Российский колокол № 2 (51) 2025 - Литературно-художественный журнал

Я думаю, тайна кроется в воспитании, в душе советского солдата. В его храбрости, отваге, любви к Отечеству и одновременно в сострадании и всепрощении.

Представленные книги – субъективные предпочтения. Литература, впрочем, как и всякое искусство, также предполагает изрядную субъективность.

«Забытый солдат» – книга о Второй мировой войне, опубликованная впервые в 1967 году за подписью Ги Зайер, впоследствии художник Ги Мумину раскрыл своё авторство.

Книга представляет собой автобиографическое повествование от лица немецкого солдата, воюющего на Восточном фронте, то есть в СССР, и уже во время отступления немцев – в Польше. Герой книги – юноша из Эльзаса, которого в 1942 году в возрасте 16 лет призвали в германскую армию. После обучения он попадает сначала в транспортную часть, а затем в элитную дивизию «Великая Германия». Повествование книги заканчивается в 1945 году, когда часть, в которой служит герой, капитулирует перед войсками союзников.

Ги Зайер без прикрас описывает военный быт, беспощадность и бессмысленность войны. Неоднократно описываются случаи необоснованной жестокости по отношению к пленным солдатам и партизанам, однако они оправдываются такой же жестокостью со стороны противника. Не скрывает автор и преступлений, совершавшихся немецкими солдатами в отношении мирного населения, рассказывая о грабежах, изнасилованиях и убийствах.

Историки высказывали сомнения в достоверности книги Зайера, указывая на неточности в наименованиях воинских частей, несовпадение имён офицеров с данными архивов вермахта, некоторые сюжетные неувязки.

По словам Дугласа Нэша, «Забытый солдат» «на протяжении долгого времени был включён в рекомендательные списки чтения армейских подразделений США и подразделений морской пехоты». Военные и историки часто приводили его в качестве блестящего примера описания сражений глазами солдата-пехотинца. По «Забытому солдату» два поколения военных читателей изучали реальность военных действий – прежде всего в её человеческом измерении: как война воздействует на человека в физическом, психологическом и интеллектуальном отношении.

Генрих Бёлль, «Где ты был, Адам?»:

«В нашем добром прусском уставе есть пробел – в боевой подготовке не предусмотрено отступление».

И всё-таки они отступают – маленькие люди, чьи маленькие беды складываются в большую трагедию. Они бегут из Венгрии, они бегут из Румынии, называя это эвакуацией, хотя бежать, по сути, уже некуда. По большей части они бегут от себя, глуша сознание абрикосовой водкой. Они не знают точно, ни где линия фронта, ни как её удержать с одним пулемётом, ни, главное, зачем. Они цепляются друг за друга, за случайные встречи, за нетранспортабельных раненых.

Лотар-Гюнтер Буххайм, «Подлодка»:

«Каждому из них случалось возвращаться… на вдрызг разбитой лодке – верхняя палуба разрушена авиабомбами, боевая рубка полностью снесена таранившим лодку надводным кораблём противника, пробоина в носу, треснувший корпус высокого давления. Но каждый раз они возвращались…»

Под водой в плен не берут.

Эрих Мария Ремарк, «Время жить и время умирать»:

«Смерть пахла в России иначе, чем в Африке».

Эта цитата, открывающая роман, знаменита не меньше толстовского «все счастливые семьи похожи друг на друга».

Герой – простой солдат, не любит нацистов, но ест и пьёт каждый раз, когда его приглашает друг крейслейтер[35]. Когда друг погибает, герой наносит визит в его погреб и забирает продукты, чтобы… нацистам меньше досталось. Он вроде как неплохой парень с совестью, гуманист, противник войны и насилия, он отказывается расстреливать пленных, но, чтобы освободить их, убивает своего товарища. Война – это странное время, когда всё нормальное становится абсурдным, а всё ненормальное – обыденным и привычным.

Вилли Хайнрих, «Штайнер – терпеливая плоть»:

«Надеюсь, что история когда-нибудь признает ту ужасную битву, которую немецкие офицеры вели с собственной совестью… Для того чтобы сражаться за убеждения, героизм не требуется. Героизм начинается там, где бессмысленность жертв становится последним и единственным посланием, которое мёртвые оставляют живым».

«Терпеливая плоть» – типичный пример военной прозы. Главный герой, чья фамилия вынесена в название, – обер-ефрейтор, командир взвода. Его взвод, как водится, «забыли» в арьергарде и уже собирались списать в потери, но он пробивается к своим через лес и русские позиции. Серьёзным моральным испытанием для немцев стала встреча с отрядом безоружных миномётчиц РККА, в чьей форме они и добираются до своих. За все эти подвиги Штайнер получает повышение до штабс-ефрейтора, и это его первое повышение за пять лет.

