Лазарь Каганович. Узник страха - Валерий Викторович Выжутович

подписывали списки Военной коллегии Верховного суда о приговорах советским функционерам. Эти списки подписывал и Каганович. Обнаружен был, в частности, список на 114 человек, приговоренных к расстрелу, на котором Каганович оставил резолюцию «Приветствую». Он лично подписал 191 список на осуждение, в основном «по 1-й категории», 36 тысяч партийных, советских, хозяйственных работников и военослужащих.

Письмо Л.М. Кагановича и М.Ф. Шкирятова И.В. Сталину с сообщением о пленуме Ивановского обкома ВКП(б) Август 1937  [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 229. Л. 129–130. Подлинник. Подписи – автографы Л.М. Кагановича и М.Ф. Шкирятова]

Но Каганович даже близко не стоял к планированию массовых операций НКВД, названных потом Большим террором. Решения принимались Сталиным, напрямую направлявшим действия НКВД через Ежова. Масштабы и форма репрессий, время их начала и завершения тоже определялись Сталиным. Словом, Каганович играл в организации террора обычную роль, которую играли и другие высокопоставленные советские руководители. Они в основном визировали подготовленные решения и выполняли отдельные поручения. Помимо конкретных дел, групповых и индивидуальных, они санкционировали аресты и расстрелы. В 1937–1938 годах это были так называемые массовые операции НКВД по приказу № 00447 и приказам о так называемых национальных операциях. Эти приказы утверждало Политбюро. Например, на постановлении Политбюро об утверждении приказа № 00447 стоит подпись Кагановича. По этому приказу были в упрощенном порядке арестованы, отправлены в лагеря и расстреляны сотни тысяч рядовых граждан.

На сайте библиотеки «Мемориала», пока он не был ликвидирован Верховным судом РФ, можно было прочесть статью Сергея Кривенко и Сергея Прудовского «Статистика национальных операций НКВД 1937–1938 годов». В ней приводилось количество репрессированных по одиннадцати операциям – польской, немецкой, румынской, финской, латышской, эстонской, греческой, иранской, афганской, харбинской (преследование бывших сотрудников Китайско-Восточной железной дороги, вернувшихся в СССР), а также тех, кто был обвинен в шпионской и диверсионной деятельности в пользу иностранных государств. В статье анализировались данные из двух источников – протоколов Комиссии НКВД и Прокурора СССР и протоколов Особых троек региональных УНКВД, а также из отчетных документов об операциях, хранящихся в Центральном архиве ФСБ. Использование аналогичных данных о количестве арестованных в ходе «кулацкой» операции (приказ НКВД № 00447) позволяет уточнить общее число советских граждан, подвергнутых внесудебным репрессиям. Это НЕ МЕНЕЕ 1 МИЛЛИОНА 174 ТЫСЯЧ 478 ЧЕЛОВЕК. Из них почти 60 процентов были расстреляны, 39 процентов направлены в ИТЛ, 1 процент подвергнут ссылке или высылке.

Из выступления Л.М. Кагановича на пленуме ЦК ВКП(б) по докладу Г.М. Маленкова «Об ошибках парторганизаций при исключении коммунистов из партии» 14 января 1938  [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 28. Л. 170, 192, 195]

В 1980-е годы Каганович по поводу репрессий скажет так: «Мы виноваты в том, что пересолили, думали, что врагов больше, чем их было на самом деле». И тут же, спохватившись, внесет важное уточнение: «Я не выступаю против решений партии по этому вопросу».

«Это было тяжелое совместительство!»

В 1937 году Каганович, оставаясь главой НКПС, получил в придачу Наркомат тяжелой промышленности. «Это было тяжелое совместительство!» – восклицает автор «Памятных записок».

Почему тяжелое?

