Миссия Бога - Кристофер Райт

Когда мы понимаем это, то кажется гораздо уместнее видеть связь исхода с распятием не столько в освобождении от рабства собственных грехов (что не отменяет реальности этого в нашей жизни), сколько в избавлении от богопротивной власти, угнетающей людей. Крест, как и исход, был победой над врагами Бога, и благодаря распятию Бог освободил нас от их власти. Весь Новый Завет говорит, что на кресте была одержана победа над всеми силами зла, и что наше спасение есть ничто иное, как избавление от рабства. Апостол Павел, возможно, ссылается на исход, когда восхваляет Бога Отца, «избавившего нас от власти тьмы и введшего в Царство возлюбленного Сына Своего, в Котором мы имеем искупление Кровию Его и прощение грехов» (Кол. 1, 13–14). Позднее он говорит о величайшей победе Христа на кресте над начальствами и властями (Кол. 2, 15). А в Послании к Евреям автор говорит, что через смерть Христа Бог смог «избавить тех, которые от страха смерти через всю жизнь были подвержены рабству» (Евр. 2, 15).

Какая реальность? Те, кто настаивают на духовном толковании исхода, часто затеняют социально-экономическое и политическое измерения изначального исторического события, дискредитируя таким образом типологический подход. Они рассматривают Ветхий Завет как прообраз или «тень» Нового, тем самым лишая ветхозаветную историю своей собственной значимости. Неверное понимание Евр. 8, 5, где речь идет о ветхозаветных «тенях» или «образах», привело к тому, что сторонники такого подхода впали в платонический дуализм, считая историческую реальность второстепенной и временной, а духовную вневременной, а значит – «истинной реальностью». Следовательно, нужно отбросить исторический материал, явно просматривающийся в тексте, как ненужную шелуху, за которой скрывается действительно нужное нам духовное ядро. Теперь-то мы понимаем, о чем в действительности эта история (ты можешь получить избавление от греха благодаря Христу), поэтому можешь с легкостью отбросить часть ее содержания как неактуальные культурные наслоения того времени.

Однако такое представление противоречит тому, как Библия представляет преемственность между Новым и Ветхим Заветами. Совершенно очевидно, что многие ветхозаветные особенности религиозной жизни евреев утратили для нас актуальность, так как нашли свое исполнение во Христе. Однако это не имеет никакого отношения к общему повествованию о Божьей деятельности в Ветхом Завете: оно никак не может быть отменено или заменено Христом. Скорее в нем рассказ достиг своей кульминации, показав, как Божий план искупления исполнился в Иисусе.

Это ни в коем случае не означает, что теперь мы можем сказать: «Раньше Божье избавление подразумевало политическую свободу и восстановление социальной справедливости, но сейчас мы понимаем, что на самом деле это подразумевает духовное прощение». Лучше сказать, что теперь мы можем видеть полную картину того, что означает Божье избавление. Новый Завет не заменяет социальный аспект искупления духовным, но расширяет духовное измерение, представленное в зародыше уже в исходе, включая глубочайшую нужду человечества.

Некоторые ошибочно полагают, что великое историческое повествование о Божьем избавлении в Ветхом Завете уподобилось ракете-носителю, которая после отделения космической капсулы больше не нужна. Если говорить о всем библейском повествовании, как о дереве (используя метафору Павла), мы можем сказать, что сейчас наслаждаемся тенью раскидистых ветвей и обилием плодов (исполнением в Иисусе). Однако стоит помнить, что ствол дерева, несущий в себе историю народа Божьего в древности, остается той самой «несущей конструкцией», на которой выросли эти ветви и плоды. Ветхозаветная история тесно переплетена с новозаветной: нельзя отбрасывать одну в пользу другой или подчеркивать разрыв между Заветами.

Какой Бог? Кроме того, такой упрощенческий узко-духовный подход (когда значение истории исхода сводиться лишь к духовному измерению) существенно меняет наши представления о Боге. Конечно, мы теперь понимаем, что планы Божьи в отношении Израиля изменились из-за отсутствия должного отклика на его весть. Есть некая прогрессия или развитие и в общем библейском повествовании. Но то, о чем я сейчас буду говорить, куда более радикальные изменения.

Бог из поколения в поколение, из века в век, на протяжении всего библейского повествования глубоко обеспокоен социальными проблемами: продажностью судей, притеснением бедных, злоупотреблением властью, эксплуатацией труда незащищенных слоев населения и т. д. В Божьих законах, в вестях пророков и в сетованиях псалмопевцев чаще всего мы слышим именно об этих проблемах (наряду с идолопоклонством).

Однако, по мнению сторонников узко-духовного подхода, где-то между периодом служения пророка Малахии и написанием первого Евангелия, в Боге происходят радикальные изменения: все вышеперечисленные проблемы больше его не беспокоят и не вызывают в нем гнева, следовательно, и нас это более не должно волновать. Причину такого изменения объясняют следующим образом: корень всех социальных проблем – грех, духовное отступничество, и Бог, в первую очередь, заинтересован решать эту проблему, что он и делает с помощью креста. Это своего рода одно из проявлений маркионизма. В таком Боге Нового Завета практически уже невозможно узнать Святого Бога Израилева. Такой Бог отбросил основные ценности Моисеева Закона и сбросил с себя груз ответственности за борьбу с социальными пороками, за которую его пророки заплатили очень высокую цену. Последствия такого подхода для миссии не сложно представить. Если насущные проблемы человеческого общества больше не представляют интереса для Бога, значит, и в христианской миссии им нет места, в лучшем случае – они отодвигаются на второй план. Таким образом, миссия Бога заключается в спасении душ человеческих после смерти и далека от решений социальных проблем на земле. Ну и мы, конечно же, должны следовать его примеру. Хотя я несколько утрировал и в какой-то мере карикатурно представил эту точку зрения, но именно такова суть популярного взгляда на миссию во многих современных христианских движениях и церквях.

Очевидно, что такой взгляд на Бога и миссию я считаю небиблейским и совершенно неприемлемым, так как верю, что вся Библия – это достойное доверия откровение характера и миссии живого Бога. Однако хочу повториться: это не означает, что я отвергаю или недооцениваю серьезность духовной природы греха или зла, о чем ясно говорит Новый Завет, и ни в коем случае не хочу умалить значимости духовного измерения Божьего искупления на кресте и воскресения Иисуса из Назарета. Тем не менее я никак не могу согласиться, что все эти новозаветные истины каким-то образом свели на нет ветхозаветные представления о Боге. А ведь Бога действительно очень волнуют все сферы человеческого существования, он противостоит угнетению и унижению человеческого достоинства, и в конечном итоге благословит все народы и искупит все свое творение. Такое представление о Боге, формирующее наше представление о миссии, исключает узко-духовный подход,