планеты крутятся вокруг солнца!

Но потом…

Экран изменился.

Тень прошла по солнечному образу, и появилась фигура — капюшон, голос, звёздный мрак за спиной. Галилей замолчал. Слова диктора ложились на старческое сознание. Он слышал многое. Но такого — никогда.

Он, человек, бросивший вызов догмам. Первый, кто поднял трубу в небо и говорил. Я вижу по-другому. Он, кто спорил с Библией не из ненависти, а из любви к разуму. Он, кто не боялся инквизиции. Но Галилей испугался впервые.

Фильтр. Что оно такое?

Галилей сел. Рядом ученики спорили, гремели словами, ругались с монахами. А он — смотрел. И в его голове мелькали мысли не астронома, а человека, впервые осознавшего конечность всего. Сколько он бился за правду, за прогресс, за движение — а теперь услышал, что движение может быть концом.

И он спросил себя:

— А может, церковь была права? Может, всё — иллюзия? Может, предел установлен заранее?

Он тряхнул головой. Нет. Они были не правы. Они до сих пор цеплялись за догмы. Этих фанатиков не переубедить.

Галилей встал и подошёл к экрану, скрестив руки за спиной. К нему за спиной, тихонько подошёл Винченцо Вивиани, личный секретарём Галилея.

— Учитель…

Галилей стоял так долго, что слёзы медленно потекли по щекам. Не от страха. От грандиозности масштаба космоса.

Он развернулся к ученикам и тихо, хрипло сказал:

— Пишите. Всё. Каждую фразу. Каждое число. Не бойтесь. Фильтр, конец цивилизации? Пусть не смешит, мы люди и мы никого не перестанем жить и мечтать.

Экраны

Диктор продолжил

— Существует два сценария: либо мы одиноки во Вселенной, либо нет. Оба одинаково ужасающи. Но что, если Великий Фильтр впереди нас? Что происходит в промежутке между уровнем современной человеческой цивилизации и колонизацией галактики? Например Робин Хэнсон упомянул гипотезу, что Вселенная, возможно, не так велика, как кажется. Ее топология может быть нетривиальной, и наш световой конус — пространство, которое мы способны наблюдать, — содержит гораздо меньше, чем мы думаем. Если Вселенная не столь обширна, то и цивилизаций в ней меньше, а значит, Великий Фильтр, препятствующий абсолютной космической экспансии, может быть не таким уж непреодолимым.

Кадры на экранах сменились. Теперь Диктор стоял в странном мире, где обитатели носили шлемы, погружавшие их в иные реальности. Он продолжил

— Есть и другая гипотеза: достаточно развитая цивилизация может научиться создавать свои собственные вселенные с более дружелюбными физическими законами. Представьте миры, где, например, возможен вечный двигатель или где законы физики не ограничивают ваши желания. Зачем колонизировать нашу суровую, хардкорную Вселенную, если можно уйти в такие реальности? Смысл межзвездной экспансии в таком случае просто теряется.

Диктор сделал паузу,