Калевипоэг - Фридрих Рейнхольд Крейцвальд

Харью?

Там возводят город счастья,

Строят прочное укрытье,

Погреб каменный копают —

Старикам приют надежный.

Там — богатые покои,

Там — торговые палаты,

Украшают с разуменьем,

Разрисовывают нежно.

Пять топориков там рубят,

Сотня пил там звонко пилит,

Тесел тысяча там тешет.

Неустанно витязь Калев

Свежий тес носил для стройки,

За Чудь-озеро ходил он

И дубов валил без счета

В вековой дубраве Таары.

День и ночь таскал он камни:

Скалы с берега морского,

Валуны с лугов широких,

Плиты из каменоломен.

А теперь покинем, братья,

Стройку города большого,

Где для Калева возводят

Княжеский дворец высокий,

Чтоб оттуда мог он править

Необъятною округой,

Мирный суд вершить разумно,

Отражать врагов набеги,

Усмирять пожар усобиц,

Украшать судьбу народа,

Молодых растить на смену!

Пусть поет теперь о новом

Веретенце золотое!

Пусть серебряная прялка

Нити новые свивает!

Мы пойдем в луга девичьи,

На поляны русокудрых

Песни выведать иные,

Вести тайные послушать!

Калевитян сын любимый

К солнцу вынесший из плена

Трех красавиц, трех сестричек,

Сыну Алеву их отдал

Под покров и под защиту.

Молвил Алеву сын Калев:

— Ты возьми, мой брат любимый,

Трех тетерочек домашних,

Уток посади на гнезда —

Пусть охотничков покличут!

Пусть приходит сват из Виру,

Молодец из края Харью,

Парень с выкупом из Ляне! —

Алев-сын скучал без милой.

Словно петушок в корзине, —

Сам он девушку просватал,

Выбрал младшую сестрицу,

Что гороховым стручочком

Во дворе росла тихонько.

Сулев-сын — их близкий родич —

Выбрал старшую сестрицу,

Взял себе вечерним счастьем.

Средняя из трех сестричек,

Подземельная сиротка,

Не просватана осталась,

Словно горькая вдовица.

Как-то раз гуляли вместе

Три красавицы-сестрицы,

В дубняке они бродили,

Под орешиной сидели.

Стала спрашивать у старшей

Младшая ее сестрица:

— Хорошо ль тебе живется

С муженьком твоим любимым? —

Молвит старшая сестрица:

— Сладко мне живется, сестры,

С муженьком моим любимым,

На груди у дорогого!

В вечеру ложишься хворой,

Поутру встаешь здоровой:

Под кровать недуг свалился,

Хворь рассыпалась в солому.

Сладко мне живется, сестры!

Сплю на золотой кровати,

На подушках золоченых,

В мисках — яства золотые,

Золото — в моих кувшинах,

Золотым ступаю шагом! —

Молвит младшая сестрица,

Говорит слова такие:

— Сладко мне живется, сестры.

С муженьком моим любимым,

На груди у дорогого!

В шелк ложишься, засыпая,

Пробудясь, встаешь из шелка.

Сплю я в шелковой постели,

На подушках шелкотканных,

Сладко мне живется, сестры!

Серебром меня прозвали,

Золотом завеличали.

Я и дальше петь могла бы,

Да слова я растеряла,

Позабыла прибаутки,

Пальцы с каннеле в разладе! —

Что же средняя сестрица?

Вся в слезах, она молчала.

Вслед за сестрами своими

Вышла из дубовой рощи,

Горько сетуя и плача.

Кто тоску ее потушит?

Остудит огонь печали?

В Алутага жил волшебник[137] —

Заклинатель ветра Туслар.

По пятам его, бывало,

Люди толпами ходили,

Мудрого прося совета,

Чая помощи в несчастье.

Это он, ведун ученый,

Вздумал девушку утешить,

Осушить девичьи слезы.

Заклинатель ветра Туслар

Чудо-хижину построил

Посреди глухой долины.

Рублен крепкий дом из дуба,

На камнях он был поставлен;

Колдовской доской измерен,

Колдовской обрызган солью.

Бревна выгнуты чудесно,

Ладно пригнаны друг к другу.

Из сосны пахучей — балки,

Поперечины — из вяза,

Двери, окна — из рябины,

Из ольхи — доска порога,

А колода — из крушины.

Лавочка в избе — из клена.

Потолок — черемуховый,

А полати — липовые.

Кровли крепкие, стропила

Из ореха вытесаны.

Решетины — из мозжухи,

Дрань на кровле — из березы,

Кровельная связь — из яблонь.

Пол избы — из жженой глины,

Перемешанной с тимьяном,

Пол утоптанный ногами,

Ветром выглаженный чисто.

Знахарей сошлось без счета,

Колдунов и наговорщиц,

Окурили дом волшебный,

От беды его закляли.

Заклинатель ветра Туслар

Не засиживался дома,

Пролетая по округе,

Сына Калева он встретил,

Он приметил трех сестричек,

Что поверх тесовой клади,

Посреди мешков блестящих,

На спине его сидели,

Как тетерки на насесте,

Песню звонкую кудахча.

А потом — подстерегатель,

Хитрый Туслар, соглядатай,

Подглядел, как трех сестричек

Брату Алеву вручили,

Чтоб росли под братним кровом.

Видел он всех трех красавиц,

Трех сироток неразлучных,

Как они в лугах резвятся,

Как под солнышком играют

В шумном девичьем веселье.

Видел он всех трех красавиц,

Трех сироток неразлучных,

Как они порой вечерней,

Забавляясь на качелях,

Запевают песню счастья.

Видел он их — трех красавиц,

Трех сироток неразлучных,

Как они, в объятьях дремы,

Под лучом луны полночной,

Спят на шелковой постели.

Видел он всех трех красавиц,

Трех сироток неразлучных,

Как они росой цветочной

Лица розовые моют,

Кудри шелковые гладят,

Золотым их чешут гребнем.

Подойти к ним не посмел он,

Их обнять не стало духу.

В сети тайных искушений

Он заманивал красавиц,

По пятам за молодыми

День и ночь ходил он тайно.

Как за Калевовых братьев

Вышли замуж две сестрицы,

Та, что сиротой осталась,

Тихо в сумерках сидела,

Тосковала у порога,