Представленные книги – субъективные предпочтения.

Дитер Нолль, «Приключения Вернера Хольта»:

«…нечто безымянное, система, хорошо продуманная, знаки различия, мундиры, целая иерархия насилия – вот наша судьба! Всё ложь и обман. Тупость обожествлялась, а провидение оказывалось холодным расчётом!»

Мальчишки-подростки мечтают о приключениях и хотят поскорее распрощаться со школой. Их ждёт взрослая жизнь, другими словами, война и любовь. И то и другое для них – пока что игра. Они друзья, курсанты, «бандиты», как их называет командование, они – расчёт зенитного орудия противовоздушной обороны. Им многое предстоит преодолеть, немногие останутся в живых…[36]

3

Великая Отечественная война началась в 4 утра, а с 7 часов штаб Западного фронта, которым командовал генерал армии Д. Г. Павлов, не имел связи с армиями и не получал от них ни одного донесения. 28 июля 1941-го фашистские войска вошли в Минск.

Под Гродно и Белостоком полностью окружены 3-я и 4-я армии. Взято в плен 116 тыс. человек.

За 18 дней из 44 дивизий Западного фронта 24 дивизии были полностью уничтожены, а остальные понесли потери от 30 до 90 %.

В плен попали 323 тыс. солдат и офицеров. Ранено и убито 417 тыс. человек. «В их партизанской жизни приходилось очень несладко, но всё-таки легче, чем прошлым летом на фронте…» (Василь Быков, «Сотников»).

«Ой, не говори! Танками, сказывают, давят, а у наших одни винтовочки и те…» (Василь Быков, «Знак беды»).

Всего за годы войны, по данным немецких архивов, общее число советских воинов, попавших в плен, превысило 5,7 млн человек. Оставив Беларусь, советские войска отошли вглубь страны на 600 км.

В плен или в партизаны? Для бойцов и командиров РККА, оказавшихся в окружении, этот вопрос был далеко не риторическим.

16 августа 1941 года вышел указ № 270 «Об ответственности военнослужащих за сдачу в плен и оставление врагу оружия», согласно которому бойцов и офицеров Красной армии, заподозренных в измене Родине, расстреливали на месте, также подлежали репрессивным действиям члены их семей. Этот приказ был предшественником приказа от 28 июля 1942 года о штрафных батальонах. Ещё 6 июня 1941 года немецкое командование подписало приказ о комиссарах, согласно которому все политруки Красной армии подлежали безоговорочному физическому уничтожению.

7 декабря 1941 года выходит приказ об уничтожении лиц, представляющих угрозу для безопасности Рейха, «Мрак и туман», в котором говорилось, что за любые действия против империи и германских войск полагалась смертная казнь, или угон в Германию для суда и наказания, или концлагерь. Но смертная казнь применялась не только за активные действия против вермахта и оккупационной власти, но и за хранение советской листовки, нарушение комендантского часа и даже за загрязнение дорог. В безопасности не мог чувствовать себя никто.

«…На прошлой неделе повесили двух коммунистов на площади, один из них был директором школы… Там же, в местечке, на стенах домов и заборах белели их объявления с обещанием суровой расправы с каждым за ослушание, неподчинение, тем более за сопротивление немецким властям» (Василь Быков, «Знак беды»).

Три года Белоруссия живёт в оккупации.

А что собой представляла эта республика в составе великой страны на 22 июня 1941 года?

В 1939 году происходит присоединение западных земель, которые в 1918 году, согласно Брест-Литовскому соглашению европейских держав, отошли Польше.

Население – 70 % крестьяне. Хозяйство в основном хуторское, а с установлением советской власти происходит раскулачивание и отъём собственности, самого дорогого, что может быть у крестьянина, – его земли. В немецких же листовках обещано всем желающим не только вернуть, но и вдвое увеличить земельные наделы и передать их в пожизненную собственность.

«Двух десятин им мало было! Вот теперь немцы дадут земли сколько хочешь. До тридцати га. Тем, кто, конечно, заслужит» (Василь Быков, «Знак беды»).

Ещё со времён Екатерины II земли Белоруссии после Могилёва считались зоной оседлости евреев, и на начало войны состав населения в процентном отношении был такой: 30 % – евреи, 25 % – поляки-католики, 40 % – белорусы, а русские, украинцы и другие – около 5 %.

В то время, когда при советской власти разрушались церкви и костёлы, проповедовался атеизм, с приходом немцев верующим обещана