Зорагалдиум. Потусторонний мир - 1ex0

люди одновременно замолчали. Мы, отслеживая движение их мыслей, видели, что мечты никуда не подевались. Они продолжали кипеть в их головах. Но вот только что-то удерживало их уста от непрекращающегося гвалта. Мы внимательно наблюдали, что затем последует. Недолгим было это затишье. Люди посмотрели на нас, и все, как один единым хором заговорили с нами:

- Желания – это сила. Оно побуждает действовать, оно же заставляет остановиться.

Один из разорада сказал:

- Терваигон, нечестивый тирф, где бы ты ни спрятался, мы отыщем тебя.

Люди, через которых говорил тирф, рассмеялись, а после ответили всё таким же синхронным хором:

- Вы не понимаете. Мы и есть Терваигон.

В этом выражении сокрыто было нечто большее, чем то, что Терваигон управляем ими через их желания. Устиладонис понял, что саткар сейчас не находится в конкретном месте и скрывается от нашего взора, ведь нет такого места, где можно было бы запропаститься и скрываться от всепрозревающего взгляда разорада. Тирф превратился в желания, раздробил себя на множество частей и поселился в умы людей. Теперь он обитает в каждом из этих смертных существ. Да, он пытался убивать некоторых, чтобы получать их душу и таким образом усиливать себя. Но у него это не получилось, потому что мы не позволяли их разумам сосредоточиться на собственных мечтах, чтобы тирф мог исказить их, а после использовать для обогащения самого себя. Однако ж, как оказалось, не это был его основной замысел. Он всё это время равномерно распределялся по человеческому разуму и, согласно предположениям Устиладониса, таким образом всё равно усиливал себя. Но, что было самым главным, он попытался скрыться от нашего взора, чтобы мы не могли сокрушить его, подобно тому, как саткарал Сенона и разорад некрополиса просто повстречали Майваона и Устиладона, после чего их как раз таки не стало. Но сейчас мы не можем уничтожить его одним махом. Тиразаил не может просто проглотить его. Что ж, получается двое тирфов не зря предупреждали нас о могуществе Терваигона. Мы подтвердили вердикт, что эти исполнители желаний опасны не своей прытью или магической силой, а собственным разумом, который может породить самые необычные идеи.

Несмотря на то, что мечты этих людей исполнили свою роль целиком и полностью, теперь они послужат ему иным образом – своими жертвами. Погибнув, они накормят саткара своими душами, после чего он соберётся воедино и явит себя в своём полном величии. Терваигон подумал, что таким образом перехитрил нас, что он не оставил разораду никакого выбора. И ведь он почти что всё рассчитал. Нам либо придётся уничтожать людей, чтобы высвободить его, либо оставить всё, как есть, чтобы уже он уничтожил людей, и этот мир достался Кальдебарсону и Аббалитону. Для того, чтобы подтолкнуть нас к этому истреблению, он даже натравил всех людей на нас. Они, лишённые собственной воли и не способные остановиться, кидались на бессмертных. Так как сариномы ушли, забрав с собой всё лазерное оружие, то люди кидались в бой с голыми руками или же с тем, чем можно нанести удар. И даже то, что мы обратились незримыми и неосязаемыми тенями Пустоты, не нарушало планов Терваигона, ведь как только мы терялись из виду, он стравливал людей друг с другом. Устиладон сказал, что Терваигон, если бы только мог, сделал так, чтобы каждый убил самого себя, и таким образом получить все эти души себе. Но по той причине, что он повелевает не мыслями, а желаниями, то и не способен заставить сделать их это. Ведь никто не хочет причинять себе боль. Куда легче с помощью желаний стравить людей друг с другом, чтобы они пожелали убивать того, кто оказался поблизости. Поняв всё это, мы снова предстали перед ними и пытались навеивать им всяческие дурные видения, а также вызывать к их паранойе, чтобы мешать им грезить. Но тирф не позволял, чтобы наша кошмарная аура и наши зловещие силы угашали их желания. Наоборот, он усиливал эти самые желания, так что люди превозмогали ужас и рвались биться с нами. Бесконечно усиливать свою кошмарную сущность мы не могли, ведь у всего есть предел. И человека можно испугать таким образом, что у него откажет сердце. Но выход всё-таки был – проклятья. Чтобы человек не способен был причинить вред кому бы то ни было, мы наслали на них немощь. Уставшие, изнемогшие и валящиеся с ног, они были неспособны собраться с силами, чтобы сделать хотя бы что-то. Лишённые зрения, слуха и осязания, люди всё равно оставались во власти тирфа, горя всего одним желанием – убивать. И сейчас, когда они обездвиженные лежат на земле и не могут ничего поделать, саткар заговорил через них. Голоса звучали вразнобой, но всё-таки вторили тому, что хотел нам сказать Терваигон:

- Должен признать, вы сильны. Из пожирателей плоти и алчущих крови вы стали самым настоящим бедствием, несущим смерть. А ведь когда-то нам, саткарам, не было равных во всех мирах. Наша мощь и наше количество были настолько велики, что никакой враг не выстоит против нас. Но это всё не утеряно. Все эти дары живут внутри нас. И мы вырвем победу из ваших костлявых рук.

Стоит отметить, что в отличие от других двух тирфов, когда мы настигали их, а после уничтожали, Терваигон не имеет привычки высказывать высокомерные слова, возвеличивая себя и унижая всех вокруг. Это говорило о том, что, даже будучи стеснённым, он держится достойно. В нём есть сила, в отличие от его собратьев.

Наше проклятье было непреодолимо, наша сила настолько велика, что исполнитель желаний не мог вырваться из нашей хватки. Он не мог заставить всех этих людей подняться с земли, чтобы продолжить выполнять его желания. И можно подумать, будто бы и он, и мы находимся в безвыходной ситуации. Да вот только у нас был Устиладонис. Тиразаил проносился над людьми и пожирал их желания. А так как сейчас их разумы заняты Терваигоном, получалось так, что бессмертный понемногу пожирал самого саткара. Чудовище медленно проплывало мимо людей, которые были беспомощны, и незримые потоки сущности саткара тянулись за ним следом, пока разумы жертв исполнителя желаний не оказывались полностью очищенными от каких-либо мыслей. В таком случае человек мог уже мыслить самостоятельно. Ни личность, ни воспоминания не были искажены. Поэтому, чтобы у очищенных не было никакого страха, тиразаил также снимал с очищенных проклятье, чтобы человек мог подняться с земли и не испытывать трепета. Недоумение, конечно же, было, ведь он поднимался с земли, как будто бы