Андрей Громыко. Дипломат номер один - Леонид Михайлович Млечин

зажатый, напряженный, даже угрюмый Алексей Николаевич разительно менялся. Он предпочитал молдавский коньяк. Но жена не позволяла ему слишком часто расслабляться. Да и сам он побаивался давать себе волю.

Как-то раз Косыгин побывал в гостях у хлебосольного первого секретаря ЦК компартии Украины Петра Шелеста. Тот записал в дневнике: «Пригласил Косыгина поехать посмотреть рисовые поля и некоторые колхозы и хозяйства Крымской области. Он, против обыкновения, дал согласие с большой охотой, это, очевидно, потому, что в Крыму в это время не было Брежнева. Вечером в Симферополе хорошо посидели. Косыгин изрядно выпил, поздно ночью я его едва довез на дачу. Он попросил меня никому о его состоянии не говорить».

Пожалуй, Брежнев, любивший жизнь во всех ее проявлениях, скорее бы поладил с Джонсоном. Переговоры с американским президентом требовали широты, новых подходов, способности подняться над привычными догмами. Со временем Брежнев, став единоличным руководителем страны, успешно будет вести переговоры с президентами. Косыгин не мог выйти за рамки инструкций, утвержденных политбюро.

Встреча в Глассборо оказалась бесплодной, хотя Джонсон резюмировал:

– Мы не пришли к новому соглашению, этого нельзя достичь в результате одной беседы. Но мне кажется, что мы достигли лучшего взаимопонимания.

Среди прочего американцы завели в Глассборо разговор о том, что нашим странам не следует создавать противоракетную оборону. Надо было ухватиться тогда за эти слова и предложить подписать на сей счет соглашение. Но Косыгин считал противоракетное оружие оборонительным, зачем же от него отказываться? Добрынин рекомендовал начать переговоры. Однако к послу не прислушались. А потом американские системы ПРО станут головной болью для советских военных.

Соединенные Штаты, которые до шестидневной войны пытались поддерживать дружеские отношения и с арабскими государствами, и с Израилем, во время войны безоговорочно поддержали еврейское государство. Союз с Израилем стал для Соединенных Штатов стратегическим выбором.

Отношения между двумя странами складывались на прагматичной основе. Американцы ценили Израиль как стабильное и надежное государство. К тому же это единственная демократическая страна во всем регионе, то есть предсказуемая. Но если интересы двух стран расходились, то американцы руководствовались собственными, а не израильскими.

21 октября 1967 года президент Линдон Джонсон принял советского посла Добрынина, который принес личное послание президенту от Косыгина. «Присутствовавший на беседе государственный секретарь Дин Раск, – докладывал Добрынин в Москву, – выразил некоторое “удивление” по поводу того, что советский премьер в письме президенту счел необходимым поднять вопрос о поставках вооружения для Израиля из-за границы, хотя Соединенные Штаты неоднократно предлагали Советскому Союзу взаимно отказаться от поставок оружия странам этого региона. Президент Джонсон перебил государственного секретаря и сказал, что он просит сообщить советскому премьеру о том, что фактически до сих пор действует эмбарго, установленное американским правительством на поставки оружия в Израиль». Советские люди об этом эмбарго не подозревали. Считалось, что американское оружие идет в Израиль потоком.

Митинг солидарности с борьбой арабских народов против израильской агрессии на автозаводе имени Лихачева. Участники митинга принимают резолюцию, осуждающую действия Израиля на Ближнем Востоке. 20 февраля 1970

[ТАСС]

Шестидневная война на Ближнем Востоке закончилась. Мировая война, к счастью, не началась. Но арабские страны жаждали мести. «Подойдя к посольству на Большой Ордынке, – вспоминал тогдашний первый секретарь израильского посольства в Москве, – я с трудом протолкался к воротам – сотни, если не тысячи людей, привезенных с московских предприятий, плотно закрывали проход. Они несли транспаранты с антиизраильскими лозунгами и скандировали “Долой!”»

Возмущение израильской агрессией организовали московские городские власти. Людей освободили от работы, снабдили плакатами и в теплый июньский день отправили митинговать. Но были и добровольцы. Победа Израиля привела в истерическое состояние психически неустойчивые натуры. Те, кто зачитывался «Протоколами сионских мудрецов», решили, что обещанное сбывается – евреи захватывают господство над миром. «Незабываемо для меня, как я был потрясен блицкригом Израиля в войне с Египтом летом 1967 года, – писал литературный критик Михаил Петрович Лобанов. – Это была какая-то мне самому непонятная, интуитивная, может быть, даже мистическая реакция на событие. Я ужаснулся: ведь такое же, как с Египтом, может случиться и с нами? Израиль так же стремительно может захватить и Москву. Тогда это могло показаться несуразным, при тогдашней-то нашей военной мощи. Но то состояние, то наитие так и осталось во мне, его уже не вырвешь, это моя реальность, более несомненная для меня, чем любая другая бытовая реальность…»

10 июня первый заместитель министра иностранных дел Василий Васильевич Кузнецов пригласил посла Израиля в Москве и зачитал ему заявление о разрыве дипломатических отношений: «Только что получено сообщение о том, что израильские войска, игнорируя решение Совета Безопасности о прекращении военных действий, продолжают эти действия, осуществляют захват сирийской территории и движутся в направлении Дамаска. Советское правительство предупреждает правительство Израиля, что оно несет всю тяжесть ответственности за вероломство, за вопиющее нарушение решения Совета Безопасности. Если Израиль не прекратит немедленно военных действий, Советский Союз совместно с другими миролюбивыми государствами примет в отношении Израиля санкции со всеми вытекающими отсюда последствиями».

Дипломатические отношения были разорваны, когда война уже закончилась. Практического смысла этот жест не имел. Хотелось сделать приятное арабскому миру. Но это решение в конечном счете лишило Советский Союз возможности влиять на ситуацию в регионе. Соединенные Штаты оказались единственной сверхдержавой, имеющей отношения с обеими враждующими сторонами. Американцы и стали играть важнейшую роль посредника на Ближнем Востоке.

Прошло время, и изменились оценки тех событий. В новой России военно-теоретический журнал Министерства обороны РФ поместил статью полковника юстиции, доктора юридических наук Виктора Петровича Кириленко и капитана 2-го ранга, кандидата юридических наук Станислава Валентиновича Коростелева «К вопросу о праве государств на упреждающее применение силы». Действия Израиля в шестидневной войне с точки зрения международного права оцениваются так: «В 1967 году Израиль нанес упреждающий удар по силам арабских государств, сконцентрированным у его границ и представлявшим в тот момент для него существенную угрозу. Противник превосходил его: по личному составу – в 1,8 раза, по танкам – в 1,7 раза, по артиллерии – в 2,6 раза, по боевым самолетам – в 1,4 раза. Представляется очевидным, что действия Израиля были оправданными: военные силы противника были развернуты, а также существовали другие свидетельства неизбежности и близости нападения» (Военная мысль. 2011. № 9).

Арабские властители винили в поражении кого угодно, только не себя. Все предвоенные годы они по-восточному цветисто благодарили советских руководителей за щедрую помощь и превозносили советское оружие. После шестидневной войны выставили счет за катастрофу Советскому Союзу.

Арабская общественность обвиняла советских руководителей в том, что это они проиграли Израилю. Арабские газеты публиковали возмущенные статьи: почему Советский Союз держится в стороне, почему советские солдаты не сражаются вместе с нашими армиями, которые терпят поражение? Арабские политики и военные