Страсть. Женская сексуальность в России в эпоху модернизма - Ирина Анатольевна Жеребкина

без обиняков заявила, что Будберг была агентом сразу двух разведок – советской и английской… Не опровергается в Железной женщине и версия о том, что была Мария Игнатьевна связана и с разведкой немецкой». См. Баранов Вадим. Горький без грима. Тайна смерти. М.: АГРАФ, 1996, с. 323.

195

Берберова Нина. Курсив мой, с. 26–27.

196

Тарновская П. И. Воровки. Антропологическое исследование. СПб., 1891.

197

В отличие, кстати, от благородных женщин в детективах Агаты Кристи, которые, не будучи обремененными ответственностью перед «великой русской литературой», воруют просто потому, что они женщины.

198

Берберова Нина. Железная женщина, с. 219.

199

Берберова Нина. Курсив мой, с. 349.

200

Берберова Нина. Железная женщина, с. 344.

201

В первой главе автобиографии Берберова пишет, что больше всего ценит в себе умение делать самостоятельный выбор, даже если его результаты плохи, а также о своей способности «не изменять себе самой». См. Берберова Нина. Курсив мой, с. 7—11.

202

Там же, с. 620.

203

И, тем не менее, хотя Берберова, как она пишет в Курсиве, наблюдает в Париже старую и уродливую Симону де Бовуар (а также старую и уродливую Ахматову), Симона де Бовуар всё же остается столь же недостижимой для неё, как и в годы берберовской молодости, когда Берберова могла лишь издали наблюдать молодую, «с широким бедрами и блестящими глазами» Симону, узнавать о её новых книгах и любовниках, но никогда не осмелилась подойти…

204

Берберова Нина. Железная женщина, с. 7.

205

Николай Васильевич Макеев.

206

Берберова Нина. Курсив мой, с. 275.

207

Там же, с. 25.

208

См. Жеребкина Ирина. «К теории лесбийской сексуальности»: Тереза де Лауретис и Элизабет Гросс // Жеребкина Ирина. «Прочти мое желание…». Постмодернизм, психоанализ, феминизм, с. 192–201.

209

Такую ситуацию пристального взгляда Фрейд обозначает понятием скопофилии – получения сексуального удовольствия с помощью рассматривания. Фрейд различал три стадии скопофилии: первая является аутоэротичной – её объектом выступает часть собственного тела субъекта; две следующие стадии: взгляд, направленный на другой объект (маскулинная скопофилия) и взгляд, выступающий объектом, на который направлен другой взгляд (женский эксгибиционизм). Главной характеристикой скопофилии является стремление к обладанию – так же, как и в жанре биографического письма.

210

Берберова Нина. Железная женщина, с. 5.

211

«Прозвище это нынче перешло на саму Берберову, и не без оснований». (Витковский Е. В. Почерк Петрарки//Берберова Нина. Курсив мой, с. 16–17.).

212

Zizek Slavoj. “I Hear You with My Eyes”; or, The Invisible Master // Gaze and Voice as Love Objects / Renata Salecl, Slavij Zizek eds., Durham, London: Duke University Press, 1996, p. 94.

213

Ibid., p. 94–95.

214

Береберова Нина. Курсив мой, с. 30.

215

Там же, с. 261.

216

Там же, с. 31.

217

И даже умнейший Ходасевич оказывается подвержен, к её удивлению, этой слабости – особенно сильно проявившейся во время их путешествия в Венецию; и поэтому её задачей всегда было «не идентифицироваться» с ним, особенно в глубинах его депрессий и отчаяния. См. Берберова Нина. Курсив мой, с. 243–244.

218

Баранов Вадим. Горький без грима. Тайна смерти, с. 316.

219

Там же, с. 305.

220

Там же, с. 327.

221

Там же, с. 325.

222

Там же, с. 329.

223

Поэтому Баранов упрекает Берберову за излишнюю романтизацию Муриного образа в её в общем-то безжалостной книге о Муре.

224

Они с Ходасевичем признают его, по её словам, только в одном смысле – как структуру и рациональный конструкт: «У меня были мифы, но никогда не было мифологии». См. Берберова Нина. Курсив мой, с. 25.

225

«Я свободна жить где хочу, как хочу, читать, что хочу, думать обо всем, что хочу, так, как я хочу, и слушать кого хочу… Я могу знать все, что хочу знать, и я могу забыть все, что мне не нужно. Я могу задать любой вопрос и получить на него ответ. Я выбираю своих друзей», и т. п. См. Берберова Нина. Курсив мой, с. 32.

226

См.: Будницкий О. В. «Дело» Нины Берберовой // Новое литературное обозрение. № 39 (5/ 1999).

227

Неслучайно в автобиографии Берберова так много пишет об Америке и о таком прогрессивном американском стиле жизни – технологическом, с ироничным отношением к собственной субъективности, способном менять свои идентификации, и как легко и быстро она, в отличие от других «русских», смогла адаптироваться к нему. И если в биографическом жизнеописании Муры она, стремясь обнаружить нехватку в Муриной «железной» женской субъективности, исследует её психоаналитическую «изнанку», то в описании своей собственной жизни, содержащем много интересных, близких к документальным (или, возможно, симулирующих их?) сведений, она как бы выстраивает границу, изолирующую все «личное» и не позволяющую читателю добраться до психологической «изнанки» автора. С одной стороны, на уровне автобиографии у Берберовой – подчеркиваемые откровенность и прямота в отношении себя, своих действий и чувств, с другой стороны, подчеркивание «личного» как «общезначимого» (ведь Берберова характеризует себя в контексте своих отношений с различными известными людьми в их драматических экзистенциальных ситуациях). Откровенно рассказано о первых сексуальных опытах, о несентиментальности тайного отъезда из России с Ходасевичем, оставившим больную и беспомощную жену, о жизни при Горьком в качестве приживал, о своем нежелании участвовать в трагедийных идентификационных поисках Ходасевича, а также в трагедиях кого бы то ни было вообще, и о своем желании и умении выжить любой ценой, реализуя тем самым стратегии «новой» – депсихологизированной и поэтому способной утверждать свою идентичность в современной борьбе за признание женской субъективности.