XX век. Уроки истории. 1900-1939 - Егор Станиславович Холмогоров

была настоящая точка национального подъёма, они поверили в то, что великое будущее возможно и оно с ними. Русского царя встречали толпы народа. Был торжественно открыт в Париже мост, названный в честь Императора Александра III. Но всё это нравилось отнюдь не всем, поскольку Россия воспринималась как символ консерватизма, традиционализма, монархизма. Разумеется, что за русско-французский союз в этот момент выступали, прежде всего, французские правые силы.

И вот для того, чтобы не подорвать сам союз, но выхолостить его смысл, во Франции произошло странное событие, тянувшееся практически 10 лет – дело Дрейфуса. О нём есть фильм Романа Полански «Офицер и шпион», где все показано с чисто либеральной точки зрения, но в нем прямо чувствуется, что противники Дрейфуса – за союз с Россией и это часть их мрачного имиджа.

В чём была суть истории? В том, что в какой-то момент французская контрразведка обнаружила в выброшенных в мусор бумагах германского посольства некий список тех сведений, которые готов передать некий тайный анонимный шпион. Он был разорван на части, но достаточно легко склеен. Начали вычислять тех, кто мог оказаться причастным ко всей этой истории. Среди этих имён появилось имя офицера французского Генерального штаба капитана Альфреда Дрейфуса, которого среди прочих подозреваемых выделяло то, что он был евреем, причём ещё и эльзасским. Специалист по почерку Луи Бертильон, создавший систему опознания преступников, которая действовала до тех пор, пока её не сменила нынешняя (по отпечаткам пальцев) – бертильонаж (измерение роста, размеров частей тела – черепа, рук, ног и так далее), заключил, что автором этого письма является Дрейфус. Он был арестован и осуждён на пожизненное заключение в крепости.

А потом полезли всякие странные факты, которые в эту версию не укладывались. Был ещё один сотрудник Генштаба майор Фердинанд Эстерхази (имел венгерские корни – его предок поселился во Франции ещё в конце XVII века и являлся бастардом венгерского аристократического рода Эстерхази), в отношении которого стало возникать много подозрений. Однако военное руководство категорически отказывалось пересматривать дело Дрейфуса и продолжало настаивать на том, что он – шпион. Почему это делалось? Существуют разные версии. Например, что Эстерхази на самом деле был двойным агентом, сообщавшим германскому Генштабу дезинформацию о состоянии французских вооружённых сил и поэтому его отчаянно, до последнего старались защитить. В пользу этой версии говорит то, что так никогда и не был арестован, закончив свою жизнь в тихом поместье в Англии. Когда его спрашивали, что он думает на эту тему. Эстерхази говорил, что между шпионажем и контрразведкой разница тоньше, чем между частями папиросной бумаги. Это довольно популярная ревизионистская версия.

Иногда, когда читаешь разную свободолюбивую прессу того и нынешнего времени, создаётся впечатление, что всё-таки Дрейфус был в чём-то виновен. Но была начата жесточайшая информационная кампания по его оправданию чисто из этнокорпоративных соображений.

Во всяком случае французское общество 1890-х годов жесточайше разделилось на две фракции – антидрейфусаров и дрейфусаров. Первые считали, что это шпион и даже если это не так, то в любом случае нужно защищать честь армии и государства. Вторые же настаивали, что всё это подлость, несправедливое обвинение, в свою очередь, говорящее о том, что генералитет прогнил, армия прогнила, патриотическое сообщество тоже прогнило и, соответственно, нужно менять систему и зачищать армию от тех, кто смеет осуждать ни за что невиновных людей, нужно гнать всех этих консерваторов, которые все как один злобные антисемиты.

Одним из подспудных мотивов этого дрейфусарского движения было утверждение, что это всё оттого, что Франция дружит с садкой, ненавистной, антисемитской царской Россией, а надо с просвещённой и адекватной Англией. Это был очень важный мотив, о котором очень редко говорят.

Одним из выдающихся идеологов и лидеров дрейфусаров был Жорж Клемансо. Одним из лидеров антидрейфусаров был Поль Дерулед. Самым эффектным ходом дрейфусаров в этой кампании была публикация открытого письма французского писателя Эмиля Золя под названием «Я обвиняю», опубликованное в газете «Аврора», редактором которой был, конечно же, Клемансо. Это было полномасштабное обвинение всем ведущим лидерам французской армии и французской политической системы. Это был очень эффективный выстрел в рамках информационной войны, благодаря которому Золя и остался в истории, потому что, на мой взгляд, читать его как писателя совершенно невозможно – это какая-то пошлость пополам с порнографией и при этом, в отличие от Мопассана, ещё и скучная. Это письмо было весьма эффектным – огромная часть французского общества тут же мобилизовалась на сторону Дрейфуса.

Антидрейфусарам начали не подавать руки, хотя среди них было много выдающихся людей, в частности, Жюль Верн, Альфонс Доде (его сын Леон станет одним из лидеров французских неороялистов из движения «Action française»; Леона называли «лучшим произведением» его отца), к сожалению, совершенно сейчас забытый Морис Баррес, действительно прекрасный французский писатель-патриот. Художники-импрессионисты поделились между собой: Поль Сезанн, Анри Матисс и Эдгар Дега были на стороне антидрейфусаров, а вот основатель импрессионизма Клод Моне был дрейфусаром. К дрейфусарам направлению также принадлежали художник Камиль Писсарро, писатели Анатоль Франс и Марсель Пруст (известный гомосексуалист), драматург Эдмон Ростан.

В результате этой ожесточённой кампании, где большая часть СМИ, вся либеральная общественность были на стороне Дрейфуса, эта сторона начала одолевать. В качестве последнего жеста отчаяния в 1899 году Дерулед в очередной раз призвал к перевороту консервативные силы, но оказался в изоляции и был вынужден отправиться в изгнание. Сторонники Деруледа во главе с президентом Антисемитской лиги Жюлем Гереном забаррикадировались в одном из домов на улице Шаброль, что получило название «форт Шаброль», где их в течение двух месяцев (с 12 августа по 20 сентября 1899 года) осаждала и морила голодом полиция, вынуждая их сдаться. В итоге они сдались и на этом дело французских консерваторов в значительной мере было проиграно.

Следующие 14 лет до войны логику французской политики определяли люди типа Клемансо. Они провели полное отделение Церкви от государства и школы от Церкви, начав при этом мощную антихристианскую атеистическую кампанию, благодаря которой во Франции до сих пор, например, в школах запрещены какие бы то ни было проявления конфессиональной принадлежности.

С тех пор многие французы не верят в Бога, но зато свято верят в свой язык и свою культуру и считают их величайшими в мире – это и есть главный стержень французской идеологии. Самое главное, системообразующее учреждение Франции – Французская Академия, члены которой именуются «бессмертными», поскольку туда избирают только один раз на всю жизнь и за ним закрепляется определённое кресло, а когда они умирают, то на их место избираются следующие.

Тут стоит отметить,