Зорагалдиум. Потусторонний мир - 1ex0

Хордозом, обратиться к своему властелину за советом. Наверняка повелитель алого пламени и повелитель одержимости захотят услышать о положении дел в этом мире и о причине их поражения. Конечно, Аббалитон уже успел познакомиться с нами, когда столкнулся с Форманисом и Авлис на вершине своей крепости. А потому он мог поведать Кальдебарсону о нашем могуществе, а тот, в свою очередь, мог бы подумать о том, кого и как он отправляет сюда. Но довольно продолжительное время всё оставалось неизменным. Саткары погибали, возрождались и снова шли в бой, а Фисталуон оставался наедине с самим собой, продолжая попытки перебороть остатки первородного ужаса, которые засели в его сознании.

Так прошло много времени. Архидур собрался с мыслями, а после поступил самым разумным образом – попытался связаться через Хордоз с обоими владыками. Однако те ничего не отвечали ему. Возникла мысль вернуться в Хор и спросить лично, как ему быть дальше, однако он вспомнил, что вообще-то является архидуром – саткаром, которому владыки доверяют проведение войн. А потому ответственность за всё, что происходит здесь, лежит именно на нём. Он должен вести это воинство к победе. Он обязан выкручиваться из сложившегося не в его пользу положения. Вот он и решает продолжить руководить этим вторжением во что бы то ни стало. Да, архидуры известный как могущественные полководцы, хорошие воители и достойные чародеи. Однако Фисталуон, по всей видимости, был новичком в этом деле, только недавно сотворённым Кальдебарсоном и Аббалитоном, а после сразу же выпущенным в этот мир для того, чтобы свершить свой первый подвиг – завоевать его, окропить его кровью людей и причинить неимоверные страдания всем живым. Потому что после долгого блуждания в собственных мыслях он принимает целый ряд нелепых решений. И первое касалось создание аздунов. Технология множественных саткаров ещё была несовершенна и находилась в доработке. Однако он их всё равно посылает и теряет таким образом тысячи саткаров одним махом. После этого он велит половине проклятых отступать к КРЭЛам и оберегать их от разрушения, чем только помогает нам разрушать эти кристаллы, ведь, саткары питаются силой реконгеированной энергии. А, поражая их, мы истощаем эти самые запасы, так что мы вообще имеем возможность сокрушить эти устройства пожирания планеты. Конечно, после того, как пришли сариномы и открыли способы, как уничтожать КРЭЛы без их разрядки, этот метод не сработал. Но так нам удалось сокрушить три кристалла реконгеации энергии леднорала как раз таки из-за того, что большие отряды охраняли эти кристаллы. После этого Фисталуон пытался участвовать в нескольких штурмах человеческих поселений. Но, терпя поражение, всегда сбегал, оставляя своё воинство на съедение нам. После этого он снова удалился на пустоши и ходил, размышляя над сложившимися обстоятельствами. Своё поражение он связывал не с нашим величием, а с собственной ничтожностью. Когда прошло достаточно времени, Ольдерис явился к нему. И Фисталуон даже узнал его:

- Ты! Как ты меня нашёл?!

Мрачный холодный голос отвечал ему:

- Мы никогда не теряли тебя из виду. Просто не приходили, ожидая подходящего момента.

- Подходящего момента для чего?

- Для того, чтобы ты стал восприимчив к нашим словам. Я же говорил тебе, чтобы ты убирался из этого мира. Но ты не послушал. И вот, твоё воинство погибнет в зелёном пламени смерти, а ты унижен, словно загнанный в угол зверь. Так что я тебе говорю в третий и последний раз: убирайся, пока это ещё возможно. Багровое воинство исследует этот мир. И если тебе не повезёт встретиться с ратардом или ваурдом, четвёртого шанса не будет. Ты даже не будешь способен открыть портал, чтобы сбежать – воитель Атрака сокрушит тебя.

Немного подумав над этими словами, Фисталуон сделал это – он сбежал из этого мира.

Но сражение на этом не завершилось. Потеряв поддержку архидура, лишившись всех КРЭЛов, краснокожие полчища должны были растерять всю организованность. Они должны были стать лёгкой мишенью для нашей силы. Однако этого не произошло. Они принимали руководство раждалода или даже ражгара, и такие отряды, ведомые рядовыми саткарами, действовали достаточно успешно. Изредка им даже удавалось обманывать нас, в следствие чего к ним в лапы попадали обычные люди. Становилось очевидно, что они продолжали исполнять волю Кальдебарсона, и кто-то ещё пытался направлять их поступь, кто-то сокрытый от нашего взора. И мы, обратившись незримыми тенями Пустоты, проносились над этим миром в поисках того, кто затаился и направлял всё это воинство. Однако мы видели только лишь одно – разрозненные группы саткаров, действующие совместно. И пока наши глаза искали ответы среди врагов, эти самые ответы созревали среди людей.

С момента, как началось это истребление, прошло достаточно времени, так что люди, видя, как мы заступаемся за них, начали немного расслабляться, разговоры поменяли свои темы: вместо того, как им всем выжить, пошли размышления о том, как они всё это будут восстанавливать. Постепенно, очень плавно и медленно эти приятные разговоры перетекали дальше, чем они будут заниматься, когда закончат возрождать порядок в этом мире. Кто-то собирался весь остаток своих дней провести за рыбалкой, кто-то задумывался над тем, чтобы наплодить множество детей, чтобы как можно скорее восстановить популяцию людей, которых уничтожили саткары, третьи грезили об открытии собственного дела, что они обучатся какому-то ремеслу и станут инициаторами для того, чтобы восстановить одно из важнейших отраслей производства. Например, шитьё одежды или энергостанции, или машиностроение и прочее. Бессмертные не обращали внимание на то, о чём мечтают эти люди, ведь это было так естественно для них. Конечно, таким образом мы могли продолжать изучать их, однако за то количество жизней, которые мы прожили среди них, этих грёз мы услышали великое множество. Да, человек горазд на составление великих планов, когда как на их свершение постоянно чего-то не хватает. Мы не прислушивались к тому, о чём толкуют между собой эти люди не только потому, что не видели в этом ценность, но и потому, что война ещё не окончена. Пока в этом мире бродят порождения Хора, эти существа остаются в опасности. За это время люди привыкли к нам. Раньше они приближались к бессмертный, чтобы задавать всякие разные вопросы. В основном они совершали это для того, чтобы спросить, могут ли они как-то поучаствовать в этом сражении. Чуть реже – для того, чтобы спросить, когда же завершится эта изнуряющая битва. И практически никогда – для того, чтобы поговорить с нами. Только шесть случаев было, когда человек подходил к бессмертному зачем-то ещё, кроме того, чтобы задать один из двух