Российский колокол № 2 (51) 2025 - Литературно-художественный журнал

Антон сначала мечется и не знает, как поступить: «Если Сталинград взяли немцы, надо возвращаться домой, а если нет, то надо вернуться в партизанский отряд… Главное, чтобы она поняла всю безнадёжность их партизанских мытарств, несравнимость их скромных сил с силой фашистского гиганта, с которым не может справиться вся Красная армия».

Боясь разоблачения перед товарищами в партизанском отряде, который он самовольно покинул, и рассказа девушки о его планах сотрудничать с фашистами, он решает взять её в заложницы: «Нет, ему обязательно нужна была она – как жена, хозяйка будущего дома и, что важнее всего, – как заложница.

Антон уже знал, что к человеку с заложниками – семьёй, матерью, детьми – немцы относились с гораздо большим доверием, чем к одиночке, у которого ни кола ни двора, а только одни, пусть самые благие, намерения. Как все деловые люди, немцы обожали гарантии».

В Зосе, в отличие от него, собраны все лучшие качества человека и патриота: «Она была маленьким человеком на этой земле… Но она верила в лучшее будущее, а главное – в усвоенный ею из книг идеал добра и справедливости, который по-хамски и враз растоптали фашисты. Она их ненавидела за то, что они убили её свояка-учителя, уничтожили всех её подруг-евреек в местечке, пожгли окрестные хутора и принесли столько горя народу… Она ушла в партизанский лес, и вот уже восемь месяцев для неё нет другой жизни, кроме лесной жизни отряда с её постоянными опасностями, голодом, холодом, множеством различных невзгод, словом – кроме войны».

А потом, когда Антон Голубин узнаёт, что Красная армия перешла в наступление, он решает избавиться от Зоси как от свидетеля и превращается в убийцу, который беспощадно преследует свою жертву. «Совесть? Конечно, он не мог утверждать, что совесть его спокойна, было вроде не по себе, что-то его тревожило. Но что он мог сделать? Не так просто с той самой штуковиной, которая называется совестью, сносно прожить даже в мирное время, не говоря уже о войне… Именно теперь, когда дела на фронте вроде вдохнули надежду, когда он решился до конца оставаться партизаном, когда он навсегда размежевался с немцами и с Копыцким, он может погибнуть от рук своих бывших товарищей. И всего лишь потому, что где-то усомнился, по молодости захотел выжить, в трудный момент не совладал с нервами…»

Алесь Адамович родился в 1927 году в деревне Конюхи Минской области.

Отец ушёл на фронт. Мать работала в местной аптеке, в конце 1941 года установила связь с партизанами, помогая им добывать медикаменты, а в 1943 году с двумя сыновьями и остальными членами семьи отправляется в лес.

В конце 1943 года отряд, в котором находился Адамович, ушёл на восток, навстречу частям наступающей Красной армии. У деревни Кончицы, около реки Березина, отряд был вынужден держать бой с фронтовым немецким соединением, на вооружении которого находились танки. Только отдельным партизанам, среди которых был и Адамович, удалось перейти фронт и встретиться с советскими солдатами.

С 14 лет участвуя в партизанском движении, он сам видел все тяготы борьбы с фашистами. Самыми яркими из его повестей считаются «Хатынская повесть» и «Каратели», основанные на документальных событиях.

За годы оккупации в Белоруссии было уничтожено более 9200 деревень, около 600 – вместе с жителями.

«Каратели» – оглавление такое: «Посёлок первый», «Посёлок второй», «Между вторым и первым». Карательный отряд состоит из полицаев – бывших военнопленных Советской армии, местных жителей, украинцев. Действие – 1942 год. (Кстати, деревню Хатынь и многие другие белорусские сёла уничтожили каратели из Прибалтики. По повести «Каратели» снят фильм «Иди и смотри».)

Впервые, пожалуй, в советской литературе автор отважился проникнуть в душу предателя.

Особая команда, «штурмбригада» доктора Оскара Дирлевангера состояла из трёх немецких рот (кроме немцев – австрийские, словацкие, латышские, мадьярские фашисты, французы из вишийского 638-го полка), из роты Барчке (Август Барчке – фольксдойче, начальник кличевской районной полиции) и роты Мельниченко (Иван Мельниченко – бандеровец) – католики, лютеране, православные, атеисты, магометане…

В деревню Борки входило семь посёлков – более 1800 жителей.

