Генералы и полковники РККА в плену в годы Великой Отечественной войны - Олег Игоревич Нуждин

На вопрос, почему он не вышел из окружения, полковник А. И. Старунин ответил, что в одиночку он легко бы выбрался, так как за несколько дней хорошо изучил систему немецкой обороны и патрулирования, но он не хотел бросать в лесу раненого военкома. А когда тот от полученных ран скончался, стало уже поздно. Огорчало полковника лишь то, что он не смог погибнуть в бою.

Остается только сказать, что полковник А. И. Старунин из плена уже не вернулся.

Полковник В. Л. Матвеенко

В статье А. Д. Немцева, аспиранта КГУ, посвященной действиям кавалерийских частей в начале 1942 г., есть такие строки: «Наибольшие потери при отражении вражеского наступления понесли части 32-й кавдивизии. В журнале боевых действий дивизии сделана запись: «c 27.01.42 г. из района Вышне-Ольховатое противник 8 танками атаковал 86-й, 121-й кавполки и штаб дивизии. В результате атаки пропало без вести и ранено 16 человек комсостава, в том числе полковник Матвиенко…» [411, с. 58–59].

Противником нашей 32-й кавалерийской дивизии в этом бою оказалась опытная 9-я танковая дивизия. Она нанесла существенные потери советским войскам, и те оставили на поле боя многочисленных убитых и раненых. Среди них оказался полковник В. Л. Матвеенко, занимавший должность заместителя командира соединения. В ночь на 28 января 1942 г. он был допрошен офицерами отдела Ic.

Когда немцы стали сравнивать показания полковника с только что переведенными обнаруженными документами, то обнаружились противоречия. Недолго думая, немцы подвергли пленного повторному допросу, указав на несоответствия. Полковник В. Л. Матвеенко был вынужден изменить свой рассказ. Доставленный с обмороженными руками на допрос начальник связи 32-й дивизии майор Невский подтвердил показания своего командира. На этом допрашивавшие командиров немецкие офицеры удовлетворились [17, Fr. 1067].

В немецких документах ничего не говорится о ранении полковника В. Л. Матвеенко, как ничего не сказано о том, применялась ли по отношению к нему сила в ходе допросов. Из плена полковник не вернулся.

Полковник И. А. Истомин

Нередко немецкие документы задают больше вопросов, чем предоставляют ответов на них. Это в полной мере применимо к истории командира 244-й дивизии полковника И. А. Истомина. Считается, что его соединение попало в окружение 13 июня 1942 г., вело тяжелые бои с численно превосходящим противником, стараясь пробиться из «кольца». Когда все надежды на благополучный исход растаяли, полковник И. А. Истомин покончил жизнь самоубийством. Произошло это или 13 или 19 июня 1943 г. [283, с. 80].

Сегодня известно, что непосредственно против советской 244-й действовали части немецкой 297-й пехотной дивизии. Захваченные ею 13 июня 1942 г. пленные рассказали на допросах о последних часах существования своего соединения и судьбах его командования.

В условиях наметившегося охвата полковник И. А. Истомин принял решение отводить войска в направлении с. Малый Бурлюк. После продолжительного изнуряющего ночного марша штаб соединения разместился в с. Москалевка. Неожиданно с севера, откуда не ждали опасности, в село ворвались немецкие танки. Штаб, не успев организовать оборону, рассыпался. Некоторые бросились по домам, надеясь найти там хотя бы временное укрытие, другие, отстреливаясь, бросились бежать к околице.

Среди последних оказался командир дивизии полковник И. А. Истомин со своим адъютантом лейтенантом Д. В. Бородай. Им не повезло: оба получили тяжелые ранения и были вынуждены сдаться (ergeben sich). Военком соединения полковой комиссар Б. С. Давидович также был ранен и вместе с начальником артиллерии полковником С. Г. Князятовым укрылся в домике штаба. Когда к ним приблизились немцы, оба командира застрелились, чтобы не попасть в плен. Начальник штаба подполковник А. Т. Соколов погиб в бою [97, Fr. 341; 107, Fr. 348]. Однако в сводных документах о военнопленных, захваченных 297-й пехотной дивизией, полковник И. А. Истомин не фигурирует. Конечно, можно предположить, что его ранение было настолько тяжелым, что он вскоре скончался, но подтверждений этому не обнаружено. Нельзя исключить также ошибку со стороны пленных красноармейцев.

Генерал П. С. Иванов

«Журнал боевых действий» отдела Ic группы армий «Центр» дает возможность прояснить судьбу еще одного генерала Красной Армии, а именно командира 18-й кавалерийской дивизии П. С. Иванова. В записи от 22 июля 1942 г. говорится: «При попытке прорыва севернее Ивановки противник потерял 439 убитыми и 137 пленными, среди которых ген.-майор Иванов (ком. 18-й к. д.), который тяжелораненым попал в плен и между тем умер» [118, Лю 141]. Из показаний подполковника М. Корнишева стало известно, что во время прорыва он был ранен в ногу, также была ранена его дочь Тамара, находившаяся при нем неотлучно [36, Fr. 570]. С. А. Герасимова, автор книги по Ржевским сражениям 1942– 1943 гг., указывала, что немцы оказали раненому генералу необходимую медицинскую помощь прямо на поле боя, однако ранение оказалось слишком серьезным, и спасти ему жизнь не удалось. В этот же день его похоронили с воинскими почестями [304, с. 98].

17. Комиссары

Дивизионный комиссар Е. П. Рыков, бригадные комиссары Г. Н. Жиленков, К. В. Герасименко, полковые комиссары Е. М. Фомин, А. К. Фоминов, А. Г. Артамонов, Н. В. Руденко, М. Л. Одишария, П. И. Ларькин, П. С. Николаев, С. Ш. Прейс, Д. Д. Малиевский, Т. Г. Попов

Разведывательные отделы IX армейского корпуса вермахта и подчиненных соединений 21 июня 1941 года, накануне нападения на Советский Союз, получили устное указание от начальника корпусного штаба, видимо, исходящее от армейского командования, следующего содержания: «Политические комиссары, в случае, если они как организационные структуры войск противника не будут уничтожены в ходе боевых действий нашими войсками, должны быть – изолированно от остальных пленных, – переведены на дивизионные сборные пункты и там, при посредстве фельджандармерии, – ликвидированы (beseitigt werden). Предварительный допрос органами Ic имеет смысл лишь в том случае, если имеется перспектива получить таким образом важные показания военного характера» [237, Fr. 960].

Комиссары, в званиях от политруков до полковых и даже корпусных, также оказывались в немецком плену, прекрасно понимая, что их там может ожидать. Многие из них заблаговременно старались скрыть свою принадлежность к политическому составу, срезая комиссарские звезды с рукавов и, снимая знаки различия из петлиц. Иные, на всякий случай, переодевались в красноармейские гимнастерки, выдавая себя за рядовой состав, а во время допросов называли фальшивые имена и фамилии. Вот почему процент пропавших без вести среди политического состава столь несоизмеримо высок.

Очутившись в лагерях вместе с рядовыми красноармейцами, они попадали в несравненно более тяжелые условия существования, нежели те, к каким привыкли. К тому же, среди пленных зачастую были сослуживцы, знавшие их