Иеромонарх революции Феликс Дзержинский - Алексей Александрович Бархатов

Но простая фраза «Чудо должно быть от веры, а не вера от чуда» надолго засела в душе. Ведь и его вера, вера в революцию делает чудеса, вдохновляет на чудеса.

С огромным энтузиазмом воспринял Феликс назначение председателем создаваемого Главного комитета по всеобщей трудовой повинности. К такой вдохновляющей, созидательной работе давно стремилась душа! И название-то какое – Главкомтруд! Трактовали её, правда, по-разному. Кто-то в этой формулировке на первое место ставил слово «труд», а кто-то – «повинность». Даже такой либерал и теоретик, как Бухарин, заявлял: «Пролетарское принуждение во всех своих формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью, является, как ни парадоксально это звучит, методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи».

Дзержинский мыслил иначе. Он был не теоретик, а практик. Поистине это главное сегодня – поднимать из руин страну, налаживать работу заводов и фабрик, железнодорожного транспорта, сельского хозяйства. Здесь потребуется труд каждого. И начать нужно с субботника, первомайского, всероссийского! Когда-то тайные маёвки приближали революцию, а теперь открытые, массовые будут приближать всеобщее процветание и счастье. По случаю праздника Освобождения труда была объявлена амнистия.

Предглавкомтруд Дзержинский специально обратился к губернским властям: «При выработке программы первомайского субботника надлежит наметить работу, выполняемую массовым трудом, имеющую явное общеполезное значение, проведение каковой явилось бы памятником коммунистического труда, например, постройка или закладка моста, узкоколейки, плотины, дамбы, прокладка пути, закладка здания больницы, народного дома, школы, общественной столовой, коммунального огорода…»

Но, увы, на этом пока и пришлось остановиться. Несмотря на громадьё планов. Последовало новое срочное назначение – на должность начальника тыла Юго-Западного фронта и выезд в Харьков. За председателя он оставляет Ксенофонтова, но связь с ЦК по политическим вопросам поручает Менжинскому, которому предстоит делать там систематические доклады по наиважнейшим делам. Ксенофонтову с его двухклассным образованием и постоянной прибауткой «ЧК, будь начеку!» это было бы непросто.

Только-только попытался он вдохнуть мирный воздух, засучить рукава для мирного труда…

Казалось бы, все белогвардейские армии либо уничтожены, либо отброшены за границу. Разоружены эстонскими властями формирования Юденича, прекратили существование военные силы Колчака, а сам адмирал и его премьер-министр Пепеляев расстреляны Иркутской ЧК. Освобожден Архангельск. Остатки «Северной армии» во главе с бывшим командующим генералом Миллером отчалили на кораблях в Норвегию. И генерал Деникин бежал в Крым. И полки Польши, ранее заняв часть земель Украины и Белоруссии, в последние месяцы будто оцепенели.

Но вот в апреле Пилсудский заключил соглашение с Петлюрой, по которому Восточная Галиция отходила к Польше, и тут же двинул свои войска вперед с берегов Припяти до Днепра, занял Киев.

Учетная анкета № 472 Ф. Э. Дзержинского из его личного дела.

25 сентября 1920 г. [РГАСПИ]

Командующий Западным фронтом Гиттис, о необходимости замены которого ещё ранее говорил Дзержинскому генерал Бонч-Бруевич, был снят с должности. На его место назначен Тухачевский, проявивший себя в ходе боёв против войск Колчака и Деникина. И снова Красная армия на марше. Причем Ленин оценивает происходящее в совершенно ином масштабе: «Нанеся удар по Польше, мы тем самым наносим удар по самой Антанте; разбив польскую армию, мы тем самым разбиваем… версальский договор». Центральный комитет подчеркивает, что это теперь становится центральной задачей всей рабоче-крестьянской России. И не только рабоче-крестьянской. Герой Первой мировой генерал Брусилов, возглавивший Особое совещание при главнокомандующем вооруженными силами республики, издаёт воззвание «Ко всем бывшим офицерам, где бы они ни находились», убеждает, забыв обиды, добровольно идти в Красную армию и служить там не за страх, а за совесть.

Новая разлука с семьёй, конечно, не радует. Стремясь на прощание подбодрить супругу, Феликс даже шутливым баритоном поёт: «Нельзя нейти, поверь ты мне, нельзя нейти, нам долг и честь велят!..» Они только что вместе были на премьере «Князя Игоря» в Большом театре. Хорошо, что эта ария была в начале и он успел её прослушать. Ибо председателя ВЧК, как всегда, срочно вызвали прямо из зала после второго акта.

«Нейти нельзя» – дело предстояло несомненно архиважное. С Украины уже давно поступали тревожные вести, приезжали люди с рассказами о разгуле бандитизма, предательстве, злостных преступлениях врагов, примазавшихся к советской власти, а то и проникших в ряды Красной армии и даже чекистов. Туда направляли и Петерса, и Лациса, а недавно и бывшего председателя Московской ЧК Манцева. Ситуация улучшалась, но не кардинально. Сталина вместе с Феликсом определили сейчас туда же членом Реввоенсовета фронта.

Дзержинский всё понимал. Однако такая резкая перемена мест и забот все же в очередной раз вызывала досаду. Он привык каждое дело ответственно доводить до конца. А тут только вникаешь, берешься, добиваешься изменения ситуации, достигаешь первых результатов, планируешь дальнейшее развитие, как следует новый приказ. Ум человеческий при этом не в силах вычеркнуть неоконченные размышления, а в лучшем случае откладывает их куда-то на периферию, освобождая путь новым, более актуальным. Как неспешный состав освобождает первую платформу скорому, «литерному» поезду.

На сцене вот тоже все куда проще. Занавес закрыли – занавес открыли. Декорации поменяли, и арии с танцами, и место действия уже другие.

Нет, в жизни не как в театре – один акт не сменяется другим. Они просто наслаиваются. И драма, и трагедия, и опера, и балет… Он в Харькове, но ответственность за все дела и планы ВЧК, НКВД, Особого отдела никто не снимал.

В. Н. Манцев, С. Ф. Реденс, Ф. Э. Дзержинский на борту парохода

«Нестор-летописец». [РГАСПИ]

На вокзале в Харькове Дзержинского вместе с прибывшими чекистами и бойцами встречал Всеволод Балицкий. Впервые Феликс обратил внимание на его фамилию в прошлогоднем донесении в Совнарком:

«Член инспекции комвнудел и ЧК т. Балицкий, который приехал из Одессы, сообщает следующее. Бандитизм в Одессе развивается легально. Рассадником бандитизма является полк известного бандита Мишки Япончика, численностью 2400 человек. Санкция на образование полка была дана местным Советом обороны. Политкомом полка назначен анархист Фельдман. Несмотря на многократные, в течение 4 недель заверения Япончика, что полк выступит на позиции, последний до сих пор находится в городе и творит бесчинства и грабежи. Местная ЧК и комендатура бессильны бороться с такой крупной и реальной силой, какую представляет этот полк. В последнее время между ЧК, комендатурой и полком установлено молчаливое соглашение».

Позже под непосредственным руководством Балицкого Секретным отделом ВУЧК был раскрыт крупный контрреволюционный заговор против советской власти, центральной фигурой которого был бразильский консул граф Альберт Пирро. Там были и бывшие офицеры, и ныне служащие в армии. В их распоряжении имелись пулеметы и винтовки, чтобы захватить все главные советские