Диалог с Богом. История противостояния и взаимодействия человечества с Творцом - Джордан Питерсон

Быт 13:14–18

Лишь отвага и нравственность, лишь подлинная вера и откровенность ведут к изобилию. Это извечная сокровенная истина. Верно и обратное: дьявол вечно стоит на каждом перекрестке, поскольку перекресток – это распутье, точка, где принимается решение. Те, кто в такие моменты искренне выбирает путь к высшему, идут, с Божьей помощью, вверх, те же, кто выбрал иначе – хотя бы и непреднамеренно – идут вниз, в пустыню, выбирая тиранию вместо благодатной страны, и это, как мы увидим, не зависит от плодородности земли.

Великие цари окрестных земель вступают в войну – первую в библейском повествовании – и Лот попадает в плен вместе со всем своим имуществом и людьми. Как полагает традиция, это произошло именно потому, что он повернул («раскинул шатры») к Содому, злому, материалистичному, мирскому и развращенному городу. Тем самым Лот отошел от истинного пути, поддавшись глупому соблазну. Есть и другой смысл: те, кто отворачивается от Бога (именно это делает Лот, когда порывает с Аврамом), немедленно становятся жертвами войны великих царей – битвы между княжествами, многие из которых окутаны тьмой, неизбежной в отсутствие того, что должно быть истинно высшим.

В долине же Сиддим было много смоляных ям. И цари Содомский и Гоморрский, обратившись в бегство, упали в них, а остальные убежали в горы.

Победители взяли все имущество Содома и Гоморры и весь запас их и ушли.

И взяли Лота, племянника Аврамова, жившего в Содоме, и имущество его и ушли.

Быт 14:10–12

Таких царей можно считать малыми объединяющими силами (прежде всего это власть и жажда наслаждений; также за первенство борются обида, ненависть, ревность и другие пороки). Война начинается, когда высшая структура, которая удерживает все воедино в мире – или в целости – рушится, или когда ее бросают или предают. Это равносильно смерти Бога. Фракции, разрывающие сердце культуры – это царства. Эта война идет всегда, и люди всегда становятся ее жертвами. Аврам встречает ее лицом к лицу, превращаясь в воина, когда это оказывается необходимым. Лот становится рабом этих меньших сил – такую судьбу он выбирает сам, сбившись с золотого пути, – однако его дядя оказывается на высоте положения, снова радикально меняя себя. Аврам вооружает своих обученных слуг, числом около трехсот, и отправляется спасать брата. Является ли готовность и способность участвовать в таком конфликте законной частью следования Божьему зову?

Целью истинных мудрецов, устремленных к высшему, вполне может быть мир, – плодотворный мир, царящий в саду, о котором заботятся должным образом, – но нельзя покоряться тирании или вовлекаться в гедонистический хаос. Иногда доверие Богу означает подготовку к битве и участие в ней. Разве мы не обязаны морально спасать наших потерянных братьев, если того требуют обстоятельства, – например, когда за ними приходят тираны? Даже если это итог какой-либо ошибки, допущенной кем-то из наших близких? Если мы этого не делаем, если отказываемся от этой ответственности, разве те же тираны не начнут в конечном итоге угрожать всем? И есть риск, что это произойдет гораздо быстрее, чем мы могли бы вообразить в своем уютном спокойствии. Таким образом, нет разницы между спасением наших братьев и помощью нашим будущим «я» или между таким спасением и стабилизацией самого общества. Это железный закон итеративной взаимности – важная часть дружбы и самого общества.

Аврам «возвратил все имущество и Лота, сродника своего, и имущество его возвратил, также и женщин и народ» (Быт 14:16). После этого он встречается с царем Содома, предводителем темного княжества, который предлагает ему извлечь выгоду из военной добычи.

Но Аврам сказал царю Содомскому: поднимаю руку мою к Господу Богу Всевышнему, Владыке неба и земли,

что даже нитки и ремня от обуви не возьму из всего твоего, чтобы ты не сказал: я обогатил Аврама;

кроме того, что съели отроки, и кроме доли, принадлежащей людям, которые ходили со мною; Анер, Эшкол и Мамрий пусть возьмут свою долю.

Быт 14:22–24

Аврам не хочет иметь ничего общего с неправедной прибылью. Он не наживается на войне. Более того, он совершенно не намерен хоть чем-то быть обязанным царю развращенного государства, будь то реальный дар или слава. Приняв от кого-то дар, который даже гипотетически ни к чему нас не обязывает, мы оказываемся в ответе за то, что в дальнейшем корыстно оправдаем этот поступок и начнем благоволить к порочному предводителю. Может быть, нами даже овладеет мысль: должно быть, он хороший человек, если я взял у него деньги. Еще опаснее для нравственности другая мысль: «Я мог бы потратить грязные деньги на полезное дело». Как только вы убеждаете себя в том, что у вас были веские причины сделать что-то морально неоправданное, вы поддаетесь искушению произнести имя Бога напрасно (Исх 20:7) или самодовольно молиться перед людьми (Мф 6:5–6). Нет ничего хуже греха, оправданного притязанием на моральную добродетель (уместное предупреждение для наших мрачных и непредсказуемых времен). Вот почему, повторюсь, Бог ставит у ворот рая херувимов и ужасный обращающийся пламенный меч, чтобы они охраняли путь к дереву жизни. Лишь райское достойно того, чтобы пройти в истинное небесное царство. Будь все иначе, это умалило бы и ценность самих небес.

Жизнь как жертвенная разлука

Бог увеличивает обещанную награду, поскольку Аврам преодолел соблазн и добровольно принес необходимую жертву (Быт 15:1–17). Во всей истории мы видим возрастание качества жертв (и награды за них). Приключение продолжается. Аврам все опытнее и его решения все лучше, как и его способность рассуждать. Он все искуснее в различении, суждении и оценке – в отделении зерен от плевел (Мф 13:24–30) или овец от козлов (Мф 25:31–32). Постепенно он делается отражением Логоса, вечно стремящегося к совершенству. Это можно считать определением восходящего развития; репрезентацией его сущности, которая в принципе ничем не отличается от союза с Богом или одержимости Им; а также одной из главных причин реальности недавно упомянутого эффекта Матфея.

Это обозначено, ритуально оформлено и торжественно отмечено в событиях, произошедших сразу после войны, на которой отказался наживаться Аврам. Сначала Бог говорит: «Не бойся, Аврам; Я твой щит; награда твоя [будет] весьма велика» (Быт 15:1). Это очень конкретные слова, указывающие на нечто столь же конкретное, – на то, что выбор правильного пути станет наилучшей стратегией защиты, лучше всего сдержит ужасы жизни и негативные эмоции, связанные с катастрофой, и окажется золотой