Иеромонарх революции Феликс Дзержинский - Алексей Александрович Бархатов

В Московской коллегии ЧК. Сидят слева направо: В. Н. Манцев, В. Н. Яковлева, Ф. Э. Дзержинский, С. А. Мессинг. Стоит крайний справа – Я. Берзин. 1919 г. [РГАСПИ]

Затем были и другие успешные операции. После того как Лациса вернули в Москву, Балицкий ненадолго возглавил украинских чекистов, но затем и сам оказался в столице инспектором ВЧК. Однако вскоре его как знатока украинских дел направили обратно и сделали сначала председателем Волынской, а затем и Киевской ЧК. Там, как докладывал Дзержинскому Манцев, он успешно боролся со спекулянтами, фальшивомонетчиками. Под его руководством киевские чекисты арестовали около 200 членов «Польской военной организации».

Балицкий рассказывал председателю ВЧК, что основной сложностью стала борьба с уголовным бандитизмом. Он объехал многие города Украины и жесткой рукой наводил революционный порядок. Но ни в одном городе бандиты не имели таких возможностей прятаться, как в Киеве. Овраги, балки и рвы под Дмитриевской, ближней и дальней Слободкой за Днепром и парками представляли собой удобное и надежное убежище для бандитов. А когда их там все-таки прищучили, многие объявились в Харькове в бандах Шурки Ростовского и Масальского. Были и заезжие, даже из Варшавы. На помощь Балицкому уже в начале года была брошена московская группа под руководством опытнейшего чекиста-сыскаря Федора Мартынова. Это заметно исправило положение.

Ф. Э. Дзержинский с сотрудником ГПУ Ф. Мартыновым.

1923 г. [РГАСПИ]

Упомянул Балицкий и об одном недавнем эпизоде. Накануне Первомая прямо перед тем, как оставить Киев, он совместно с председателем губревкома Ивановым приехал в Лукьяновскую тюрьму и провел большой митинг с участием почти трех тысяч арестантов. Им предложили в честь «праздника труда» освобождение под честное слово не нарушать общественный порядок, установленный советской властью. И в следующие дни порядок в городе поддерживался почти идеально. Подобную меру Феликс одобрил.

С И. К. Ксенофонтовым. 1919 г. [РГАСПИ]

Конечно, через прямой провод и телеграф Дзержинский был все время на постоянной связи и с Ксенофонтовым, и с Менжинским. Секретарь комиссии Герсон регулярно присылал ему информацию и документы. Но заочно можно решить далеко не всё. А тут, на Украине, масса своих проблем:

«…По большей части центральные органы идут хотя и полным, но холостым ходом. Никому от этого ни тепло, ни холодно. В этом смысле сапроновское политиканство (Т. В. Сапронов, председатель Харьковского губревкома и губисполкома. – А.Б.) принесло массу вреда. Занимался проектом конституции в то время, когда рабочие фабрик голодали при изобилии всего на вольном, спекулятивном рынке. Миссия моя здесь не может дать больших результатов, к сожалению. Надо было бы, желая дать что-либо, засесть здесь за постоянную работу, преодолевать изо дня в день расхлябанность и прожектерство, а не давать только хорошие советы, указания, распоряжения. Украину нужно и можно завоевать только упорным повседневным трудом работников из центра, приезжающих сюда не на короткий срок. В области нашей, ВЧК, работы – работа поставлена была соответственно силам сносною. Произведена большая работа. Манцев (В. Н. Манцев, возглавивший чекистов Украины вместо Петерса, отосланного в Туркестан. – А.Б.) правильно бросил все силы на места, не оставляя их себе. Но сейчас укрепление органа Центрального управления необходимо, иначе нельзя руководить ни организационно, ни боевыми действиями местных ЧК. Необходимость эта тем настоятельнее, что в связи с наступлением поляков вся Украина превратилась в кипящий котел. Вспышки восстаний повсеместны. Украина не очищена от петлюровщины, и мужик украинский смотрит на город как на пиявку на его шее и всегда готов пограбить города. Необходимо поэтому единство руководства борьбой всех местных комиссий. Для этого необходим аппарат, которого до сих пор не было. Надо создать Секретно-оперативный отдел. Необходимо в первую очередь поставить в отличие от России разведку в деревне, без этого военный разгон банд является вредной операцией, ибо бандиты разгоняются, и не приставшее к ним население восстанавливается против нас. Затем, продовольственное положение наших комиссий, как и вообще всех, – ужасное. Здесь источник нашего бессилия. Стараюсь это устранить путем узаконенного (организованного) мешочничества, но не знаю, какой будет успех. Нашим ЧК приходится в общем работать здесь как в чужой стране. Местные заскорузлые коммунисты стараются выжить приезжих, наблюдают за каждым их шагом и стараются выжить. Меня прельщает мысль остаться здесь на более продолжительный срок – не для гастролей. Осев здесь и имея опору в ЦК РКП, я мог бы в продолжение 2–3 месяцев дать возможность окрепнуть ЧК, защищая их от украинщины. Если Вы согласны, переговорите в ЦК. Гастролером я не умею быть. Вы в ВЧК могли бы и без меня справиться, а председателем Главкомтруда мог бы быть Сокольников. Переговорите с ЦК и пришлите мне постановление».

В Харькове, по своему обыкновению, Дзержинский жил там же, где и работал, – в здании ЧК Украины, в доме № 8 по Мироносицкому переулку. В отдельной комнате на первом этаже с выходом во двор к небольшому гаражу расположились и два его шофера Тихомолов и Шпилевский.

Прошло всего несколько дней после приезда. Утром Феликс, выходя из подъезда к машине, увидел быстро двинувшуюся к нему молодую женщину. Замедлил шаг, даже подбадривающе улыбнулся, ожидая услышать какую-нибудь просьбу. Но вдруг лицо незнакомки исказилось гримасой ненависти, а в руке появился револьвер. До машины была ещё пара шагов. И тогда Дзержинский, не спуская взгляда с террористки, резко и уверенно пошёл ей навстречу, а в последнюю секунду успел чуть нырнуть головой в сторону. Раздался выстрел. Пуля пролетела рядом, а запястье стрелявшей вместе с оружием через мгновение было уже в руке Феликса. Тут подоспели и шофер, и часовой, стоявший у подъезда.

В ходе допроса стало ясно, что в личной судьбе этой панночки действительно произошла трагедия, она была подавлена, близка к самоубийству, чем и воспользовалась польская разведка. А надоумил её не кто иной, как местный ксендз. Дзержинский распорядился не применять к ней расстрела. Лишь усмехнулся:

– Стало быть, мы неплохо потрепали польскую агентуру. Выбирать-то им уже и впрямь не из кого.

Когда появились данные о причастности и других ксендзов к организации шпионажа и заговоров, возникла мысль о своеобразной разведке. Ксендзы обделывают многие свои дела прямо на исповеди, доводя до фанатизма прихожан, особенно женщин. Возникла идея: а что, если найти таких агентов, неверующих католичек, и посылать их на исповедь к подозрительным служителям церкви? Дал задание Балицкому.

Перед Дзержинским была поставлена основная задача – всеми силами обеспечить уверенный тыл Красной армии, предотвратить срыв снабжения продовольствием фронта и рабочих Донецкого бассейна.