Генералы и полковники РККА в плену в годы Великой Отечественной войны - Олег Игоревич Нуждин

Если сравнить между собой интервью К. М. Симонову о пребывании в госпитале, с книгой В. В. Муратова и Ю. М. Городецкой, может сложится впечатление, что речь идет о разных лечебных учреждениях. В первом случае – немецком госпитале со сносным уходом и питанием, во втором – о госпитале для советских пленных с ужасными условиями, от которых «ежедневно умирало 300–400 человек».

В этом же госпитале оказались раненые полковник-пехотинец И. А. Волков и полковник-артиллерист Е. Н. Мягков. У последнего началась гангрена, и врачи без наркоза ампутировали ему ногу выше колена. В начале февраля 1942 г. генералов М. Ф. Лукина и И. П. Прохорова, а также полковника И. А. Волкова в купейном вагоне отправили в Германию, в лагерь Луккенвальде [401, с. 228, 229].

Полковник А. И. Старунин

В начале 1942 года стали предприниматься первые попытки деблокады Ленинграда. В них важную, но трагическую роль довелось сыграть печально известной 2-й Ударной армии. В январе ее частям удалось пробить брешь в немецкой обороне, в которую устремился 13-й кавалерийский корпус и 191-я стрелковая дивизия. Стоял сильнейший мороз, достигавший 42 градусов, передвигаться приходилось по глубокому снегу, через болота и густой лес. Местность мало населенная, деревни редки, и ночевать бойцам, как правило, приходилось под открытым небом. Неудивительно, что за две недели боев 546-й полк смог продвинуться всего на 2,5 км.

В начале февраля начались бои за ст. Померанье. Приказ о захвате станции поставил командующий оперативной группой генерал П. Ф. Привалов. Через своего адъютанта-подполковника он требовал от дивизии занять шоссе и перехватить железнодорожную ветку Чудово – Любань.

Командир 191-й дивизии полковник А. И. Старунин пытался возражать, указывая в разговоре 17 февраля, что в ротах насчитывается всего по 30–50 человек, у которых имеется продовольствия 3–5 сухарей, а боеприпасов – 5–7 патронов на винтовку, станковых пулеметов нет, имеется несколько 82-мм минометов с 10–15 минами к ним. Артиллерии вообще нет никакой – ни полковой, ни дивизионной. Полковник полагал, что такое состояние частей дивизии с очевидностью указывает любому командующему на невозможность наступления. Но передавший приказ подполковник «успокоил», сказав, что генерал П. Ф. Привалов все знает и «все учтено».

По партийной линии попытался обосновать абсурдность данного приказа и военком 191-й дивизии старший батальонный комиссар С. А. Алексеев. Но безрезультатно. Тогда он проговорил: «Хорошо, мы пойдем, но за последствия и нашу гибель Родина спросит с вас». Сказал и бросил трубку. Обернувшись к оторопевшему телефонисту, приказал обрезать провод.

Командир 546-го полка П. В. Богатырев получил приказ захватить железнодорожную станцию Померанье, организовать вокруг него круговую оборону и ждать прибытия основных сил дивизии. Утром полк прорвал немецкую оборону и вошел в прорыв. Колонна двигалась мимо дорог, через лес напрямую по глубокому снегу. Впереди – разведчики на лыжах, за ними – основные силы 546-го полка, следом – штаб дивизии. На исходе вторых суток марша колонну обнаружила «рама» и вызвала огонь артиллерии. Начался обстрел тремя орудиями, во время которого погибло до 50 бойцов, был убит радист и уничтожена единственная рация.

На следующий день подошли к узкоколейной железной дороге. Ее беспрепятственно успела миновать 4-я рота, а остальные силы полка оказались отсечены огнем противника. Немцы, узнав о прорыве, успели поставить на пути движения 191-й дивизии заслон. Все попытки перебраться через насыпь оказались безуспешными и привели только к новым жертвам. Потери с нашей стороны составили около 100 человек убитыми и ранеными. От уничтожающего огня пришлось отойти в лес. К исходу дня бойцы окончательно выбились из сил, вымотались физически и морально. Боевой дух, и так не очень высокий, упал до минимума. В бесплодных атаках прошла неделя. До цели наступления – станции Померанье осталось еще 15 км, но узкоколейка оказалась непреодолимым препятствием.

Осознав бесперспективность атак, полковник А. И. Старунин решил созвать совещание. Собравшиеся командиры в один голос утверждали, что наступать в такой ситуации невозможно. Военком С. А. Алексеев оборвал их, сказав, что «нам поставлена задача и мы ее должны выполнить. Не выполним – пойдем под трибунал» [265, с. 246–248].

Однако полковник А. И. Старунин не согласился с мнением комиссара. Он приказал выбираться к своим, разбившись на малые группы. На вопрос командира 546-го полка П. В. Богатырева, где и как будет выходить штаб соединения, грубовато ответил, что это не его дело. Следует отметить, что командиры всех трех стрелковых полков смогли выбраться. Но, по словам бывшего командира комендантской роты И. С. Осипова, эти командиры и комиссары «поступили не лучшим образом», оставив «свои полки на попечение начштабов, а сами со своими ординарцами ушли самостоятельно».

На следующее утро после ухода полков группа штаба дивизии вышла к линии фронта на участке 559-го полка и расположилась на отдых в брошенных немецких окопах. В этот момент ее накрыли залпом «катюши» и батарея 76-мм орудий, видимо, приняв за немецкую войсковую часть. Пришлось уйти в лес на северо-восток. Началось блуждание по лесам в поисках выхода из окружения. Голод, холод, постоянный страх перед опасностью окончательно вымотали людей. Некоторые просто падали в снег, не в силах идти дальше, иные сходили с ума.

Через шесть–семь дней полковник А. И. Старунин вызвал к себе командира комендантской роты штаба старшего лейтенанта И. С. Осипова и попросил его отобрать группу, вырваться через линию фронта и сообщить, где находится штаб дивизии. Через несколько дней, уже в начале марта, они вышли в расположении своей дивизии, и старлей И. С. Осипов смог доложить о случившемся. Однако никто ничего предпринимать не стал. Через пару дней в 191-ю дивизию назначили нового командира, а про старого уже не вспоминали.

В окружении остались: полковник А. И. Старунин, комиссар С. А. Алексеев, начштаба майор С. Д. Крупичев, начальник разведки майор Е. Д. Сидоренко, начальник связи подполковник И. А. Зинченко, старший уполномоченный Особого отдела и некоторые другие. Всего с командиром дивизии находилось около 80–100 человек [422, с. 252–254, 256, 258, 266–267].

Группу полковника А. И. Старунина 7 марта 1942 года обнаружили солдаты 254-й пехотной дивизии противника. Немецкая разведка, прочесывая лес, захватила в плен трех командиров, политрука и шесть красноармейцев. От них узнали, что неподалеку на лесной прогалине находится командир 191-й дивизии с остатками своего штаба. Тогда командир разведгруппы решил взять его в плен.

Появление немцев полковник А. И. Старунин заметил вовремя, достал пистолет и сделал несколько выстрелов. Ответным огнем он был легко ранен. В последний момент оружие отказало, и полковник оказался беспомощным перед приближавшимся противником.