Грандиозные авантюры. Николай Резанов и мечта о Русской Америке - Оуэн Мэтьюз

мой друг, ветреницей. Любовь моя у вас, в Невском, под куском мрамора, а здесь – следствие ентузиазма и очередная жертва отечеству. Консепсия мила, добра сердцем, любит меня, и я люблю ее и плачу, что нет ей места в сердце моем. Прими, друг мой, мое признание, каюсь. Но ты, мой духовный поводырь, храни мои секреты». Насколько честно это его признание? Можно предположить, что Резанов не хотел, чтобы его родственники по линии Шелиховых, владевшие контрольным пакетом акций компании, неправильно истолковали его отношения с молодой девушкой, которая в случае заключения брака могла стать наследницей. Именно поэтому он и отписал Булдакову, что его отношения с Кончитой являются исключительно деловыми. А если нет?

* * *

Так что же это все-таки было? Мечты о расширении империи или предлог, под которым он хотел вернуться к невесте? Получилось, что сам Резанов изложил две противоречащие друг другу версии своих отношений с Кончитой. Вне всякого сомнения, он был очень сентиментальным человеком и постоянно писал о любви: к отчизне, к императору, к Кончите… Но в обеих версиях по отношению к влюбленной девушке он ведет себя расчетливо, или, если быть к нему чуточку добрее, к его чувствам подмешивается понимание того, что укрепление русско-испанских связей, пусть даже на личном уровне, может иметь серьезные политические последствия.

Но… После двух лет, проведенных в работе над этой книгой, после чтения дневников, писем и отчетов Резанова, после путешествий в самые забытые уголки Азии и Америки, где побывал камергер, я пришел к выводу о том, что его чувства к Кончите все же были искренними. Помните, он писал Булдакову: «Я плавал по морям, как утка; страдал от голода, холода, в то же время от обиды и еще вдвое от сердечных ран моих»? Так какими же были эти «сердечные раны» – ранами любви или ранами от того, что Кончите «нет места» в его сердце? Мы никогда не узнаем ответа на этот вопрос. Но за фасадом амбиций, зацикленности на статусе, а позднее – на том, как о нем будут судить потомки, нам открывается одинокий и страстный человек, умевший мечтать и любить.

* * *

Еще до посещения Калифорнии Резанов имел довольно четкое представление о том, как надо развивать русские колонии в Америке. Все его подходы были экономически обоснованными и очень прогрессивными. Он считал, что средством мотивации сотрудников, а также средством борьбы с воровством, пьянством и разгильдяйством, могут быть только наличные деньги. Горячие деньги, а не выплаченнные колонистам по возвращении в Охотск после многих лет работы в Америке.

«При отсрочке привилегии может компания с некоторым пожертвованием выписать на свой кошт мастеров с семействами их и дать им от себя на 20 лет привилегию, чтоб безданно и безпошлинно производили они работы свои, поставляя только в компанию выделку их и получая по условной цене наличные за то деньги, – пишет он директорам компании 6 ноября 1805 года из Новоархангельска. – Таковые люди сделали бы состояния свои, а компании сугубая бы была выгода от того, что поселились бы излишние семьи, и по истечении условного срока составили бы они доход компании, а между тем свои бы люди выучились и также промышленность и в других местах Америки распространиться могла». Резанов даже предлагал, но уже в секретных инструкциях Баранову, платить алеутам наличными за услуги, которые те оказывают, занимаясь промыслом пушного зверя. С введением денежной системы все, что сейчас мертво, оживет – в этом он был уверен.

В том же письме директорам РАК он развивает мысль, что людей надо привлекать в колонию хорошими условиями:

«Представя средства и устроения образованного людства из здешних жителей и поставя в виде потребное на то время, буду теперь говорить о способах к заселению, на которые потребны пособия от короны: 1-е, испросить у Престола ту милость, что ежегодно из ссыльных на выбор компании дано было хотя от 100 до 200 человек, из которых иных обсемьяня отправить в Америку, а другим доставить из Уналашки женщин, где их числом вдвое мужского пола. Столь малое количество не остановит никаких казенных заведений и в то же время преступникам будет милостию; 2-е, обратить сюда пьяниц здоровых, мастеровых и в работу годных, соглашая помещиков отдавать их в компанию на добровольных с нею условиях, для обоих сторон выгодных. Я думаю, что многие, имея в домах своих пьяниц в совершенную тягость, крайне довольны будут, буде компания за каждого из них до ревизии от 25 до 50 рублей оброку погодно платить обяжется, но нужно поставить сие фактом, чтоб помещики никогда не требовали возвращения их. Одна Москва снабдит сей край людьми и все еще половины тунеядцев не лишится. 3-е, исходатайствовать у Государя в закон, чтоб всех умышленно обанкротившихся купцов по изобличении в преступлении их посылал на поселение в Америке с получением от компании определенных заработком кредиторам их денег. Страх сего закона удержит людей от бесчестных деяний, ибо не будет уже им в виду возможности избегнуть так называемых партикуляром наказания и общее доверие к торговле чрез то более охранено будет. Словом, все таковые преступники и порочные люди здесь поневоле и исправятся и будут приносить пользу».

После Калифорнии, правда, его мнение насчет ссыльных (каторжников) изменилось: он стал сомневаться в том, что колонии могут быть обеспечены их трудом.

За лето, проведенное в Новоархангельске, Резанов написал развернутые инструкции Баранову о необходимых реформах, которые необходимо провести. Однако прогрессивным идеям этого человека не суждено было сбыться. Но если бы все произошло так, как он планировал, то история Русской Америки, а может быть, и всей России, развивалась бы по-другому.

Резанов покидал Ситку с верой в то, что ему удалось облегчить судьбу поселенцев и коренных народов. Я думаю, он был очень рад тому, что ему удалось достичь. «Я вижу, как моя счастливая жизнь помогает многим людям стать счастливыми, и то, что я работаю ради их благополучия, – писал Резанов в своем последнем письме Баранову. – Я видел, как одна написанная мной строчка может изменить их жизнь к лучшему, и от этой мысли я испытываю такое удовольствие, которое я не думал, что могу испытать, и все это говорит мне, что я не зря живу в этом мире»10.

Баранов принял «секретные указания» камергера с глубочайшим почтением и… проигнорировал их, как и все предыдущие и последующие инструкции, продолжая управлять, как и раньше.

20. Смерть

Я не думаю, чтоб Ваше Императорское Величество вменило мне в