Мой друг убил Кеннеди? История Ли Харви Освальда - Эрнст Петрович Титовец

Вскоре вся троица появилась у меня на работе в Республиканском научно-исследовательском институте неврологии и нейрохирургии. Мужчины были в строгих костюмах-тройках индивидуального пошива при галстуках. Состоялось представление. Из таблички на двери моего кабинета они уже знали, что имеют дело с доктором биологических наук, профессором, руководителем отдела фундаментальных исследований. Последовала светская беседа, не затрагивающая Освальда. Лоуренс Шиллер сделал несколько фотографий на память. Было понятно, что целью этого визита была предварительная разведка и оценка ситуации.

Норман Мейлер, седовласый пожилой мужчина с выдержанными манерами, располагал к себе. В отличие от него, Шиллер, мужчина примерно одного с ним возраста, производил впечатление суетливого пройдохи. В завершение визита Норман Мейлер выразил желание встретиться снова. Я сказал, что всегда готов пойти ему навстречу.

Мои посетители ушли. Молодая сотрудница отдела поинтересовалась, кто были эти надутые воздушные шары на тонких ножках. Она намекала на явно избыточный вес моих посетителей. Я сказал, что это был известный американский писатель и сопровождающие его лица, а ей следовало бы следить за своими выражениями.

В дальнейшем я неоднократно встречался с Мейлером при неизменном присутствии Шиллера, как будто в его контракте было прописано, что они никогда не должны разлучаться.

С самого начала я сказал американскому писателю, что работаю над собственной книгой об Освальде. Мы обсудили некоторые писательские проблемы, в том числе выбор стиля произведения. Мне было очень полезно узнать его мнение по этим вопросам. Я сводил Нормана Мейлера в Ленинскую библиотеку, чтобы показать ему некоторые из его книг, которые оказались в фонде библиотеки. Он был удивлен этому и должным образом подписал свои книги.

К сожалению, доверительного и конструктивного общения с Норманом Мейлером у нас не получилось. Американский писатель Дэвид Лифт, автор бестселлера «Лучшее доказательство», прислал мне экземпляр книги «Мусорщики и критики отчета Уоррена: бесконечный парадокс» Ричарда Льюиса, основанной на расследовании Лоуренса Шиллера в 1967 году13.

В рецензии на эту книгу говорилось: «„Мусорщики и критики“… [это] лобовая атака на противников комиссии Уоррена. Эта книга, опубликованная, когда критика Уоррена была на подъеме, претендует на объективный взгляд на противников Уоррена и их работы. На самом деле это компиляция клеветы, направленная на самых известных критиков того времени и беззастенчивое оправдание недостатков в работе комиссии [Уоррена]» 14.

Шиллер был уверен, что о его книге никто в Минске знать не мог. Он доверительно намекнул мне, что для воссоздания реалистичного психологического портрета своих персонажей Мейлеру нужны были самые грязные сведения о них. Шиллер продолжал, что, когда Мейлер работал над своей книгой «Песня палача», он помог ему, предоставив такие интимные подробности о себе, что жену Мейлера чуть не вырвало.

Очень настораживающий намек о том, какую информацию Норман Мейлер ожидал от меня! Лоуренс Шиллер явно потерял чувство реальности, полагая, что вокруг него были полные идиоты. Мейлер ожидал, что я дам ему интервью о моем друге Освальде. Я в свою очередь ожидал объяснений от этого маститого американского писателя относительно его реальных намерений и почему он объединился с Шиллером в своих исследованиях.

Мейлер зря слов на ветер не бросал, и я вскоре понял, что в общении с ним следует быть осторожным. Так, однажды в беседе со мной он мимоходом заметил, что Освальд был «самонадеянной безродной шавкой». Он откровенно бросал мне вызов в расчете на то, что я сорвусь и брошусь защищать своего друга. Я предпочел воздержаться от комментариев.

Становилось все более очевидным, что этого американского писателя не интересует реальный Освальд. Согласно его предвзятому представлению, Освальд был отрицательной личностью и именно он убил Кеннеди. Этому известному писателю нужно было только побольше черной краски, чтобы представить своего Освальда именно в таком аспекте. Он отчаянно пытался разговорить Титовца, единственного англоговорящего друга Освальда в Минске.

Раздосадованный, Норман Мейлер позже даст выход своему огорчению, представив образ Титовца в своей книге «Рассказ об Освальде» следующим образом: «Титовец… хорошо сложенный мужчина, излучающий противоречивую ауру одновременно чопорности и мачо. Его образ жизни так же осторожен и своеобразен, как у избалованного гепарда… В то время как он, очевидно, был способен часами разговаривать с нами, он не поделился ничем, что не хотел бы рассказать»15.

Мейлер был прав в том, что я мог часами разговаривать с ними, Мейером и Шиллером. Во-первых, это давало мне возможность общаться на английском языке, что нечасто выпадало мне в Минске. Во-вторых, судьба свела меня с двумя незаурядными представителями американской писательской и кинематографической элиты, и мне было интересно узнать, что это были за люди.

Возможно, я увлекался, расспрашивая Мейлера о профессии писателя, о его книгах, выборе тем, стилистике произведения и о многом другом. Не скрою, было исключительно интересно и познавательно слышать все то, что исходило непосредственно от такого талантливого писателя, как Норман Мейлер.

Что же касалось его текущих исследований и Освальда, здесь не могло быть компромиссов. Впоследствии, когда его книга «Рассказ об Освальде» попала мне в руки, я убедился в своей правоте относительно его намерений: он придерживался официальных позиций и ему нужно было очернить Освальда во что бы то ни стало.

Однако американскому писателю пришлось довольствоваться тем, что он насобирал, опрашивая других и оплачивая их информацию, а также включая свое воображение. К сожалению, именно так распускались сенсационные небылицы об Освальде.

После того как Норман Мейлер покинул Минск, в моей лаборатории в одночасье появился Лоуренс Шиллер, один, без сопровождения и без предварительного звонка. Он буквально свалился мне на голову! Шиллер спросил, не можем ли мы поговорить сейчас об Освальде. Чтобы поставить все точки над «i» и не тянуть время, я спросил его, не надпишет ли он для меня одну книгу. Какой шок он испытал, увидев свою книгу «Мусорщики и критики…»! В каком-то трансе он пробормотал: «Это все объясняет!», поспешно сделал надпись и бросился из моего кабинета, едва вписавшись в дверь.

Глава 31. В гостях у Инессы, подруги Марины

Девушки. Никогда не знаешь, что у них в голове.

Джей Сэлинджер

Запись в дневнике Алика, датированная 2 ноября 1961 года, гласит: «Марина возвращается, сияющая, с несколькими банками консервов для меня от своей тети из Харькова»1. Состоялось счастливое воссоединение супругов.

Марина горела желанием немедленно повидать всех своих друзей, чтобы рассказать им о своей поездке. Особенно она скучала по своей старой подруге Инессе Яхлиэль, которая была на первом месте в Маринином списке светских визитов по приезде в Минск.

Не припомню кто, Алик или Марина (думаю,