Император Адриан. Эллинофил на троне Рима - Игорь Олегович Князький

Секст Минуций Фаустин Юлий Север имел немалый опыт командования легионами. Уроженец Далмации, он выдвинулся именно в правление Адриана. Командовал XIV Сдвоенным легионом, был в течение шести лет (120–126 гг.) легатом Дакии, в 127 году удостоился консульского звания, затем управлял Нижней Мёзией (128–130 гг.), наконец, со 130 года был наместником Британии. Очевидно, он пользовался большим доверием Адриана, хорошо знавшим его качества военачальника, поскольку перевод полководца на театр военных действий в Израиле и Иудее с туманных берегов далёкого Альбиона – мера явно экстраординарная. Ближе, значит, никого такого уровня не было. Впрочем, действующий наместник Тиней Руф проявлял себя решительно и беспощадно по отношению к повстанцам и их сторонникам. Вот, что пишет об этом Евсевий Памфил: «Руф, правитель Иудеи, с войском, присланным ему в помощь императором, безжалостно, пользуясь их безумием, преследовал и уничтожал их десятками тысяч: мужчин, женщин, детей – всех заодно»[795].

С прибытием Юлия Севера счёт погибших иудеев пойдёт на сотни тысяч. Это было уже не просто подавление восстания, эта была одна из немногих войн на уничтожение, которые Рим когда-либо вёл[796]. Ближайший аналог – истребление даков во время второй Дакийской кампании Траяна[797].

Север, прибыв на театр военных действий, применил против мятежников военную тактику, наиболее учитывающую особенности этой непростой для римской армии войны. Прежде всего, он укрепил действующую армию ещё двумя легионами: из Аравии прибыл III Киренаикский легион, из Сирии – III Галльский. Об этом свидетельствуют нумизматические данные[798]. Могли принимать участие в боях против иудеев также вексиллиарии (сверхсрочники) из IV Скифского легиона, также стоявшего в Сирии[799]. Юлий Север с подкреплениями прибыл в Иудею своевременно. Несмотря на все старания и крайнюю жестокость Тения Руфа, восстание только ширилось. Бар-Кохба действительно стал народным вождём, проявив во главе восставших незаурядную энергию, что привело к немалым успехам повстанцев. Такого сплочения иудейского народа не было и в Первую Иудейскую войну, не говоря уже о Второй, когда сама Иудея не поддержала диаспору. В итоге на этом этапе войны повстанцы сумели овладеть полусотней крепостей и, скорее всего, самим Иерусалимом. На освобождённой территории возродилось иудейское государство. Симеон Бар-Кохба занимался не только военными – ими в первую очередь, разумеется, – но и гражданскими делами. Есть даже свидетельства заключения коммерческих сделок на управляемых им и его синедрионом землях[800].

В то же время не оправдались надежды вдохновителя восстания рабби Акибы на помощь извне, прежде всего из принадлежащей Парфии Месопотамии, где проживало многочисленное и враждебное римлянам иудейское население, что показали события времён похода Траяна 115–117 годов.

Перед восстанием рабби Акиба получил в Иудейских общинах Месопотамии немалую материальную помощь, а также оружие[801]. Но вот когда вспыхнуло это тщательно подготовленное восстание, то месопотамские иудейские общины никакой поддержки своим собратьям в Иудее не оказали. Возможно, это объясняется позицией царя Парфии, совершенно не заинтересованного в новом обострении отношений с Римом. Ведь прямая поддержка его подданными мятежных иудеев в римских владениях могла привести к войне между двумя великими державами, а таковой ни одна из них не желала. Адриан немало сил положил на налаживание мирных отношений с Парфией.

Мог сыграть свою роль и ещё один фактор, связанный уже сугубо с межиудейскими отношениями. Талмудистские источники начала 30–х годов II века сообщают о появившихся намерениях некоторых членов иудейского синедриона, среди которых был даже племянник великого рабби Иехошуа бен Ханании, перенести центр иудаизма из осквернённого римлянами Иерусалима в Месопотамию, в парфянские владения[802]. Парфянское эллинизированное царство отличалось замечательной веротерпимостью, и тамошние иудеи, в большинстве своём в Месопотамии проживавшие, гонениям никогда не подвергались. В месопотамском городе Нагардея даже появился иудейский религиозный суд, называемый «сидрой»[803]. Но дальнейшего развития идея переноса центра иудаизма в междуречье Тигра и Евфрата не получила.

Теперь вернёмся на театр военных действий в Иудею. Вот описание военной тактики Юлия Севера и результатов, им достигнутых, в «Римской истории» Диона Кассия:

«Север ни в одном месте не рискнул в открытую напасть на противников, видя их многочисленность и отчаянную решимость, но, рассекая их на отдельные части благодаря численности своих солдат и младших командиров, лишая их доступа к продовольствию и блокируя, он смог, хотя и медленно, но без лишних опасностей истощить силы врагов, нанести им потери и подавить. Действительно, лишь очень немногие из них остались в живых. Пятьдесят из наиболее важных укреплений и девятьсот восемьдесят пять самых значимых деревень были стёрты с лица земли, пятьсот восемьдесят тысяч человек были перебиты в стычках и сражениях (число же погибших от голода, болезней и огня, не поддаётся подсчёту). В итоге, почти вся Иудея была превращена в безлюдную пустыню в точном соответствии с теми предзнаменованиями, которые явлены были им до войны. Действительно, гробница Соломона, которая почитается иудеями как святыня, сама по себе разрушилась и разом рухнула; в города их с воем вбегали в большом количестве волки и гиены»[804].

Гробница Соломона, правда, скорее всего, рухнула не сама, а ещё во время инициированных Адрианом работ по превращению иудейского Иерусалима в римскую Элию Капитолину[805].

Остатки иудейских войск и населения пытались укрыться от римлян в отдалённых тайных местах. Ряд таких убежищ израильские археологи нашли в скалистых высотах к западу от Мёртвого моря. Это были многочисленные пещеры вдоль скал. В одной из них археологи нашли скелеты 18 человек – мужчин, женщин и детей, оружие и иные предметы, датируемые II веком[806]. В другой пещере был найден архив времён восстания: папирусы, содержащие письма от самого Симеона Бар-Кохбы к его подчинённым. Письма, понятное дело, носили жёстко приказной характер. Одному из подчинённых предводитель восстания строго указывал: «Возьми юношей и приходи с ними. Если нет – накажу. А с римлянами я разберусь». В ряде других писем содержались требования нещадной борьбы с предателями[807].

Последней страницей Третьей Иудейской войны стала осада главного оплота мятежников – крепости Бейтар, с самого начала восстания бывшей резиденцией Бар-Кохбы. Здесь сосредоточились остатки мятежных войск и укрывшееся за стенами крепости население. Всего около двухсот тысяч человек. Поскольку площадь крепости Бейтар, как мы помним, не превышала десяти гектаров, то была она невероятно переполнена. Но о сдаче никто из осаждённых не помышлял. Повторялось как бы история с осадой Масады, последнего оплота иудеев в Первой Иудейской войне[808].

Силы римлян в ходе войны ещё более возросли. Эпиграфические свидетельства говорят об участии в осаде Бейтара легионеров