За годы первой и второй пятилеток тяжелая промышленность дала гигантский рост, но план по чугуну, углю и нефти не был выполнен. «Сказывалось вредительство», – в соответствии со своим пониманием, не изменившемся за полвека, объясняет мемуарист причину невыполнения. «Все еще шла борьба за ликвидацию последствий этого вредительства».

Предшественником Кагановича в Наркомтяжпроме был В.И. Межлаук. Он занял пост наркома после самоубийства Орджоникидзе. Но проработал недолго. В 1937 году был обвинен в «контактах с германским правительством, руководстве латышским контрреволюционным подпольем» – и расстрелян.

Сменив Межлаука, Каганович тотчас же занялся чисткой в Наркомтяжпроме. В своих приказах по наркомату он требует разоблачать вредителей. Вот строчки из этих приказов.

«Высокая аварийность является результатом неудовлетворительной организации эксплуатации оборудования станций и сетей, вредительской деятельности врагов народа в энергосистемах и электростанциях и плохой работы по ликвидации последствий вредительства…»

«Многие из руководящих работников черной металлургии до сих пор еще не понимают, что решительная и энергичная ликвидация последствий вредительства японо-немецких, троцкистско-бухаринских диверсантов и шпионов является основой для нового подъема работы заводов и всей черной металлургии в целом…»

«Вредительство в тресте „Челябуголь“ полностью не выявлено, враги продолжают действовать…»

«Наркомтяжпром требует от всех честных людей в аппарате Донбассугля, чтобы они по-большевистски взялись за выкорчевывание охвостья разоблаченных вредителей, диверсантов и шпионов…»

По запросу НКВД Каганович санкционировал аресты руководящих работников и специалистов угольной, нефтяной, энергетической промышленности. Подписывал списки «вредителей», включая в них по нескольку десятков человек. В один день, 31 мая 1938 года, Каганович направил Ежову четыре таких списка на 116 человек. Им были подвергнуты разгрому руководство Главных управлений алюминиевой промышленности (Главалюминий), резинотехнической промышленности (Главрезина) и других главных управлений Наркомтяжпрома. По его представлению был арестован весь управленческий аппарат Главстанкопрома, все директора предприятий (кроме двух) и почти абсолютное большинство инженерно-технических специалистов отрасли. Всего же Каганович санкционировал арест, по неполным данным, более 800 работников тяжелой промышленности.

Возглавляя одновременно НКПС и Наркомтяж, Каганович там и тут с одинаковой страстью занимался корчеванием «вредителей». Это было действительно «тяжелое совместительство». Но он справлялся.

В 1939 году совместительство еще больше «потяжелело»: Каганович, не теряя двух имевшихся «нагрузок», приобрел третью – был назначен наркомом топливной промышленности. Здесь тоже хватало «вредителей». Провалы и неудачи, срыв амбициозных, но нереальных планов по росту добычи нефти требовали объяснения.

Осенью 1939-го произошла реорганизация управления топливной промышленностью: вместо единого наркомата были образованы Наркомат нефтяной промышленности и Наркомат угольной промышленности. Первый из них возглавил Каганович.

К «нефтянке» Каганович приобщился за год до того, как официально возглавил отрасль. Это произошло 19 февраля 1938-го, в Баку, на Всесоюзном совещании нефтяников.

Газетный отчет о совещании и речь Кагановича на нем – столь же выразительный, сколь и типичный документ сталинской эпохи.

«Появление товарища Кагановича в президиуме делегаты совещания встречают бурными и продолжительными аплодисментами, переходящими в овацию. Со всех концов зала несутся возгласы: „Да здравствует товарищ Каганович! Ура!“» Нарком выходит на трибуну: «Наше совещание имеет очень большое значение не только для текущей жизни нефтяной промышленности, не только для текущего выполнения плана, но и для судеб дальнейшего развития нефтяной промышленности на длительный период <…> Мы собрали совещание в Баку, а не в Москве. <…> Баку остается не только самым крупным, но и самым культурным центром нашей нефтяной промышленности…