Плохие русские. Кино от «Брата» до «Слова пацана» - Антон Владимирович Долин

и не была выпущена на экраны. В начале января 2018 года Минкульт РФ выдал фильму прокатное удостоверение, после чего политики и общественные деятели один за другим стали требовать запрета фильма. После специально организованного предварительного просмотра против картины выступили среди прочих влиятельные кинематографисты, в том числе режиссеры Никита Михалков, Карен Шахназаров, Сергей Мирошниченко. В подписанном ими открытом письме фильм Ианнуччи назывался «пасквилем на историю нашей страны» и «плевком в лицо», также предполагалось, что «содержащаяся в нем информация может быть расценена как экстремистская, направленная на унижение достоинства российского (советского) человека». На следующий же день Минкульт принял решение об отзыве прокатного удостоверения. Запрет «Смерти Сталина» блестяще доказал, что в России Сталин умереть не может.

Чуть позже, весной того же года, в прокат беспрепятственно вышел фильм «Танки» Кима Дружинина, сорежиссера «28 панфиловцев». Картина была снята под кураторством Мединского и его Военно-исторического общества. Рабочее название проекта о том, как конструктор Михаил Кошкин в 1940 году перегонял из Харькова в Москву опытные образцы танков Т-34, — «Увидеть Сталина». «Это очень правильное кино», — сказал о своем детище Мединский. «Это будет ласточка наших бронетанковых сил», — говорит в фильме светоносный Сталин Кошкину в триумфальном финале на Красной площади.

Из рецензии, опубликованной мной в «Медузе» к премьере картины на ММКФ (главный международный фестиваль страны не погнушался этой более чем скромных художественных достоинств картиной):

«Несмотря на обилие врагов, положительных героев в фильме больше, чем безликих отрицательных. Даже в бандитах, кое-как партизанящих на границе Украины с Россией (обобщенные бандеропетлюровцы), есть что-то человеческое: родная земля и им дороже поганой Европы с ее деньгами и посулами. Кошкин, сыгранный Андреем Мерзликиным, — средоточие всех достоинств: серьезный, основательный мужчина, которому в жизни ничто не мило, кроме танков и товарища Сталина. Вокруг него — персонажи попроще, но тоже достойные товарищи. Самый интересный из них — лейтенант НКВД Петр Мизулин (Антон Филиппенко). Молодой горячий идеалист без чувства юмора везде, как ему и положено, подозревает заговоры, диверсии и врагов народа. И настоящим спасителем ситуации в катарсическом финале на Красной площади оказывается именно он. Конструкторы конструкторами, а без любимых спецслужб никаких задач не решить и с неприятелем не сдюжить».

Идеализация Сталина постепенно становится нормой для телевидения и кинематографа. Перенесенные на экран апокрифы имеют все более отчетливый религиозный характер. Например, в 2021-м выходит фильм Веры Сторожевой по сценарию Елены Райской «Мария. Спасти Москву», переносящий на экран легенду о встречах Сталина с Матроной Московской в 1941-м — якобы именно блаженная старица в минуту высшей опасности посоветовала верховному главнокомандующему разрешить молебны в церквях и обнести столицу чудотворной Тихвинской иконой Божией Матери. Это событие и положено в основу интриги, в центре которой — прозревающая и обращающаяся в истинную веру молодая атеистка из НКВД, дочь расстрелянного священника. Главной звездой фильма стал Артур Смольянинов (в скором будущем — «иноагент»), сыгравший роль спутника героини отца Владимира — мученика и одновременно героического чекиста. При бюджете 180 миллионов рублей этот благолепный фильм собрал в прокате меньше четырех.

Ужесточившиеся репрессии в путинской России 2014–2022 годов неразрывно связаны с гонениями на историков и активистов, занятых увековечиванием памяти тех, кого репрессировал Сталин. Начало этому в 2016-м положило дело Юрия Дмитриева, руководителя карельского отделения общества «Мемориал», обвиненного в педофилии. В канун вторжения России в Украину в феврале 2022-го общество «Мемориал» было запрещено. Начиная с эпидемии ковида, государство на протяжении нескольких лет под разными предлогами запрещало акцию «Возвращение имен» у Соловецкого камня, посвященную памяти расстрелянных в годы Большого террора 1937–1938 годов. С кладбищ один за другим стали исчезать памятники и мемориалы репрессированным, в особенности гражданам других государств. Различные вандалы — вряд ли по собственной инициативе — срывали со стен домов таблички «Последнего адреса», на которых были написаны имена репрессированных в сталинское время жильцов.

За несколько месяцев до вторжения, в сентябре 2021 года, в конкурсе Венецианского фестиваля была представлена сильная картина Алексея Чупова и Наташи Меркуловой «Капитан Волконогов бежал» о бегущем от смерти чекисте, который в 1938-м уходит от погони в альтернативном Ленинграде и заодно ищет родственников своих жертв, чтобы испросить у них прощения, — только так он может попасть после неминуемой казни не в ад, а в рай. Вызвавший еще до российской премьеры множество дискуссий фильм должен был выйти на экраны весной 2022-го, но в последний момент без объяснения причин прокат был отменен. Как и в случае запрета «Смерти Сталина», это решение (неизвестно, кем и с чьей подачи принятое) можно расценивать как чистосердечное признание: да, мы наследники тех, кто так и не попросил прощения за гибель миллионов в 1930-х.

Легитимизация Сталина — а значит, и его репрессий — в общественном сознании была скорее зафиксирована, чем подготовлена и организована коммерческим и жанровым кинематографом, но свою лепту в этот процесс он внес. Трудно ответить на вопрос, явилась ли война в Украине и вспыхнувший с новой силой культ «отца народов» логичным следствием ужесточения гонений на разного рода диссидентов и несогласных или, наоборот, репрессии — неизбежное следствие войны. Вступил ли Путин в войну для того, чтобы проще было «закручивать гайки», или усиливал цензуру и карал идейных (даже безобидных на вид) противников для того, чтобы проще было напасть на Украину? Возможно, эта дилемма — лишь мнимая ловушка.

Важная и отчасти неожиданная страница в новейшей истории военного жанра в РФ — выход в 2018 году «Собибора», режиссерского дебюта Константина Хабенского. Первоначально постановка предназначалась другому режиссеру, заслуженному ветерану в этой области — режиссеру «Мы из будущего» Андрею Малюкову, а Хабенский должен был лишь сыграть главную роль. Постепенно Малюков перешел в ранг «художественного руководителя», а Хабенский оказался сценаристом и постановщиком «Собибора». Проект был благословлен Мединским, профинансирован Минкультом и Фондом кино, а также спродюсирован Российским военно-историческим обществом. Первый показ состоялся в московском Еврейском музее и центре толерантности, в присутствии Путина и премьер-министра Израиля Биньямина Нетаниягу.

Сюрпризом стало само решение обратиться к теме холокоста. Как ни странно, в СССР и России уничтожение евреев нацистами на протяжении десятилетий было фактически табуированной темой. Невзирая на богатейшую традицию фильмов о войне, «еврейский вопрос» фактически оставался незатронутым — по множеству причин, среди которых недекларируемый антисемитизм и вполне открытый антисионизм советской власти в послевоенный период. Знаменательным оказался выбор материала: ведь единственное успешное восстание в немецком концлагере поднял легендарный лейтенант Александр Печерский — советский еврей