Иван III Великий. Как Московское княжество превратилось в Россию - Валерий Евгеньевич Шамбаров

А папа Борджиа требовал от Александра решительно покончить с православием. Тот же самый митрополит Иосиф начал ездить по стране вместе с католическим епископом, толпой папских монахов и отрядами солдат. Отбирали у православных храмы. Выгоняли священников, вместо них ставили таких, кто согласился на унию. А жителей заставляли заново креститься по католическому обряду. Многие противились, но у них отнимали жён, детей и насильно перекрещивали в католичество. Папа бурно радовался. Разослал по Европе особое послание, хвалил и поздравлял Александра с литовцами: «Еретики наконец-то озаряются истинным светом!»

Но вступился Иван Васильевич. Грозно предупредил: – он единоверцев в обиду не даст. Папские посланцы успокаивали Александра: не надо бояться, Рим поможет. Они же как раз и хотели войны с русскими. Подключились и поляки – конечно, надо воевать! Хотя и у них были собственные интересы. Они рвались саму Литву захомутать, чтобы от них не отделялась. Объясняли, что в одиночку её разобьют, надо снова вместе быть. Польский король Ян Ольбрахт подписал с братом Александром «вечный союз». Третий их брат, венгерский и чешский король Владислав, тоже обещал поддержать. А папа призывал к оружию Ливонский орден. Там избрали нового магистра, воинственного Плеттенберга, и он немедленно заключил союз с Литвой.

На Русь под руководством папы вооружались сразу несколько держав. Но случилось и другое. Наглые нападки на веру вызвали взрыв негодования среди литовских православных князей. Даже среди тех, кто в прошлой войне остался на стороне короля. И даже среди потомков изменников, сбежавших когда-то за границу. Раньше ценили литовские «свободы» – а теперь под угрозой оказалась их вера. Предавать её, отрекаться от неё, князья не желали. В 1500 году в Москву приехал князь Семён Бельский. Попросился перейти к Ивану Васильевичу со своим княжеством, городом Белой. Следом за ним с такими же просьбами обратились внук Шемяки Василий, сын Ивана Можайского Семён. Тоже передавали московскому государю свои удельные княжества – Новгород-Северский, Чернигов, Стародуб, Гомель.

Литовский Александр растерялся. Папа восторгался, какой он молодец – а его государство стало вдруг разваливаться. Срочно отправил послов к Ивану Васильевичу. Обвинял его в нарушении мирного договора, требовал выдать перебежчиков, грозил войной. Но великий князь указал: – Литва давно перечеркнула договор, принуждая Елену к католичеству. Выдать православных людей на расправу иноверцам он отказался. А война за веру была священной, оправданной. Он ответил Александру: «В Литве строят католические церкви в русских городах, отнимают жён у мужей, а детей у родителей и силой крестят по католическому закону. Могу ли я видеть равнодушно, как утесняют православие?»

Литовцы послали войска на отделившиеся от них княжества, стали захватывать там города. Но и московский государь отправил подкрепления перешедшим к нему князьям. Однако на этот раз решил не только защитить их. Если Александр сам напросился на взбучку, следовало задать ему покрепче. Лучшие полки под командованием Щени Иван Васильевич собрал в Твери. Приказал им пока стоять на месте – посмотреть, куда будет выгоднее направить этот кулак. А на выручку князьям сперва выступили несколько небольших корпусов.

Один из них, Якова Кошкина, из Калуги вышел к Брянску. Люди встречали московских ратников восторженно, как освободителей. Брянск без боя открыл ворота. Этот корпус соединился с удельными дружинами Михаила Шемячича и Семёна Можайского, вместе разбили наступавших на них литовцев. После первых же побед на сторону Ивана Васильевича перешли ещё князья Трубецкие, Мосальские. На другом участке, от Москвы на Смоленск, двинулся корпус Юрия Кошкина. Взял город Дорогобуж.

Командиры литовских отрядов докладывали своему государю – под Дорогобужем у Кошкина сил мало, всего-то один полк. Александр и его советники рассчитали: вот сюда-то и надо нанести удар. Послали свою главную армию к Смоленску. Командовать назначили лучшего воеводу, князя Константина Острожского. Правда, он был православным. Но всё равно остался верным Литве. Считал, что надо жить по-западному, по-европейски, а с верой как-нибудь утрясётся. Ему поставили задачу встретить и разгромить корпус Юрия Кошкина. И откроется дорога прямо на Москву! Сам Александр выехал в Витебск и Борисов. Собирал вторую армию. Когда Острожский раздавит русский отряд, тут-то и литовский государь со свежими силами ринется к русской столице.

Но разведка у Ивана Васильевича действовала отлично. Он вовремя узнал: – множество врагов появилось под Смоленском. Разгадал, куда они нацеливаются. Вот и определилось, куда направить полки Щени. Ему полетел приказ: – вперёд! Войско Щени двинулось быстро, без задержек. Опередило противника, успело догнать отряд Юрия Кошкина. Теперь и у русских, и у литовцев силы стали примерно равными, по 40 тысяч воинов.

Хотя у Острожского с разведкой было куда хуже. Он до сих пор считал, что против него находится лишь маленький корпус Кошкина. Литовцы решительно ехали навстречу, в победе были уверены. На речке Ведроши наткнулись на передовые русские заставы. Лихо ринулись на них всей массой. Кого-то сшибли, зарубили. Ну а заставам-то главное было обнаружить врага. Они повернули, помчались к своим. Неприятели вообще воодушевились. Кричали: «Русские бегут! Не упускать, догнать!» Ломанули следом. Доскакали до реки Тросны и на другом берегу увидели наше войско. У Острожского собрался цвет литовского рыцарства – князья, знатные паны. Они разгорячились в погоне, рвались тут же поколотить «московитов». Принялись наводить через реку мост.

А Щеня распоряжался спокойно, расчётливо. Несколько отборных полков он врагам так и не показал, спрятал их в леске в засаде. Напротив переправы скрытно расставил в кустах пушки, стрелков. А часть конницы бросил в притворную атаку. Литовцы легко отбили её и ещё больше возбудились. Русские снова отступают! Ату их! Громи! Вся неприятельская армия хлынула через Тросну. На наших воинов понеслась стальная стена рыцарства. Выставила копья – разогнаться и смести, как тараном. Но её ждали. Грохнули пушки, пищали, засвистела туча стрел.

Падали всадники и лошади, строй затормозился, сломался. И на него обрушились государевы дети боярские. Зазвенели сабли. Литовцы тоже были умелыми бойцами, военному искусству знать училась с детства. Рубились шесть часов. Сходились и расходились. Теснили противников то одни, то другие, и никто не мог одолеть. Но Щеня дождался, когда враги стали выдыхаться, и дал команду засадным полкам. Они вдруг врезались сбоку, во фланг неприятелю. Свежими силами прорвались к мосту через Тросну и порушили его.

Литовцев охватила паника. Они в ужасе покатились назад. А на них навалились с разных сторон. Гнали и скидывали в реку. Одни тонули в тяжёлых доспехах, другие сдавались, третьи разбегались. Их преследовали, захватили лагерь, обоз. В