15 июня 1942 года каратели штурмбанфюрера СС Оскара Пауля Дирлевангера убили и сожгли жителей деревни Борки Кировского района Могилёвской области. Кроме этой деревни спецбатальон Дирлевангера (один из многих, действовавших на территории Белоруссии) уничтожил ещё около двухсот деревень – более ста двадцати тысяч человек. В числе этих деревень и Хатынь.

Я специально сделала акцент на составе карателей. Предательство не зависит ни от национальности, ни от вероисповедания.

Иван Евдокимович Тупига из Днепропетровской области, ненавидевший колхозы, как и Николай Афанасьевич Белый, русский из Красноярской области, – это обыкновенные садисты.

В начале 1960-го выходят романы Адамовича «Война под крышами», «Сыновья уходят в бой». Анна Корзун, спасая своих сыновей, уходит с ними в партизанский отряд. В дилогии главная героиня – мать Анна Михайловна Корзун, в образе которой обобщены черты всех матерей, чьи сыновья приняли страшные испытания и тяготы войны.

В романах «Война под крышами» и «Сыновья уходят в бой» партизанская война показана глазами пятнадцатилетнего подростка.

Мир белорусской деревни времён оккупации, специфические особенности партизанского быта и борьбы передаются описанием условий войны на оккупированной территории, когда близкий бой ведётся в присутствии женщин и детей.

Один из героев дилогии говорит: «Нам тут и даже солдату на фронте легче, чем им. Каково было бы тому солдату, если бы в его окоп посадили ещё и детишек его!»

Писатель утверждает, что жизнь не имеет предопределённости, что она сложна и в её изменчивой сложности необходимо разбираться всякий раз заново. Это очень ясно высветила война. Дочь раскулаченных родителей, Анна Михайловна стала партизанкой, и Бакенщиков, хотя и потерпел от Советской власти, пришёл не к немцам, а к партизанам. А Пуговицын, до войны ревностный активист, доносивший на честных людей за их будто бы несоветское поведение, во время оккупации поступил в полицию.

Выбор человека зависит от него самого, от его нравственности, воспитания. И ещё от многих других факторов, которые и делают человека думающим существом.

Людей, которые склонны к измене и описанных в приведённых произведениях, можно условно разделить на несколько категорий.

Ненавидящие Советскую власть по тем или иным причинам: были раскулачены, голод, высылка, расстреляны члены семьи и т. д.

И таких, обиженных Советской властью, накануне войны были миллионы.

«Ну, это уж ни хрена! Я не забуду. Не забуду, по чьей милости в чужих краях горе мыкал. Я теперь чего сюда прибился? – заходясь в наряженной, едва сдерживаемой ярости, говорил Гуж. – Думаешь, немцам служить? Чихал я на немцев. Мне надо рассчитаться с некоторыми. С колхозничками, мать вашу за ногу! За то, что роскошествовали, когда мой батька на Соловках доходил!

Я всю жизнь был подчинённый, безвластный человек. Не мог ничего. А теперь у меня власть! Полная. Я же теперь для вас выше, чем сельсовет. Выше, чем райком. Чем Совнарком даже. Я же могу любого, кого захочу, пристрелить. Мне все доверяют. А могу наградить. Вот тебе что надо? Корова нужна, немцы сожрали? Отберу у любого и пригоню» (Василь Быков, «Знак беды»).

Так называемые активисты – люди, которые в силу своего характера готовы сотрудничать с любой властью, лишь бы эта власть была сильная. Наверное, есть такая категория людей, которые при любой власти хотят быть при ней. Им всё равно, что эта власть собой представляет.

«Настала новая, страшная в своей непривычности жизнь под немцем… Правда, за эти два месяца жизни под немцем она поняла, что ото всего не устережёшься, как ни скрывайся… Тем более что у немцев выискались уже и помощники из местных, полицаи, которые здесь всех знают наперечёт» (Василь Быков, «Знак беды»).

«Между тем Дёмчиха как-то неожиданно, будто всё выплакав, вздохнула и спокойно уже заметила:

– Вот люди! Как звери! Гляди, каким чёртом стал Павка этот!

– Портнов, что ли? – поддержал разговор Пётр.

– Ну. Я же его кавалером помню – тогда Павкой звали. А потом на учителя выучился. Евонная матка на хуторе жила, так каждое лето на молочко да на яблочки приезжал. Нагляделась. Такой ласковый был, “добрый день” всё раздавал, с мужчинами