Командующий Владимир Булгаков. По заслугам и честь - Николай Сергеевич Асташкин

роты – БТР и ИМР[116]. Дошли до села Зоны спокойно. Встали, старший отряда стал думать, как идти дальше – по склону или по карнизу. Пошли по карнизу. Хотя, если бы двоих-троих человек пустили повыше, по «зеленке», могло бы все сложиться по-другому…

Времени было около двенадцати часов. Началось все сразу… Закружило и завертело… Огонь и сверху, и со стороны речки. Успел сориентироваться: огонь против нас ведут одновременно стволов десять, метров со ста – из автоматов, пулеметов, гранатометов. Они видели нас как на ладони. Шансов выиграть бой практически не было… Три БРМ загорелись сразу, наш БТР – тоже. На потери мы, честно говоря, не смотрели, надо было куда-то спрятаться и вести огонь.

Хорошо сработал водитель ИМР, пацан-срочник. Он выставил вперед лопату ИМР, прикрывая разведчиков, отвел их за выступ скалы, потом технику горящую скидывал в ущелье, чтобы дорога была свободная. Я успел дать пару очередей, и меня ранило. В правую ногу – пулевое, навылет, а в правую руку – осколок от выстрела гранатомета. Помогли мне разведчики, Олег Чупенко в том числе. Он меня тащил метров тридцать до речки. Сознание я не терял, помню все, но как в тумане.

Меня сплавили по речке, привязали к палке и тащили по реке. То тонешь, то вроде вытаскивают… Помню, положили меня и раненых на мостик, пролежали там часа три-четыре. Подошла БМП, меня туда запихнули. Слышу, как по дороге лязгают гусеницы, – это нам на выручку шла наша пехота, Коля Звягин. Думаю, сейчас подъедут и заберут, выручат. Потом слышу взрывы, понял, что «духи» их к нам не подпускают.

Тут как раз начался обстрел и нашей БМП. Олег Чупенко стоял у машины, и в него попали две очереди. Начальник разведки успел за БМП заскочить, а Олег – нет, и упал. Из солдат здесь был только один механик-водитель, наводчик сидел в башне, отстреливался. «Бэха» сразу пошла в сторону выхода из ущелья. Убитого Чупенко забрали потом»[117].

Комментирует генерал Владимир Булгаков:

– Сразу вопрос: кто дал команду идти на Шатой? Рейдовый отряд должен был имитировать атаку в Аргунском ущелье…

Рассказывает Николай Звягин: «Только перед самым выходом познакомился с новым начальником разведки полка и командиром разведроты. Не успели обсудить ни маршрут, ни позывные, ни что делать, если попадем в засаду. Стартовали от «Волчьих ворот», идем колонной по ущелью, я на третьей машине. Прошли Ярышмарды. Перед Зонами – поворот, я видел, что там заминирована дорога, удобное место для засады. Идем, метров триста не дошли до Зонов, – и вдруг по первой БМП выстрел из РПГ, солдаты выскочили, разбежались по сторонам. Стало ясно, что боевики нас здесь ждали, наблюдали за нами. Нам надо было действовать осторожно, на мягких лапах пройти, тихо, а пошли по дороге, как банда самураев, даже еще на технике. Первая машина подбита, ущелье узкое, на дороге – затор. Пытаюсь связаться по радиостанции с командиром полка, что попали в засаду – батареи начали садиться. Я уже через ретранслятор на полк выходил, своя рация не тянула»[118].

В этом эпизоде генерал Булгаков обнаружил не просто ошибки, а халатность командира рейдового отряда. И комментарий военачальника плавно перешел в разговор об ответственности, которая ложится на командира любого ранга при выполнении боевой задачи.

Из беседы с генералом Владимиром Булгаковым

– Владимир Васильевич, создается впечатление, что командир полка Морозов до конца не уяснил поставленную задачу. Ведь вы приказывали имитировать атаку, а не двигаться на Шатой?

– Командир полка понял, что ему делать. И задачу поставил рейдовому отряду. Вначале он руководил боем. А потом, знаете, бывает, когда человек теряется: связи нет, а тут докладывают, что идет бой. Орлов докладывает: «БМП горят, дымы видны, стрельба идет». А значит, есть потери. И командира полка психологически замкнуло. А там ведь, когда докладывают, еще приукрашивают. И он уже не мог управлять боем.

– В какой момент вы подъехали на КП полка?

– В этот момент я подъехал. И сразу взял на себя управление. Почему? Во-первых, у меня средств было больше. А во-вторых, к тому времени я уже примерно вписался в обстановку: понял, что надо как-то окаймить рейдовый отряд, чтобы до конца его не разбили. Смотрю, командир полка «поплыл».

– Почему?

– Была эйфория. Легко взяли Ведено. А тут засада в ущелье. Причем рейдовый отряд влетел в нее, можно сказать, на ровном месте. И Морозов психологически дрогнул.

– Поэтому он хотел застрелиться?

– Я не могу точно сказать, что у него было на уме.

– И вы забрали у него пистолет?

– Я забрал у него пистолет и сказал, чтобы он глупостью не занимался. Позже мы представили его к званию Герой России, и он это звание получил. Но потом в полку были еще потери. Очень большие…

– С какого момента у Морозова произошел психологический надлом?

– Как потерял связь, так все началось. Хотя до этого он пытался управлять.

– Потерять связь – это равносильно самоубийству.

– Я даже не знаю, как это назвать! Тот же командир рейдового отряда Звягин говорит, что не мог выйти на полк по радиостанции – аккумуляторы сели. А времени сколько прошло? И где запасные аккумуляторы? Такого не было, чтобы отсутствовали запасные аккумуляторы. Значит, безответственно подошли к выполнению боевой задачи, раз не учли такие мелочи. Хотя связь – это не мелочь. Получается, два часа прошло, а у него аккумуляторы сели. Скорее всего, он просто испугался, от радиостанции убежал.

– Я слышал, что в том бою мужественно действовал механик-водитель ИМР – инженерной машины разграждения. Это правда?

– Солдатик догадался выйти на внешнюю связь, и пока шел бой, давал нам информацию. Его представили к званию Героя. Присвоили или нет – не знаю.

– Как действовали боевики, устроившие в ущелье засаду?

– «Духи» применили чисто афганскую тактику. Для засады выбрали теснину, чтобы колонна не могла развернуться и уйти из-под огня. Подбили первую и последнюю машины. А дальше пошел расстрел колонны. Хотя перед действиями в горах мы проводили занятия. Все эти вопросы отрабатывали. Выходит, опять беспечность, недооценка противника? Когда колонна совершает марш, а в горах особенно, каждому военнослужащему определяется сектор наблюдения: куда наводчик-оператор смотрит, куда – командир, куда – стрелки. И в случае нападения – кто отражает атаку противника, и кто предупреждает о нападении. Чему учит опыт Афганистана? Те, которые открывают огонь, связывают всех боем. Затем появляется ударная группа и расстреливает колонну. Поэтому опасные направления должны быть прикрыты. Но человек как устроен? Началась стрельба, он разворачивается в сторону