Египетский дом - Алла Дубровская

семьям в поисках банков, согласных давать субстандартные кредиты114. И, действительно, район изменился к лучшему за несколько лет. Но замужество и семейная жизнь вынудили Венди отложить планы преобразования мира на неопределенное время. И вот сейчас, глядя в осунувшееся от бессонных ночей лицо Хэнка, она хотела понять что же происходит на самом деле с «великой мечтой» каждой американской семьи и какое отношение к этому имеет ее муж.

Хэнк не торопился с ответом, и не потому, что не хотел отвечать на ее вопрос, а потому что задумался над тем, как проще и доступнее объяснить ей то, что ему самому было еще до конца не понятно. К тому же идеалистическая картина, оставшаяся в памяти Венди, не вполне соответствовала тому, что было известно финансисту Полсону.

– Я не имел чести быть знакомым со своим тестем, он умер еще до нашей с тобой встречи, – наконец начал он. – Но нисколько не сомневаюсь в его добропорядочности. Конечно же, кредитная история вашей семьи не вызывала сомнений у банка, давшего ему долгосрочную ипотеку. Думаю, лет на тридцать115, да еще и под фиксированный процент. Так вот, представь себе, что вашему банку было не так уж и выгодно держать «на полках» подобные кредиты, даже в случае своевременных месячных платежей, а уж если кредитный процент повышался, а такое за тридцать лет вполне могло произойти, то и вовсе терпел убытки. Рефинансировать116 подобные договоры было уже невозможно. Конечно, ни твой папенька, ни ваши соседи по городку не имели об этом ни малейшего представления. Им и своих забот хватало, но я без преувеличения могу сказать, что над разрешением этой проблемы работали лучшие финансисты Америки. И оно было найдено. Говорит ли тебе о чем–нибудь волшебное слово «секьюритизация»?117

Венди только пожала плечами.

– Так я и думал, – на подвернувшемся листе бумаги, Хэнк нарисовал небольшой квадрат со словом «банк» по середине и ответвленными вбок стрелками.

– До этого волшебного слова, – продолжил он, – банки не имели права продавать выдаваемые ими ипотеки, но, как все гениальное, идея секьюритизации ипотечных кредитов была очень проста: а что, если продавать не отдельные ипотечные договоры, а объединять их в пулы? – Нарисованные стрелки он направил к большому прямоугольнику. – И затем, эти пулы поделить на транши. – Прямоугольник был разделен на несколько частей параллельными линиями. – Это понятно?

Венди кивнула:

– А по какому признаку они разделили эти пулы на транши?

Для начала, по продолжительности договора и величине процентной ставки, потом – по надежности кредитной истории и гарантированному доходу заемщика. Самые исправные, как мой тесть, получали и самый высокий рейтинг. – В верхней части прямоугольника он написал «ААА». – Далее шли середняки с некоторыми задолженностями по выплатам, а значит, с более низким рейтингом. И самыми последними были транши, объединяющие людей с ненадежной кредитной историей, то есть с высочайшей степенью риска. – Одна буква «В» появилась у основания прямоугольника. – Обычно сюда входили те, кто часто менял работу, переезжал с места на место, или молодежь, недавно закончившая учебу. Ну, ты знаешь лучше меня, как трудно было таким людям получить ипотеку. Ни один банк не хотел рисковать, давая деньги в долг ненадежным плательщикам. Более того, это было запрещено законом. Но что делать, если все надежные заемщики уже охвачены? Как приступить к освоению нового рынка, пусть с определенной степенью риска, но с возможным доходом в два триллиона долларов? Тут–то и вступило в силу маленькое волшебство под названием «секьюритизация», позволяющее банкам продавать пулы стандартных и нестандартных ипотечных кредитов в виде облигаций. – Полсон обвел прямоугольник и сверху вывел жирными буквами CDO (СИДИО)118 . И эти самые CDO, или ипотечные облигации, вдруг понадобились абсолютно всем. Их владельцы получали доход, поступавший из траншей всех категорий, независимо от рейтинга. Ведь в случае дефолта119 дом переходил в распоряжение банка и его стоимость всегда покрывала размеры задолженности.

– Ну и ну, – хмыкнула Венди. – По отдельности продавать нельзя, а в пакете – можно! И что, никакого риска?

– Не совсем так, моя дорогая… Абсолютно все понимали, что приобретение нестандартных ипотечных кредитов чревато дефолтом и поэтому начали их страховать. Именно страхование внушало всем уверенность в надежности этих самых CDO.

– А на чем, собственно, делались деньги? Просто на перепродаже облигаций?

– Если бы! – улыбнулся Хэнк, не ожидавший от жены такого повышенного интереса к финансовым вопросам. – Банки не просто покупали CDO они добавляли туда свои ипотечные кредиты, пересортировывали их в новые транши, и спешили продать другим банкам уже по гораздо более высокой цене, в которую дополнительно входили многотысячные комиссионные.

На какое–то мгновение Венди задумалась:

– И все–таки, мне непонятно. Ведь ты сам всегда говорил, что цель любого инвестирования – прибыль, причем гарантированная. А здесь в пакет входят все те же самые нестандартные ипотечные кредиты, пусть и застрахованные. Риск–то остается, да?

– Финансистам, которых собрал вокруг себя твой любимый президент Клинтон, казалось, что они все просчитали и что убыток возможен только в случае дефолта восьмидесяти пяти из ста заемщиков. Такого никогда не было. Вероятность обвала системы тоже была просчитана: где–то один шанс из десяти тысяч в десять лет. Поэтому приобретение CDO всем казалось надежным вкладом. И, действительно, было таким на протяжении лет пятнадцати. Конечно, ребят из клинтоновской администрации распирала гордость за изобретение самого надежного и безотказного инструмента прибыли. Но «такого не было» не означает, что «такого не будет». Любая система рано или поздно может дать сбой. Они не могли предвидеть ни обилия «дешевых» денег, хлынувших на рынок недвижимости после Одиннадцатого сентября, благодаря еще одному нашему гению120 , ни невероятного роста стоимости на этом рынке, приведшего нас к жилищному пузырю.

Зная нелюбовь Хэнка к демократам, Венди поджала губы и приготовилась выслушать очередные ироничные замечания по поводу Билла Клинтона. Но, увидев выражение ее лица, тот решил закончить урок:

– Короче, так или иначе, они все же изобрели финансовый продукт, позволявший убить сразу двух зайцев…

– Только не вздумай рисовать мертвых зайцев, – запротестовала Венди.

– Хорошо, не буду, – снова улыбнулся Хэнк.– Я знаю, ты готова защищать права зайцев даже, если они съедят все цветы на наших клумбах, но, тем не менее, банки, да и не только банки, получили возможность делать немалые деньги на реализации CDO, а президент Клинтон – развернуть программу борьбы с бедностью, поощряя субстандартные ипотеки. Ну, про это ты знаешь лучше меня. Полагаю, домики стали продавать кому ни попадя… У меня уже есть кое–какая статистика, если тебе не